Алексей Чхеидзе - Записки дунайского разведчика Страница 35

— Здравствуй, Алеша!

По голосу я сразу узнал своего командира. Он сел рядом со мною и обнял.

Мне сразу припомнилась наша последняя встреча в Будапеште. Тогда мой командир, весь израненный, лежал на больничной койке, а мы с Мари пришли навестить его. Сейчас мы поменялись ролями.

Виктор Андреевич долго беседовал со мной и школьниками. Он хвалил их за шефскую помощь, за большую работу в отряде «Поиск». Калганов заинтересовался, как идет лечение моего глаза. Вести были невеселые. Профессор Ченцов пять лет готовил меня к операции, но сам неожиданно умер. Теперь за такую операцию никто не брался.

Калганов уехал на следующий день, тепло попрощался с нами. Он предпринял много хлопот, чтобы помочь мне в лечении глаза, но это ни к чему не привело. Хотя глазное давление стало нормальным, но к этому времени исчезла проекция света, что делало безнадежной любую операцию.

Виктор Андреевич еще несколько раз навещал меня, часто присылал хорошие, добрые письма.

Продолжительное время наш отряд разыскивал героиню боев на Дунае Катю Михайлову. После войны она демобилизовалась и вернулась в родной Ленинград. Успешно закончила медицинский институт, получила назначение в подмосковный город Электросталь. Ее мужем стал бывший фронтовик, инженер-конструктор. Мы искали Михайлову, а нашли Екатерину Илларионовну Демину.

Как только Демина получила мое письмо, немедленно приехала в Данки. Екатерина Илларионовна хороший специалист своего дела, она удостоена высокой чести — была делегатом XXV съезда партии.

В лечебном интернате меня навестили многие дунайцы. Здесь были Павел Кирсанов, Иван Кочкин, Игорь Золотов, Григорий Григорович, Семен Клоповский, Алексей Гура, Василий Глоба, Григорий Коцарь, Венедикт Андреев, Анатолий Семенов, Шота Мжаванадзе, Александр Извеков, Галя Любимова и другие дунайцы-ветераны.

Работа клуба «Поиск» продолжалась. По примеру Данковской школы в школах района были созданы подобные отряды, школьные музеи боевой славы. Эта хорошая традиция стала распространяться и на другие школы Московской области. Конечно, этому сильно способствовали печать, радио, телевидение. Очерки, написанные по нашим материалам, охотно стали печатать городская газета «Коммунист», областная газета «Ленинское знамя» и газета «Московский комсомолец».

Потом о дунайцах появились очерки в центральных газетах и журналах. Нас пригласили на Центральное телевидение. В этой передаче принял участие бывший командующий Дунайской флотилией вице-адмирал Георгий Никитович Холостяков, начальник штаба флотилии Аркадий Владимирович Свердлов, командир отряда разведчиков Виктор Андреевич Калганов и я.

Были у нас выступления по радио. Особенно много откликов пришло от радиослушателей-школьников, когда мы рассказали о клубе интернациональной дружбы и отряде «Поиск». Мы с трудом успевали отвечать на бесчисленное количество писем. Появилось много новых друзей. Мы охотно делились своим опытом поисковой работы.

Дунайцев стали приглашать во многие места. Мы неоднократно выступали в Московском государственном университете, в других вузах столицы, на заводах и стройках. Теплую встречу дунайцам устроили в Ленинграде. А в подмосковном городе Электростали в честь дунайцев посадили в городском парке большую аллею. К нам приезжали не только советские журналисты, но и корреспонденты из братских социалистических стран. Их тоже интересовали подробности боевых действий на Дунае. В Болгарии, Югославии, Венгрии были опубликованы серии очерков о боевых делах советских моряков.

Наши следопыты часто стали выступать на пионерских слетах. Я работал охотно и много и совершенно не думал о возможных последствиях. Годы проходили в работе. И длительное напряжение вскоре сказалось.

11 октября 1961 года я поднялся, как обычно, сам надел спортивные брюки и пижаму. Обратил внимание, что радио в палате молчит. Включил репродуктор на полную громкость, но ничего не услышал. Ко мне вызвали врача. Но никакие процедуры больше не помогли. Я ничего не слышал. Это был новый удар. Я никак не ожидал его. Поэтому на больничной койке сидел задумчивый и грустный. Мои разведчики пришли работать, как и всегда. Они что-то по очереди кричали мне в ухо. Но я ничего не мог разобрать. Я только чувствовал движение воздуха возле моего лица. Об этом я и сказал им.

Мои помощники не растерялись и нашли способ общения. На моем лбу они пальцем стали писать буквы. Я разобрал слова: «Вы не волнуйтесь, завтра вас отвезут в Москву в госпиталь, там восстановят слух».

Я грустно улыбнулся.

Все попытки московских специалистов вернуть слух не увенчались успехом. Единственное, что могли сделать в Москве, — это снабдить меня слуховым аппаратом, с помощью которого я стал слышать.

Слуховой аппарат размером всего со спичечный коробок. Я слышал голос человека не прямо, а как по радио. Иногда не разбирал отдельных слов и переспрашивал.

Да, моя жизнь снова усложнилась. Раньше я свободно слышал людей, любил по радио перенестись в концертный зал или на стадион, познакомиться с последними известиями. Все это доставляло мне большую радость. Но с потерей слуха я лишился и этого.

Но вокруг меня все время были школьники. Я должен был показать им пример мужества и выносливости. Пришлось преодолеть еще один трудный барьер.

Я вместе с ребятами снова принялся за рукопись «Записок дунайского разведчика».

Мы смогли восстановить подробности боев за освобождение Венгрии. Венгерское радио передало мой материал о тех днях. После этого к нам в школу пошел целый поток писем из Венгрии.

Установилась хорошая традиция: каждый год в мае к национальному празднику югославского народа — празднику молодежи готовить передачу для Югославии. К нам все чаще стали приезжать корреспонденты. На магнитофон они записывали выступления пионеров и школьников Данковской средней школы.

Красные следопыты разыскали более 200 участников боев на Дунае. 24 июля 1967 года состоялся самый большой сбор дунайцев в Москве в Измайловском парке. Около 200 ветеранов приехали на него. На встречу собралось около 1000 молодых москвичей. Трудно передать словами, как были обрадованы таким приемом ветераны войны.

Советский комитет ветеранов войны наградил отряд «Поиск» Данковской средней школы почетным вымпелом, а меня — дипломом 1-й степени за долголетнюю военно-патриотическую работу с молодежью.

Красные следопыты Данковской средней школы провели несколько успешных поисков совместно с зарубежными школьниками социалистических стран. В венгерской пионерской газете «Пайташ» опубликовали очерк «Будайский полк». В нем же было обращение к венгерским школьникам помочь найти боевых друзей из добровольческого Будайского полка. На эту просьбу откликнулись многие венгерские ребята. В пришедших письмах школьники благодарили советских воинов-освободителей за помощь в освобождении их страны и заверяли, что охотно помогут — в поисках. Они сдержали свое слово.

Начальник штаба отряда «Поиск» Наташа Калинина только успевала знакомиться с приходившими из Венгрии письмами.

Уже первое донесение от венгерских пионеров из города Будапешта сообщало очень интересные для нас сведения: командиру Будайского полка подполковнику Оскару Варихази было присвоено воинское звание генерал-майора. В 1949 году он стал командовать Первой дивизией венгерской Народной армии. Он умер после тяжелой болезни в возрасте 52 лет.

Венгерские школьники сообщали, что жена и сын генерала живут в Будапеште. Скоро в Данки пришло письмо от. них.

Когда наши школьники читали это письмо, я снова с большим уважением вспомнил Оскара Варихази, подлинного друга советского народа.

Во втором письме из Будапешта тоже были интересные сведения. В нем говорилось: «Командир штурмового отряда прапорщик Альберт Кёссеги после войны демобилизовался из армии. В настоящее время он работает в Будапеште начальником планового отдела на заводе».

Скоро он сам прислал нам дружеское письмо, рассказывал о своей послевоенной судьбе, вспомнил, как мы вместе ходили на штурм Королевского дворца, интересно и ярко рассказал о современном Будапеште. Он приглашал меня и наших следопытов в Будапешт.

Поиски в Венгрии продолжались. Наташа Калинина принесла новую весточку от красного следопыта Золтана. Армана.

Он писал: «Ваш боевой друг сержант Будайского полка Янош Секереш жив, вы скоро получите от него письмо».

Действительно, через два дня пришла весточка от Яноша. Он рассказал о своей дальнейшей судьбе, о том, как лечился после тяжелого ранения в советском госпитале в Будапеште. После войны вернулся на последний курс Будапештского института физкультуры, затем стал работать преподавателем физкультуры в гимназии под Будапештом.

Янош писал, что воины Будайского полка очень переживают, что моя судьба сложилась так нелегко. В конверт Янош вложил первые весенние фиалки из своего сада. Эти цветы очень тронули меня.