Карл Вурцбергер - Туманы сами не рассеиваются Страница 34

— И я тоже? — спросил Кениг.

— Разумеется.

— Прекрасно, тогда поедем все вместе!

— Не спеши, Кениг. Сначала нужно узнать, отпустят ли нас всех сразу.

— А если отпустят, тогда и поедем.

— Давайте лучше поговорим об этом после ужина. Согласны?

Все согласились.

После ужина Кольхаз первым делом распределил между солдатами цели, показав на схеме, кто какую цель поражает. Вскоре к ним подошел командир роты и объяснил, какое упражнение они будут выполнять.

Стрельбы проводились в ночных условиях. Вскоре начал накрапывать дождь. Заметно похолодало.

В половине одиннадцатого в небо взлетела красная ракета. Вслед за этим начали показываться цели, подсвеченные слабым светом фонариков. Послышались автоматные очереди.

Через минуту появился темный силуэт движущегося танка. Зимлер выстрелил из ПТР и с первого выстрела разбил мишень танка в щепки…

Через двадцать минут упражнение было выполнено с оценкой «хорошо».

Второе отделение также выполнило упражнение на «хорошо», а третье — только на «удовлетворительно».

Вслед за стрельбой было проведено занятие на тему «Взвод в наступлении в ночных условиях», в ходе которого отделение ефрейтора Кольхаза показало тоже хорошие результаты.

27

После учений пошли обычные рабочие дни. Кольхазу удалось добиться, что отделение значительно улучшило свои результаты по всем дисциплинам.

В один прекрасный день Кольхаза вызвал к себе обер-лейтенант Гартман. Когда ефрейтор вошел в кабинет, офицер предложил ему сесть, а затем спросил:

— Я слышал, что вы намерены учиться дальше после демобилизации. Это хорошо. Что же вы намерены изучать?

— Мне нравится философия…

— А что вы скажете, если я предложу вам пойти на курсы унтер-офицеров?

— Я никогда об этом не думал, товарищ обер-лейтенант. Дайте мне время подумать, дело это серьезное…

— И сколько же вы будете думать?

— Ну, несколько дней.

— Хорошо. Подумайте. И еще я должен вам сказать, что скоро ваш взвод будет сдавать зачеты по физической подготовке. Нет нужды напоминать вам, как это важно. Используйте оставшееся время для подготовки.

Кольхаз знал, что в проверку включается бег по пересеченной местности с полной выкладкой, в том числе в противогазах, и преодоление штурмовой полосы.

— Что задумались? — спросил Гартман, заметив озабоченное выражение на лице Кольхаза.

— Так просто, товарищ обер-лейтенант, мы будем очень стараться. Разрешите идти?

Попрощавшись, Кольхаз вышел из расположения заставы и пошел по лесной дороге, чтобы наедине поразмыслить над предложением офицера.

Прошло несколько дней, а он так все еще и не решил, что же ему ответить Гартману. В один из дней ему снова выпало идти вместе с Зимлером в наряд проверять посты. Незадолго до этого прошли дожди, и земля была мокрой и скользкой.

Зимлер после стрельб стал еще более молчаливым.

До наступления темноты они вышли к высоте, на которой стояла наблюдательная вышка.

— Полезли на вышку, — шепнул Кольхаз Зимлеру.

Они залезли наверх и в бинокль осмотрели местность: ничего подозрительного не заметили.

— Что с тобой стряслось? Ты какой-то странный стал, — сказал Кольхаз солдату. — На критику обиделся?

— Нет.

— Тебе что-нибудь не нравится или мешает?

Зимлер задумчиво покачал головой:

— Нет никакого смысла рассказывать…

— Не стесняйся.

— Не уговаривай меня…

— Как-то я слышал выражение, что ценность человека заключается не в том, что он создал лично для себя, а в том, что он дал обществу. Было время, когда я думал, что это всего-навсего красивая фраза, и только, но теперь я знаю, что это далеко не так.

— Я тебя не совсем понимаю. Можно подумать, что ты выступаешь против личного благополучия.

— Нет, конечно, просто я хочу, чтобы каждый человек умел правильно смотреть на вещи и события.

Они слезли с вышки и, закончив обход, к восьми часам вернулись на заставу.

Оставшееся до конца дежурства время Кольхаз провел в комнате дежурного по заставе, принимая доклады с постов и следя за приборами, регистрирующими целостность полосы заграждения.

В Комнату вошел обер-лейтенант Гартман, поздоровавшись, сказал:

— Вчера я навещал в госпитале вашего командира взвода. Он передает всем привет и просит не подводить его.

— Спасибо. Как он себя чувствует? Когда он вернется на заставу?

— Думаю, что он вообще уже к нам не вернется…

Заметив испуганный взгляд Кольхаза, офицер добавил:

— Нет, нет, ничего серьезного, но год-два он служить не будет.

— Очень жаль его, — заметил ефрейтор.

— Он человек настойчивый… А как вы? Решились на что-нибудь?

— Я согласен с вашим предложением. После дежурства я зайду к вам.

— Хорошо! — обрадовался Гартман.

— Да, командир взвода не возражает, чтобы вы все съездили в гости к Уве Раудорну.

28

Однажды Кольхаза, когда он пришел в село, чтобы купить там в лавочке мыло и еще кое-что по мелочи, остановил Трау.

— Привет поэту! — поздоровался он. — Подожди минутку!

— Как хорошо, что я вас встретил! — обрадовался ефрейтор. — Что-то вас давно не было видно?..

— Много работы, — улыбнулся учитель. — А у тебя что нового?

— Скоро я буду учиться, если не произойдет чего-нибудь чрезвычайного! Мне предложили пойти на курсы унтер-офицеров.

— Ну и что же? Тебе нужен мой совет?

— Откровенно говоря, да.

Тем временем они подошли к дому Трау и остановились.

— Ты сам должен решить это. Никакой советчик тебе не поможет. Зайдем ко мне?

Ефрейтор покачал головой и сказал:

— Мне нужно кое-что купить, а то лавка закроется. А вот завтра вечером могу зайти, хорошо?

Они договорились на семь часов.

Однако на следующий день Дуке, войдя в комнату, громко заявил:

— Вы не слышали о том, что крестьяне не справляются с уборкой урожая, не хватает людей? Почему бы нам не помочь им, а?

— Не справляются с уборкой, — Кениг почесал затылок. — А у меня, между прочим, дела.

Поль и Брунер сразу же согласились с предложением

Дуке. Глядя на товарищей, пришлось и Кенигу поддержать их.

— Ну что же, хорошо! — сказал он. — Если от нас ждут помощи, так и быть, поможем.

Зимлер, не вставая с койки, заметил:

— Я хоть и свободен от дежурства, но у меня есть одно важное дело…

— Понятно! Рабочий класс готов помочь, а у интеллигенции важное дело, — съязвил Кениг.

— Несмотря ни на что, я иду с вами! — заявил вдруг Зимлер.

— Вот что значит критика! — воскликнул Кениг.

— А как наш командир думает? — спросил Зимлер у Кольхаза.

— Разумеется, я иду с вами, — улыбнулся ефрейтор, — хотя и у меня есть важное дело.

Через полчаса отделение в полном составе направилось в село. Солдат направили на уборку ржи, где вместе с крестьянами работала большая группа школьников старших классов, возглавляемая Трау.

Увидев Кольхаза, учитель обрадованно сказал:

— Да вы, я вижу, прибыли в полном составе. А где же ваш Зимлер?

Кольхаз кивнул в сторону и ответил:

— Вон он стоит рядом с фельдфебелем, высокий такой!

— А! Теперь я его узнал! Ну, мы с ним сегодня поговорим…

Солдаты энергично принялись за работу. Около пяти часов приехал трактор, был объявлен перерыв. У Кольхаза с непривычки болели руки и ныла спина.

Чтобы укрыться от жаркого солнца, солдаты собрались в тени редких деревьев.

— Трау, идите к нам! — крикнул Кольхаз учителю. — Я познакомлю вас… Ульрих, подожди-ка!..

Зимлер остановился. Вытерев пот с лица, он вдруг усмехнулся:

— А, коллега Трау! Я вас узнал. Вот мы и увиделись снова! Я хотел бы и раньше вас навестить, но все некогда: знаете, служба!

— Приветствую тебя! — учитель сразу же перешел с Зимлером на «ты». — Не оправдывайся. Как дела?

— Потихоньку. Вот знакомимся с сельской жизнью.

— Это неплохо, а то некоторые, возможно, думают, что булки растут прямо на деревьях. — Трау усмехнулся. — Твоя лекция мне тогда понравилась. Хочу поговорить с тобой о ней, хочешь?

— Конечно…

В этот момент вдали показался всадник, который ехал в их сторону.

— А я думал, что всадников в наши дни можно увидеть только в кино или в цирке! — усмехнулся Кениг.

— Это наш бригадир Мартин Вайс, — объяснил Трау. — После того как он раз застрял на мотоцикле в поле, он всегда ездит верхом. Хорошо держится в седле, не правда ли?

— Приветствую вас! — крикнул всадник, подскакав к солдатам. — Да вы, я вижу, неплохо потрудились! Молодцы!..

Через пять минут все снова принялись за работу и работали до наступления темноты.