Алескендер Рамазанов - Зачем мы вернулись, братишка? Страница 32

– Смотри, осторожней. Чтобы не с гранатой. Это у них первое дело. Да пусть он и переворачивает. Слышь, «душара», по-русски понимаешь? О, кивает! Поверни другана лицом.

Отошли неспешно, держа автоматы наготове.

– Мишка, сейчас, погоди.

Пугающая белизна лба и щек. Синие, будто сшитые губы. Красный комок бинта прижат к груди…

СДЕЛКА

Счастье – это когда не мешают осознать, какой ты есть мудак. Мне хорошо на сухих досках, в синем полумраке. И температура, похоже, уставная – восемнадцать выше нуля. Если не спать, то и не зябко.

– Майор Аллахвердиев?

Что-то ты, сука, осторожно и очень вежливо спрашиваешь. Или тут еще кто-то есть? Интересно, конвоира за дверью оставил. В «гражданке» – это еще занятней. И пахнет весело, свежо. Что-то новое.

– Понимаю. Влезли не свое дело. Много планов серьезных разрушили. И сказать вам нечего.

– А вам, простите, не знаю, с кем говорю, есть что сказать?

– Ну, не злитесь. Георгий. Имя настоящее, а звание, ну, это не важно. Так что можно по имени. Вот это добавит доверия? – На широкой ладони блеснули пластинки микрокассет. – Запись ваших бесед со следователем. Могу оставить на память.

– Дайте лучше закурить. А как они меня месили, там тоже прописалось?

– Да как сказать… «Театр у микрофона». Не доказательство. Давайте покурим на свежем воздухе.

В каком направлении мчалась новенькая «восьмерка», Акбар понял, только когда мелькнул за окном указатель «Шуро». Отсюда в полусотне километров – Курган-Тюбе, а там и Душанбе, цивилизация. Впрочем, какая разница? Сделка уже состоялась. В противном случае…

– Сложнее всего было найти вам место во всей… – Георгий явно затруднялся подобрать определение.

– Да ладно уж, говорите прямо, авантюре.

– Если в смысле предвидения, то можно и так. Зря это слово сделали ругательным. Сегодня авантюра – завтра прогресс, открытие.

– Прямо завтра?

– Пусть через год-другой. Пять лет не срок, а? Условия такие: прежде всего вы не разыскиваете никого из участников вашего похода. Ни Рубцова, ни Горшенева, ни…

– Джума жив! – выдохнул Акбар. – Где он?

– Ну вот, – по-прежнему спокойно сказал Георгий, – договорились же? Жив. Служить не будет. Искать не надо. Навредите ему, себе, другим хорошим людям. Дальше: не интересуйтесь до времени такими темами, как Шаеста, Бадабер, «кунарские страсти».

– И это прокачали? Можно пояснить, почему? Или «умер Максим, ну х… с ним!»?

– Героев забывать грех. Но есть миф. И есть люди, которые тогда были солдатами, офицерами, а теперь нужны в ином качестве. Знаете, почему опасно разрушать мифы? Вместо одного старого рождается два молодых. И они требуют новых жертв.

– Что еще? В чем ограничения?

– Да Бог с вами! Вы такую свободу получаете, что и мечтать не могли. Вот вы сейчас в Киеве? Хотите куда-нибудь в группу войск?

– Пока нет. Не знаю…

– И правильно. Сейчас на Украине интересные события развиваются. Скажем, я звоню вам, прошу обратить внимание на какой-либо факт, персонаж. Дальше – ваша воля. Только уговор такой: отреагировать на полную катушку в соответствии со своими, подчеркиваю, со своими, убеждениями.

– А если у меня нет убеждений?

– Не лукавьте. Потому-то на вас и обратили внимание, что есть. И по любому поводу. Вы – вечный оппозиционер.

– Комплекс Иуды? Благодарю.

– Разве я не прав? Даже здесь вам все поперек!

А задания были простые и даже очень совместимые с работой в газете. Обратить внимание на демократические движения. Выразить свое отношение к созданию украинской армии, непременно в беседе с радиокорреспондентом, который будет вести опрос у Золотых ворот. Помочь опубликовать серию материалов о декабристах-южанах. Написать о женщинах на афганской войне для популярного журнала. Как-то передали видеокассету с документальным фильмом «Афганское сражение» и попросили показать ее в студенческой среде. В меру правдивый фильм, снятый англичанами в сороковой армии и у моджахедов под Кандагаром. Там «духи» собирались воевать до победного конца, с минометами и автоматами, а советские воины на фоне «Ураганов» и пикирующих на кишлаки «сушек» благодушно заявляли о бессмысленности войны в Афганистане.

Позже, в Северной группе войск, ориентировали на публикацию материалов о бедственном материальном положении офицеров и отношении поляков к памятникам Великой Отечественной войны. В Санкт-Петербурге заказали несколько зарисовок о вьетнамской диаспоре для совершенно непопулярной газетенки, снабдили информацией о нелегальном вывозе через финскую границу органов для пересадки. Потом предоставили опасно-подробные сведения о «роялистах» – группе солидных людей, державших в своих руках массовую торговлю импортным спиртом для примусов, которым всласть упивался пролетариат в начале девяностых годов. Гениальные операции проворачивали в полуживой Северной столице ее новые хозяева. Вот с тем же спиртиком. Всенародно любимый телеведущий вдруг ошарашил народ известием о том, что в ближайшие дни власти запретят продажу «Рояля». И ринулись «язвенники и трезвенники», так, на всякий случай. Скупали десятками литров. А пойло, как торжище новгородское, не оскудевает! Еще бы! В устье Невы стояли танкеры, залитые «Роялем» под завязку. Надо было продать. И продали.

Летом 1994-го Георгий организовал Аллахвердиеву командировку в Таджикистан. Кому-то, очень дальновидному, понадобились немедленные отклики на теракты против российских военнослужащих, информационная поддержка казачьей (!) общины в Душанбе. Аллахвердиев «отбился» небольшой, весьма поверхностной корреспонденцией.

– В начале прошлого века в Санкт-Петербурге решался, да не решился вопрос о создании на российско-афганской границе казачьего войска – «Амударьинского», по названию порубежной реки. Но, как говорится, казацкому роду нет переводу, и через 90 лет в Таджикистане была создана казачья община – «Амударьинская линия».

Летом 1991 года, когда сплачивались в добровольный союз душанбинские наследники казачьих традиций, было не до шуток и маскарада. В Таджикистане разгоралась гражданская война. И в это тревожное время, когда демисламисты открыто заявляли, что русскоязычное население республики может сыграть роль «живого щита», кандидат исторических наук, знаток Востока Виктор Дубовицкий объединил вокруг Свято-Никольского православного собора в Душанбе несколько десятков потомков донцов, кубанцев, оренбуржцев, забайкальцев.

– Давайте вернемся в июнь 1991-го, когда все начиналось, – сказал атаман есаул Виктор Дубовицкий. – Известно, казаки – «за Веру, Царя и Отечество», а тут парад суверенитетов… Казаки от своей свободы никогда не отказывались, но и волю других уважали. А объединились мы прежде всего потому, что необходимо было противостоять бедам, помогать друг другу, нуждающимся. Казачья молодежь ночами работала в городских пекарнях, пора была военно-митинговая… Удалось решить вопрос с продовольствием для сотен соотечественников. Не чурались самой тяжелой работы, помогали больным и немощным. Особой заботой был православный храм – поддерживали здесь порядок и чистоту, готовили к праздникам, ремонтировали.

– На собраниях общины доводилось видеть офицеров Российской армии, прапорщиков.

– Мы поддерживаем товарищеские связи с российскими пограничниками, 201-й мотострелковой дивизией. Тридцать общинников были направлены в военные училища России, большинство из них уже служат в Российской армии. Некоторые вернулись и продолжают ратный путь в Таджикистане.

К его удивлению, корреспонденцию напечатали в нескольких региональных газетах, а главное: таджикистанские казаки стали объектом паломничества молодых российских журналистов.

На вопрос Георгия о перспективах «Амударьинской линии» Аллахвердиев ответил без колебаний:

– B казаки-разбойники им играть не дадут. Героин – забота национальная. Будут жить, пока наши пограничники стоят. А потом или перебьют, или по тюрьмам рассуют.

– Кошачий глаз? – хмыкнул в трубку Георгий. – Может быть. Но не так скоро. Кстати, на днях встречайте нашего друга и посылочку. Мы вас не забываем.

«Наш друг» действительно нарисовался у черных железных дверей корпункта уже через день. Умеют прислеживать! Ну-ну, проверьте. Аллахвердиев с минуту изучал в глазок плотного краснолицего мужика лет тридцати, уделив особое внимание двум объемистым чемоданам. Так в командировки не собираются. Это из области: «Я к вам пришел навеки поселиться». Так и вышло. Гость, попросивший чуть ли не с порога говорить громче по причине глухоты, отрекомендовался корреспондентом «Педагогического обозрения» и протянул Акбару плотный конверт.

Читая «дружеское послание», Акбар трижды порывался набрать московский номер Георгия, потом тихо матерился, но в конце концов достал початую бутылку «Золотого ангела» – вонючей импортной водки, пошел на кухню, чтобы по-человечески встретить гостя. Точнее, нового хозяина корпункта на два ближайших месяца. Если все будет хорошо.