Гюнтер Хофе - Заключительный аккорд Страница 31

Однако всё это уже не столь сильно беспокоило Альтдерфера, поскольку сам он находился в западном районе. Само слово «запад» звучало как-то успокоительно. Теперь он располагался не в неуютном бетонном бункере, а в этом восхитительном охотничьем домике, в трёх километрах от передовой. Высокие холмы, поросшие огромными елями, даже защищали в какой-то степени от огня артиллерии.

Майор Брам, в подчинение к которому Альтдерфер попал сразу же, как только дивизион выгрузился из эшелона, сам порекомендовал ему занять этот домик под КП.

Однако уже поговаривали о том, что и подполковник Кисинген собирается занять охотничий домик под выдвинутый вперёд полковой КП.

— Мой дорогой Альтдерфер, я бы хотел завтра утром посмотреть этот домик, — сказал подполковник по телефону.

После разговора с полковым командиром Альтдерфер вызвал к себе начальника штаба обер-лейтенанта Клазена.

Клазен всегда держался несколько замкнуто, был немногословен; особенно это было заметно сейчас, когда война шагнула так далеко на запад, что боевые действия уже велись на немецкой территории.

Весной сорок второго года Клазен попал на Восточный фронт, уже имея немалый боевой опыт. Он не раз был ранен, отчего почти целый год провалялся в госпиталях, получил Железный крест второй степени.

В сорок четвёртом году он попал в Нормандию, где познакомился со всеми прелестями второго фронта. И хотя он прекрасно понимал бессмысленность дальнейшего сопротивления, он ни разу не раскрыл рта, чтобы сказать об этом, как это неоднократно пытался сделать его друг Генгенбах. Свою нерешительность Клазен проявил и в суде, куда его вызвали по делу Генгенбаха. Однако вряд ли показания Клазена могли повлиять на судьбу друга. Но если бы Клазен вёл себя твёрже, то наверняка не мучился бы сейчас от угрызений собственной совести, которая то и дело подсказывала ему, что он бросил товарища в беде.

С каждым днём Клазен всё больше сердился на себя за то, что невольно сыграл на руку Альтдерферу.

— Послушайте меня, Клазен. Мне в голову пришла отличная идея: возьмите людей, вооружите их лопатами и кирками, и пусть они вокруг нашего домика наделают воронок, которые походили бы на артиллерийские. — Альтдерфер, довольный, рассмеялся.

— А к чему всё это?

— Чтобы полковой командир подумал, что наш домик находится под постоянным артиллерийским обстрелом. Дошло до вас? Когда есть смысл, не грешно и пошутить, Клазен.

— Когда есть смысл? — Обер-лейтенант покачал головой. — Вы без смысла никогда ничего не делаете? — И он бросил на Альтдерфера дерзкий взгляд.

Капитан даже растерялся. Он не мог поверить, что слышит это от всегда осторожного и безмолвного Клазена, безропотно выполняющего все приказы старших.

«С чего бы это? — мелькнуло у Альтдорфера в голове. — Такого ещё никогда не было».

«Ему нужно было, чтобы я тогда назвал фамилию Генгенбаха», — вспомнил старую обиду Клазен и сказал:

— Я вам уже не раз говорил, что если бы Генгенбах стрелял в вас, то он обязательно рассказал бы об этом и мне, и Линдеману, а раз он нам ничего не говорил, то, следовательно, и стрелял в вас не он, а кто-то другой.

Альтдерфер усмехнулся. Как опытный адвокат, он прекрасно разобрался в чувствах Клазена.

— Последнее время, Клазен, вы слишком много работали, и теперь вам нужно несколько деньков отдохнуть. Жаль, что сейчас запрещены отпуска: шестая танковая армия СС нуждается в нас. — И он дружески похлопал своего начальника штаба по плечу.

Обер-лейтенант растерялся: он не думал, что капитан так спокойно отреагирует на его дерзость. Он ожидал скандала, криков, чего угодно, только не этого. А Альтдерфер просто отстранил его, как какого-нибудь желторотого юнца, заявления которого он даже не собирается принимать всерьёз.

«Я убью его», — мелькнула у Клазена мысль, и он поймал себя на том, что рука его невольно тянется к пистолету.

Подполковник Кисинген приказал шофёру отогнать машину в укрытие, а сам решил последние двести метров до охотничьего домика пройти пешком вместе со своим адъютантом, чтобы насладиться удовольствием в предвкушении того, что приближающееся рождество он проведёт в нём, возле нарядно украшенной ёлки, с пением песен и соответствующими возлияниями с верными друзьями…

Подполковник обошёл воронку. Долина лежала где-то внизу. Узкая дорога вилась серпантином. То тут, то там на дороге попадались воронки, и притом совсем свежие.

А вот и охотничий домик. Из трубы вьётся дымок, по в крыше почему-то виднеются дыры. Небольшой пятачок перед домом словно перепахан.

Завидев командира полка, Альтдерфер одёрнул френч и браво вытянулся.

— Мне казалось, что ваш охотничий домик стоит на тихом месте и не обстреливается вражеской артиллерией, а тут… — И Кисинген кивнул в сторону воронок.

— Господин подполковник, — печально начал Альтдерфер. — отсюда вы вряд ли сможете управлять огнём артиллерии, да и в безопасности вы себя отнюдь не будете чувствовать.

— Мне тоже так кажется, — согласился с капитаном Кисинген и, торопливо выпив предложенный ему коньяк, распрощался и укатил.

В тот же день обер-лейтенант Клазен получил приказ засыпать все ямы.

«Это тоже, видимо, в интересах дела», — снова подумал Клазен.

— Альтдерфер, дружище! Какое совпадение, что мы оба находимся на одном участке! — Генерал Круземарк вставил в глаз монокль. — Господа с Бендлерштрассе снова сунули меня в эту кучу. Следовательно, все мои старые друзья, оставшиеся в живых, должны слететься ко мне. — Генерал выдавил из себя смешок. — Я вас давно не видел.

«До тех пор пока у меня будут подобные знакомые, мне нечего бояться», — подумал Альтдерфер и произнёс:

— Да, давненько. Ничего особенного со мной за это время не произошло, господин генерал. Правда, был дважды ранен в грудь. Верные люди вытащили меня из фалезского мешка. Довольно быстро выздоровел. Да иначе и быть не могло, так как фюреру нужны надёжные офицеры. — Альтдерфер слегка поклонился. — Как видите, господин генерал, я жив и здоров.

Генерала не очень-то интересовало недавнее прошлое Альтдерфера. Достав сигару, он откусил кончик и сплюнул в угол.

— Здесь что-то нужно сделать, господин генерал, даже если воробьи и не чирикают пока со своих крыш.

«Я ни о чём не имею ни малейшего представления, — подумал про себя генерал. — Разумеется, различные людишки крутятся вокруг меня, но это не ново. Как бы там ни было, а я хочу спокойно пережить эту зиму».

— Вы со своей группой недавно в этих местах, — произнёс генерал и, подозвав капитана к карте, ткнул сигарой в верхний край Рейнской области. — А я последнее время имел успех. Интересно, что предпримет Эйзенхауэр? То ли он, используя благоприятный момент, постарается нанести нам классический удар через Пфальц в направлении Майна, то ли будет действовать по старому плану, нанося удар по Руру. Тогда между Кёльном и Дюссельдорфом они натолкнутся на наши новые танковые соединения. Короче говоря, им нужно подготовить достойную встречу.

— А каково положение английской группы армий на Нижнем Рейне?

— Томми всё ещё никак не могут опомниться после Арнгейма и Ниджегена. Погода им явно не благоприятствует. Американцы под Аахеном тоже застряли.

— А как наш фронт на участке Эйфеля? — Альтдерфера даже в пот бросило, что с ним бывало всегда, когда его охватывал страх.

— Янки используют этот участок между Аахеном и Эльзасом для того, чтобы пополнить свои порядком потрёпанные части и соединения и одновременно дать возможность новичкам освоиться во фронтовых условиях.

— Какие войска противника находятся на участке, занимаемом группой армий «Б»?

Круземарк ткнул пальцем в Трир на южном участке фронта и в Рермонд на северном:

— Около двадцати пяти дивизий. Из них, по последним данным разведки, перед участком нашей 6-й танковой армии СС пять дивизий противника и левее, на участке 5-и танковой армии, только три с четырьмястами тапками в лучшем случае. — Генерал придал своему лицу многозначительное выражение и, кивнув в сторону Эйфеля, сказал: — Давайте лучше сядем.

— Следовательно, быть может, наступление противника не коснётся нас? — Альтдерфер вздохнул.

Генерал с удивлением посмотрел на капитана. «Что он хочет услышать от меня?» — подумал генерал.

— Дорогой мой Альтдерфер, — ответил он, — смотрите сами в оба. Возможно, дело касается самого важного. Однако лично я хотел использовать вас в другом плане. Мне, мой дорогой, снова нужен ваш совет как юриста. У меня на днях был гость. Вы даже представить себе не можете, кто именно.

И Круземарк рассказал Альтдерферу, как к нему приезжал Дернберг.

— Видимо, Шнелингер перед смертью о чём-то проговорился. А мне, как бывшему командиру полка, было вменено в вину то, что Хельгерт перешёл на сторону противника. Генгенбах разжалован в рядовые и в настоящее время служит в строительной роте. Я, разумеется, дал понять командующему, что взбешён и протестую, с тем чтобы он передал об этом кому надо в управлении имперской безопасности. Как вы полагаете, правильно ли я поступил с юридической точки зрения? — Генерал снова начал раскуривать сигару, но руки его дрожали.