Дао Бу - Родная земля (сборник) Страница 34

— Прибыл комиссар полка, — крикнул кто-то. Комиссар был одет в зеленую куртку кадрового работника и домотканые черные брюки. Гладко причесанные, густо запорошенные сединой волосы обрамляли худое энергичное лицо.

— Совещание закончилось? — спросил он собравшихся.

Политрук ответил:

— Разрешите доложить, товарищ комиссар: закончено изложение задачи. Осталось обсуждение.

Комиссар сел прямо на землю и проговорил:

— Хорошо, очень хорошо, что вы уже все знаете. Что-нибудь неясно? Давайте тогда обсудим. Мне хотелось бы ввести вас в курс дела.

Политрук, наверно, уже говорил вам, что Плейме на местном языке означает деревня Me. Когда французские колонизаторы отступали с нашей земли, они, чтобы защитить Плейку, выгнали народ из Плейме и создали здесь крупный оборонительный пункт. Французская армия ушла, но вместо нее пришли американцы. Они расширили этот пункт и превратили его в лагерь по подготовке диверсантов. Результатом деятельности этого лагеря было то, что последние несколько лет население Тэйнгуена жило в очень трудных условиях. Каждый из вас, товарищи, знает это по собственному опыту.

Чтобы выгнать американских агрессоров из страны, освободить нашу родину, нужно постепенно, шаг за шагом, громить каждый укрепленный пункт. Нужно всеми возможными способами уничтожать живую силу врага. И мы начинаем выполнять эту задачу уже сейчас, при окружении Плейме. Каждый из вас должен понимать, что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы враг вырвался из окружения или чтобы окруженным оказали помощь со стороны. Вы должны быть готовы преодолеть любые трудности, как бы велики они ни были. Нужно выстоять под градом вражеских пуль и снарядов. У противника много самолетов, есть артиллерия, есть первая «аэромобильная» дивизия, есть особая зона номер двадцать четыре, есть две тактические зоны и еще седьмой флот. А у нас есть наши победоносные традиции борьбы с врагом, есть высочайший героический дух, есть успехи непобедимого народа!

Следует политически подготовиться к борьбе с американцами и солдатами марионеточной армии. Политическую работу нужно вести постоянно. Все должно быть подготовлено заранее. Мало иметь в достатке рис и соль. Нужно еще научиться экономить их.

Мы будем бить солдат марионеточной армии до тех пор, пока из окружения не полезут их учителя. Американские солдаты — барчуки. Они любят хорошо поесть, но драться они не умеют. Мы должны сделать так, чтобы выход из окружения был их последней дорогой в жизни.

Командир местного партизанского отряда добавил:

— Что касается дорог, то наши партизаны оседлали их, и вы можете не беспокоиться за их оборону.

Дан встал и повернулся к комиссару:

— Будьте уверены, товарищ комиссар. С помощью местных товарищей и населения мы выполним задачу.

3

Лес наполнился голосами. Звуками. Запахло вареным рисом. Эта ночь была последней на позиции, выбранной для сосредоточения сил. Отсюда до Плейме по прямой линии полета птицы еще километров пятнадцать. Бойцы еще раз все проверяют. Никто не спит.

— Ты давно в армии? — спросил я Ты. — Мне кажется, что ты бывалый солдат.

— В армии я давно, но…

— Что «но»?

— Но сегодня я впервые буду участвовать в бою. Последние несколько лет я работал на строительстве галерей для укрытия населения.

Из бойцов нашей части никто еще не участвовал в боях. Завтра вечером — первый бой. И возможно, очень ожесточенный. Мне захотелось еще раз побеседовать с бойцами. Я прошел несколько шагов и увидел кухню. Приоткрыл немного плетеную бамбуковую дверь и вошел внутрь.

Из комнаты послышался голос:

— Кто там? Быстрее закрывайте дверь, а то свет проникает на улицу.

— Ну как вы тут? — спросил я.

— Да так, болтаем по пустякам. Проходите, садитесь. Товарищ Тхем сидел в темном углу, поэтому я не

сразу увидел его.

— Как у вас с водой? Пробки у фляжек должны быть как следует закрыты. В дороге и в бою дорога каждая капля. Запас продуктов заготовлен?

Тяу ответил:

— В среднем на каждого бойца заготовлено по одной большой фляге, и, кроме того, в резерве имеется более десяти бамбуковых труб с водой. Нам их только что принесли местные жители. Что же касается питания, то оно вот где, — Тяу похлопал по стоявшим перед ним мешкам, — и еще есть сухари. Всего и не утащишь. А ведь еще надо нести оружие, патроны и многое другое.

— На этот раз наша задача, товарищи, состоит в том, чтобы сделать окружение возможно более плотным. Чтобы избежать налетов авиации и обстрелов артиллерии, нужно идти на сближение с противником. Чем ближе мы окажемся к нему, тем сильнее он будет нас бояться, тем труднее будет самолетам бомбить нас.

— А каким образом мы приблизимся к противнику? — спросил кто-то.

— А для чего копают траншеи под землей? — вопросом на вопрос ответил Ты.

Но Тяу сразу остановил его:

— Подожди, Ты, помолчи и лучше послушай, что говорят более опытные товарищи.

— Как правильно сказал товарищ Ты, — начал я, — мы делаем траншеи, чтобы приблизиться к противнику. Как копать траншеи — вы уже знаете.

— Ой! Рис-то наш сгорел весь… — ужаснулся кто-то… Боец быстрым движением приподнял котелок над костром и опустил на землю.

Было уже далеко за полночь. Из леса потянуло прохладой. На небе ни звездочки.

Вдруг тишину леса нарушил тихий голос:

— Оставайся здесь. Смотри, тебя еще трясет. Куда же ты пойдешь?

— Ну и пусть трясет. Я пришел сюда, чтобы вместе с Армией освобождения бить врага, а не лежать на больничной койке. Ты же знаешь, я у матери единственный сын. Меня не хотели отпускать. Но я ушел. Ушел, чтобы отомстить за смерть отца. Я столько лет ждал этого часа!

— Но ведь ты очень слаб…

— И все-таки я пойду. Если не будет сил — поползу.

Мы шли по дороге, которую нам показали партизаны. Лес был весь мокрый от только что прошедшего дождя.

Четыре часа дня. Отделение Тяу вместе с огневым подразделением находилось всего в какой-нибудь тысяче метров от Плейме. Небо чистое. Со всех сторон доносился звук вгрызавшихся в землю мотыг.

Незаметно стемнело. Пришел приказ еще приблизиться к позициям противника. Тяу, Ты, Тху, Тханг, Тхань и другие набросили на плечи вещевые мешки, еще раз проверили снаряжение и, крепко сжимая в руках винтовки, друг за другом двинулись вперед.

Заместитель командира роты шел вместе с партизанами впереди, а командир взвода Тхан и Тяу шли в средних рядах.

На фоне звездного неба стали вырисовываться очертания вражеского дота. Поступил приказ остановиться. Товарищ Тхан повторил каждому бойцу его задачи.

Восьмое отделение копало траншеи мотыгами. Здесь, почти рядом с окопами противника, нельзя было создавать большого шума.

Вдруг над вражеским дотом высоко в небо взлетела яркая ракета. Все вокруг осветилось красноватым светом. Бойцы сразу же прекратили работу и взялись за оружие.

— Всем оставаться на местах и внимательно следить за обстановкой, — приказал Тхан.

Противник тем временем стал поливать местность огнем из оружия всех калибров. Следы трассирующих пуль и снарядов терялись за верхушками деревьев. Мины с воем пролетали над головой и взрывались где-то за лесом. Со стороны поста Ти-Хо также послышались звуки стрельбы и разрывов снарядов. Враг начал палить и там.

— Может, это наши части начали?

— Товарищ Тхан, — спросил Тяу, — как обстановка? Тхан показал в сторону вражеского дота и сказал:

— Там находятся пятый дот противника. Их пулемет все время кашляет из своего гнезда и мешает нашему продвижению. Надо заставить его замолчать. Ясно?

— Они, по-моему, в небо стреляют! — послышался голос Тина.

Несколько секунд спустя товарищ Дан объяснил:

— Они действительно стреляют без всякой цели. Стреляют так, для шума. Партизаны рассказывали мне, что противник каждый вечер ведет вот такую беспорядочную перестрелку, хотя ничто не вызывает тревоги.

В ночном небе вспыхнула еще одна ракета. Солдаты противника, находившиеся в укрепленном пункте, проявляли явное беспокойство. Вражеские снаряды рвались целыми очередями. Потом наступила тишина. А через какое-то время все повторялось. Время от времени можно было слышать стрельбу и из Ти-Хо.

Было слышно, как на той стороне переговаривались солдаты. Они, видимо, куда-то шли.

Бойцы восьмого отделения отложили оружие в сторону и снова взялись за мотыги. Где-то совсем рядом хриповатый голос запел известную песню: «…Я стою на южном берегу, стою здесь в любую погоду, но ради кого и ради чего я здесь стою? Почему птица и та знает свою ветку? Почему же тогда мудрый человек не знает, где его родина?»

Тин хлопнул Ты по плечу и спросил:

— Не нашу ли песню они поют?