Николай Скоморохов - Резерв высоты Страница 34

— Нужно направить туда Кутейникова, — предложил комиссар.

— Как? Связи нет! Русанов все пороги обил, но без толку, нет радиостанций, — ответил Давыдов. — Давайте выложим белое полотнище со стрелой, может быть, увидят!

Из белых полотнищ быстро изобразили стрелу, острием направленную на запад, но летчики, которые вели бой, не обращали на нее внимания. Их волновали «стрелы», выпускаемые «мессерами».

Бомбардировщики приближались. Надвигалась, опасность, люди постепенно стали группироваться поближе к щелям.

Наблюдая за полетом бомбардировщиков, Давыдов искал взлетевшую раньше других тройку Фадеева. Не обнаружив ее, спросил Богданова:

— А где звено Фадеева?

Богданов лишь теперь увидел три точки, пикирующие с высоты. Боясь ошибиться, он медлил с ответом. Русанов взглянул в сторону Ю-88 и воскликнул:

— Так они же атакуют вторую девятку бомбардировщиков!

— Где? — быстро спросил Давыдов.

— Вон! Сверху!

Командир полка приложил к глазам бинокль и радостно подтвердил:

— Да! Это тройка ЛаГГ-3! Молодец, Фадеев! Не по годам сообразителен!

— С головой парень, — подтвердил Русанов.

Три сержанта ринулись в бой. «Три танкиста, три веселых друга…» пришли на память слова из предвоенной песни. Здесь было три сержанта. Один Гончаров мог сойти за весельчака, да и то с определенным допуском. Вася и Анатолий вечно сосредоточенны, размышляют. На дело способны, на язык нет…

Фадеев оглядывался на ведомых и думал: дрожат, наверное, но идут хорошо, как настоящие пилотяги. Ваня Гончаров держится ближе, словно ищет защиты у своего командира. Для него это будет первый настоящий воздушный бой. Овечкин второй раз в большом деле участвует. И ты, Фадеев, должен показать им, как нужно атаковать, чтобы и задачу выполнить, и своих сберечь.

«Дистанция четыреста метров, приготовьтесь, выбирайте цель самостоятельно!» — просигнализировал Анатолий. Взглянул в прицел — триста метров. И подал новую команду: «Сбавляйте скорость, не спешите, подходите вплотную». Сблизившись с противником на сто пятьдесят метров, он отчетливо увидел детали Ю-88, взглянул на кормовую установку — стрелок бомбардировщика водил стволом, ловя на мушку его самолет. Анатолий на мгновение оцепенел, ожидая, что вот-вот его прошьет свинцовая очередь. Нажав гашетку и кнопку радиопередатчика, Фадеев закричал: «Огонь!»

Ю-88 вспыхнул как свеча и, разламываясь на куски пошел к земле. Фадеев рванул, самолет вверх, но какой-то горящий осколок попал ему в левую плоскость. Самолет резко кренило, было трудно удерживать его на большой скорости. Анатолий сбавил обороты, прибрал газ, осмотрелся. Гончаров следует за ним, Овечкин пристроился к фашисту и бьет его. Сбавив скорость, Фадеев с большим трудом довернулся вправо и со словами: «Ваня, за мной!» — обрушился на первую девятку, которая уже подходила к Ростову. Проскакивая над второй девяткой, Анатолий почувствовал, как словно град во время дождя, пули застучали по плоскостям самолета. Несмотря на это, Фадеев продолжал сближаться с девяткой, идущей впереди. Гончаров следовал за ним. Дистанция триста метров, стрелки с Ю-88 уже закрутили турелями, надо открывать огонь. «Ваня, отойди в сторону, внимательно целься и бей фашистов!» — наставлял Фадеев. Гончаров тут же открыл огонь. Анатолий впился в прицел, нажал гашетку. Самолет противника задымил. Фадеев снова прильнул к прицелу и вонзил длинную очередь в фашистского стервятника.

«Юнкерс», объятый дымом, продолжал маневрировать, стремясь уклониться от свинцовой струи советского истребителя, но снаряды и пули, посылаемые Фадеевым, впивались в большое крестастое тело фашистского бомбардировщика. Вспыхнул правый мотор, пламя охватило гондолу, перекинулось на фюзеляж. Фадеев послал еще одну очередь, немецкий бомбардировщик замедлил полет, накренился, опустил нос и, объятый пламенем, пошел к земле. «Наконец-то еще один стервятник нашел могилу».

Но… Мгновение, и самолет Фадеева сам был прошит многими снарядами. Очередь, посланная строго в хвост его ЛаГГ-3, словно множеством молотков, застучала по самолету. Огненную струю приняла на себя бронеспинка. Как был признателен Анатолий умельцам, которые придумали, рассчитали и сделали ее такой прочной!

На выходе из атаки Фадеев почувствовал еще удар, самолет загорелся. Анатолий пытался сбить пламя, но это ему не удавалось. Пламя постепенно проникало в кабину, густой едкий дым лишал видимости, зато просматривались струйки огня, побежавшие по левому сапогу. Отлетела правая плоскость, самолет начал разрушаться. «Неужели конец?» — подумал Фадеев…

Наблюдавшие за боем с земли закричали:

— Горят! Горят! Два «бомбера» горят!

— Где? — повернулся на голоса Давыдов.

— Смотрите почти на запад, высота тысячи три! — Давыдов взглянул в указанном направлении и увидел, как падают два горящих бомбардировщика, разваливающихся в воздухе, и… один истребитель.

— Кто? Неужели Фадеев? Не должно быть, это кто-то из его птенцов! Смотри, Богданов, — обратился командир полка к комэксу второй, «желторотики» сбивают, а «орелики» все кружатся над аэродромом, никак из-под опеки «мессеров» не уйдут.

Богданову приятна была, похвала, но он беспокоился за судьбу своих. Один уже горит и почему-то не покидает самолет. Давыдов же метался в бессилии. У него не было возможности с земли управлять боем, отсутствовала радиостанция. Ах, как нужно было бы направить Кутейникова на «бомберов»!

— Взлетай и покажи им, где «бомберы», — обратился командир полка к Богданову.

— Рад бы, да грехи не пускают, — ответил тот и показал на свой самолет с изуродованной правой плоскостью.

— Кто же падает, Богданов?!

— Пока не могу доложить. Вон еще один бомбардировщик загорелся! — Вижу. Молодцы сержанты! Смотрите, бомбы падают мимо цели! Но почему летчик не покидает самолет?!

— Трудно сказать, — волнуясь, ответил Богданов. Не в силах больше со стороны наблюдать происходящее в разрешите взять ваш самолет?

— Бери, но смотри, чтобы «мессеры» на взлете не сняли.

— Выкручусь, — озорно, по-юношески ответил Богданов и побежал к самолету командира полка. Через несколько минут он уже находился в смертельном клубке дерущихся и кричал по радио:. — Петро! Кутейников! Отходи на запад, к «бомберам»!

— «Худые» не дают!

— Отворачивай, прикрою!

— Орелики, за мной, на запад!

Богданов отбил атаку на Кутейникова и тоже направился к «бомберам», которые, не долетев, сбросили бомбы, развернулись и мелкими группами, оставляя полосы дыма, уходили на запад. До них было километров пять.

Богданов понял, что «мессеры» не дадут поживиться Вот они атакуют, хочешь не хочешь, отворачиваться надо, а это отставание. Эх, жаль, не смог сразу взлететь со своими! Несколько минут боя с «мессершмиттами» прошли безрезультатно для обеих сторон. Богданов вместе с другими вернулся на аэродром.

К этому времени стали садиться летчики эскадрильи Кутейникова. Последними сели Овечкин и Гончаров. Выскочив из кабин, Вася и Ваня бросились навстречу друг другу со словами:

— Видел?

— Нет, — сказали друг другу оба.

— Значит, погиб, — произнес Ваня Гончаров и заплакал. Когда Богданов подошел к сержантам, они оба плакали, как малые дети, без конца пересказывая, как все было, ругая себя, что не сберегли командира.

— Гончаров, кто сбил Фадеева?

Ваня толком не видел; но твердо ответил, что «мессершмиттов» не было.

— Овечкин, что ты скажешь? — добивался чего-то конкретного Богданов.

— Я получил команду атаковать левого ведомого, и я его поджег, потом атаковал следующего, — ответил Овечкин.

— Поздравляю, Овечкин! Сбитые вами с Фадеевым три бомбардировщика мы видели с земли, но что случилось с самим Фадеевым? Успел он выпрыгнуть?

— Я видел разрушающийся самолет, но парашютиста не видел.

— Фадеев что-нибудь сказал вам?

— Нет.

Богданов понял, что Фадеев попал под огонь бомбардировщиков. Значит, погиб Анатолий. Комэск отошел в сторону, закурил. Потеряли три экипажа многовато для полка истребителей в одном бою. Жаль одинаково всех, но Фадеева особенно. Хороший был боец, мог бы стать отличным командиром. А ты, Богданов, не сумел уберечь его от беды.

Ночью на поиски Анатолия выехала небольшая группа во главе с воентехником второго ранга, техником звена Фадеева. Утром была послана еще одна группа в другой район. К вечеру нашли место падения бомбардировщиков. Местные жители передали поисковикам задержанных немецких летчиков, выбросившихся с парашютами. Самолет Фадеева как в воду канул. Богданов, принимая доклады о безрезультатных поисках, подумал: может быть, действительно он упал в Дон или в плавни, попробуй найди.

Три дня поисков ничего не дали, и командир полка приказал их прекратить. Вскоре последовала команда полку Давыдова перелететь на другой аэродром северо-западнее Ростова.