Артем Ивановский - Утерянные победы Красной Армии Страница 33

Понятно, что немцы не преминули воспользоваться возможностью громить атакующие советские войска поодиночке. Василевский кратко сообщил: «Контрудар не привел к разгрому группировки врага, прорвавшейся к Дону». Поэтому 62-я армия продолжала откатываться на восток. В довершение всех бед обострилась обстановка на правом фланге 64-й армии: немцы взяли Нижне-Чирскую, тем самым разорвав линию фронта и создав еще одну брешь для броска на Сталинград.

Верховный Главнокомандующий, без конца получая неутешительные сводки с фронтов, потерял терпение. 28 июля был подписан знаменитый приказ № 227. Среди прочего в нем говорилось: «Наши фабрики и заводы в тылу работают теперь прекрасно, и наш фронт получает все больше самолетов, танков, артиллерии, минометов.

Чего же у нас не хватает?

Не хватает порядка и дисциплины в ротах, в батальонах, в полках, в дивизиях, в танковых частях, авиаэскадрильях. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять нашу Родину».

Вот так. Сам Верховный Главнокомандующий этим приказом опровергал все появившиеся после войны выдумки о «подавляющем превосходстве фашистских полчищ» над Красной Армией во время Сталинградской битвы. A.M. Василевский подробно описывал, какой мощный поток подкреплений был направлен Ставкой: «Начиная с первой половины июля Верховное Главнокомандование систематически усиливало войска Сталинградского направления за счет стратегических резервов. В августе приток войск сюда из глубины страны еще более возрос. Так, с 1 по 20 августа сюда было направлено 15 стрелковых дивизий и 3 танковых корпуса»[127]. И еще 1-я гвардейская армия, 57-я армия, 16-я воздушная армия, 2-й, 23-й, 28-й танковые корпуса и так далее. А у немцев — все те же 4-я танковая и 6-я армии. Состав их войск с 17 июля 1942 года в сторону увеличения не изменился. Правда, в середине сентября немцы все же получили подкрепления — 3-ю, 4-ю румынские и 8-ю итальянскую армии. Но лучше бы эти «подкрепления» на фронте вообще не появлялись. Толку от них было, как от козла молока. В боях за Сталинград они не участвовали. А при первом же ударе советских войск побежали, как стадо баранов.

К крайнему удивлению Сталина, такие простые, доходчивые и, казалось бы, надежные меры, как заградотряды, штрафные батальоны и расстрелы ничуть не изменили положения на фронте. Войска продолжали отступать, несмотря на применение в полном объеме арсенала драконовских мер. Единственным утешением служило то, что немцы подошли к первому оборонительному поясу возле Сталинграда и темп их продвижения стал заметно медленнее. Тем не менее 19 августа подвижная группировка противника прорвала советскую оборону севернее Калача и 23 августа достигла берега Волги северо-восточнее Сталинграда.

В ночь с 23 на 24 августа Верховный Главнокомандующий устроил своим представителям Г.М. Маленкову, A.M. Василевскому и командующему Сталинградским фронтом В.Н. Гордову настоящий разнос. «У вас имеется достаточно сил, выговаривал им Сталин, — чтобы уничтожить прорвавшегося противника. Соберите авиацию обеих фронтов и навалитесь на прорвавшегося противника. Мобилизуйте бронепоезда и пустите их по круговой железной дороге Сталинграда. Деритесь с противником не только днем, но и ночью… Самое главное — не поддаваться панике, не бояться нахального врага и сохранить уверенность в нашем успехе»[128].

Но ни перебрасываемые под Сталинград все новые и новые войска, ни штрафбаты и военно-полевые суды, ни нагоняи самого Сталина — ничего не помогало. А.М. Василевский с горечью констатировал: «Несмотря на все мероприятия, проведенные нами 23 и 24 августа, ликвидировать подошедшего непосредственно к окраинам города врага, закрыть коридор и восстановить положение в те дни не удалось». Почему? А.М. Василевский дает честный ответ: «Наспех создаваемые ударные группировки состояли, как правило, из ослабленных в боях стрелковых соединений. Войска же, направляемые Ставкой по железной дороге, поступали медленно и, не закончив сосредоточения, сразу же вводились в бой… Времени для подготовки контрударов, для отработки взаимодействия и организации управления войсками не хватало»[129]. При таком образе действий любое численное превосходство над врагом сводится к нулю. Можно было направить в Сталинград 20, 30, 40 армий, но если они бросались в бой по полкам или дивизиям, то просто перемалывались противником. Точно так же советское командование вело боевые действия в приграничных сражениях 1941 года, в сражении под Дубно, Смоленском сражении. С теми же результатами.

2 сентября немецкие войска достигли окраин Сталинграда. С целью предотвращения их дальнейшего вклинивания в оборонительные порядки 62-й и 64-й армий Сталин поручил Г.К. Жукову, находившемуся на Сталинградском фронте с 26 августа в качестве представителя Ставки, организовать контрудар во фланг прорвавшейся группировки противника. Для выполнения этой задачи привлекались 1-я гвардейская армия генерала К.С. Москаленко, 24-я армия генерала Д.Т. Козлова и 66-я армия генерала Р.Я. Малиновского.

Армиям требовалось не менее двух суток для сосредоточения и подготовки. Но, как всегда, времени не было. 3 сентября Сталин направил Жукову телеграмму следующего содержания: «Положение со Сталинградом ухудшилось… Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленную помощь. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению»[130]. И хотя не меньшим преступлением было бросать неподготовленные войска в самоубийственные атаки, приказ есть приказ. В тот же день в наступление пошла 1-я гвардейская армия. Она смогла продвинуться всего лишь на несколько километров, нанеся противнику незначительные потери. Немцы быстро остановили ее продвижение.

Советское командование взяло паузу на сутки. Затем 5 сентября по всему фронту наступление возобновилось.

В атаку шли все три армии. Наблюдая ее с командного пункта 1-й гвардейской, Г.К. Жуков отмечал: «По мощности огня, которым встретил противник наши атакующие войска, было видно, что артиллерийская подготовка не дала нужных результатов и что глубокого продвижения наших наступающих частей ожидать не следует. Примерно через полтора-два часа из докладов командующих войсками стало известно, что на ряде участков противник своим огнем остановил наше продвижение и контратакует пехотой и танками»[131].

Итог боевого дня выглядел весьма скромно. За 14 часов непрерывного сражения продвинуться удалось местами на 2–4 километра. 24-я армия вообще не продвинулась вперед ни на шаг.

Зная настойчивость советского командования в достижении поставленных целей, немцы хорошо подготовились к следующему дню. Из района Сталинграда прибыли подкрепления. На ряде господствующих высот немцы зарыли в землю танки и штурмовые орудия, организовали основательные опорные пункты, которые можно было разбить только мощным огнем артиллерии. «Но ее у нас тогда было очень мало», — сетовал Г.К. Жуков. Поэтому штурмовать господствующие высоты со всеми установленными там танками, орудиями, пулеметами предстояло, как говаривал Лев Толстой, «на уру».

6, 7, 8, 9 и 10 сентября советские войска штурмовали в лоб хорошо укрепленные позиции противника. Пока наконец генералы Гордов, Москаленко, Малиновский и Козлов не обратились к представителю Ставки с требованием прекратить это безумие. Жуков доложил Сталину. Верховный разрешил остановить атаки. Тем более что пока 1-я гвардейская, 24-я и 66-я армии истекали кровью в бесцельных штурмах, немцы не теряли времени даром. Ударные группировки из состава 4-й танковой армии Гота значительно расширили брешь между Сталинградским и Юго-Восточным фронтами и продолжали теснить 62-ю и 64-ю армии в самом городе.

13 сентября немецкие войска приступили к общему штурму Сталинграда. Город обороняли все те же солдаты Чуйкова и Шумилова, в отношении которых принимались ранее самые жесткие меры согласно требованиям приказа № 227. Но продвижение немцев осуществлялось черепашьими темпами. В чем дело? Причина была проста: немцы лишились свободы маневра, им приходилось штурмовать каждый дом и за каждый шаг вперед платить кровью, кровью и кровью.

Со второй половины сентября битва за Сталинград вступила для немцев в крайне невыгодную фазу борьбы на истощение. Теперь исход борьбы решало количество резервов. Скажем, во время сентябрьского штурма немецкие войска были в полукилометре от Волги. Но их отбросил назад контрудар 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора А.И. Родимцева. В результате этого контрудара родимцевская дивизия быстро истощила силы и атакой противника была сбита с занимаемых позиций. Тут же с правого берега Волги прибывала новая дивизия — 95-я стрелковая и контратаковала немцев, вновь отбрасывая их на 2–3 километра. За ней то же повторяла 37-я гвардейская, 112-я стрелковая, 138-я стрелковая и так далее. В таких условиях немецкому командованию приходилось стягивать дополнительные силы в город, ослабляя фланги. Уже в октябре на обоих флангах немецких войск не осталось совсем, их заменили 8-я итальянская, 3-я и 4-я румынские армии.