Артем Ивановский - Утерянные победы Красной Армии Страница 38

Немцы с готовностью приняли услугу товарища Сталина. Пока он вынашивал свое решение, 40-й немецкий танковый корпус разгромил 18-й танковый корпус из группы Попова. Без санкции Ставки командир группы принял решение вывести войска из-под удара, приказав оставить Красноармейск и Краматорск. Под натиском противника отход получился несколько беспорядочным, в результате чего особенно сильно пострадал 4-й гвардейский танковый корпус. Тем не менее войска Попова сумели избежать окружения. Им удалось отступить за Северский Донец, где и было 27 февраля получено соответствующее разрешение Ставки. На следующий день 17-я танковая дивизия немцев попытались с ходу форсировать реку в районе Балаклеи, но ее отбросили на исходные позиции. К 3 марта войска Ватутина завершили отход. По реке Северский Донец образовался прочный фронт на рубеже Балаклея — Красный Лиман. Наступательные действия противника на этом участке закончились.

Упомянутая выше брешь в районе Краснограда создала для немцев удобную возможность флангового удара по 3-й танковой армии. 28 февраля три дивизии 1-го танкового корпуса СС были перенацелены на действия против войск Рыбалко. Ударами по сходящимся направлениям танкисты СС взяли в клещи советскую группировку в треугольнике Кегичевка — Красноград — река Берестовая. В окружении оказались 6-й гвардейский кавалерийский, 12-й и 15-й танковые корпуса, 111-я, 184-я, 219-я стрелковые дивизии. Уже после замыкания кольца ими был получен приказ на отход. Тем не менее советские войска совершили прорыв в направлении Тарановки и вышли из окружения. Но понесенные при прорыве потери исключали дальнейшее боевое использование этих частей, и они были отведены в тыл. С разгромом 3-й танковой армии немцам открывался путь на Харьков.

4 марта 1-я и 2-я танковые дивизии СС атаковали в районе Тарановки, стремясь выйти к Харькову с юго-востока. Но занимавшие здесь оборону бойцы 25-й гвардейской стрелковой дивизии стояли насмерть и не пропустили противника. Тогда Манштейн решил прибегнуть к испытанному средству — маневру По его приказу танковые дивизии «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» и «Мертвая голова» нанесли удар в стык между 3-й танковой и 69-й армиями. Здесь немцев ожидал быстрый успех. Лейбштандарт захватил Валки, «Мертвая голова» — Олыианы. В течение суток дивизии СС расширили разрыв в советской обороне до 60 километров.

10 марта в Харьков ворвались танково-разведыватель-ный батальон, 1-й и 2-й мотопехотные полки лейбштандарта. Дивизия СС «Рейх» с тяжелыми боями продвигалась к железнодорожному вокзалу. Танки «Мертвой головы» обогнули Харьков с севера и взяли Чугуев. В окружении оказались советские войска, составлявшие харьковский гарнизон: 62-я гвардейская, 19-я и 303-я стрелковые дивизии, 17-я стрелковая бригада НКВД, 86-я и 179-я отдельные танковые бригады. Кроме того, в районе Богодухова угодили в котел приданные 69-*й армии из состава 40-й три стрелковые дивизии — 107-я, 183-я и 340-я. 40-я армия, в которой оставались только потрепанные в предыдущих боях 5-й гвардейский танковый корпус, 100-я и 309-я стрелковые дивизии, отступала в направлении Белгорода под натиском гренадерской мотодивизии «Великая Германия».

На улицах Харькова развернулись ожесточенные бои. Командовавший окруженцами генерал-майор Е.Е. Белов принимал все меры к удержанию города. Кровопролитная борьба продолжалась четверо суток. Утром 15 марта генерал Рыбалко передал Белову приказ выходить из окружения. К тому времени войска харьковского гарнизона были рассечены противником на две изолированные части. Поэтому генерал Белов приказал командовавшему второй группой полковнику Ф.Н. Рудкину прорываться самостоятельно. В качестве прикрытия уходящих войск была оставлена 62-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Г.М. Зайцева.

Вечером 15 марта части Белова и Рудкина пошли на прорыв. Неся большие потери, они с боями прошли 30 километров, форсировали Северский Донец и соединились с войсками Юго-Западного фронта.

Так как повсюду Красная Армия успела отойти за реку, продолжение немецкого наступления было возможно только на Белгород. Прибывший на Воронежский фронт представитель Ставки Г.К. Жуков так оценивал складывавшуюся обстановку: «После захвата Харькова части противника без особого сопротивления продвигались на белгородском направлении и заняли Казачью Лопань»[147]. Белгород они взяли 18 марта. Но дальше продвинуться не смогли. Манштейн в своих воспоминаниях объяснил это наступлением распутицы, Жуков — подходом резервов Ставки.

Сталинградская эйфория дорого обошлась советскому командованию. В Ставке полагали, что все зубы у немцев выбиты, и нежданно-негаданно угодили в широко разинутую пасть врага с сохранившими прежнюю остроту бронированными клыками. В результате инициатива была утрачена на неопределенное время. Создалась ситуация чрезвычайно опасного равновесия сил. Красной Армии пришлось вместо наступления взяться за лопаты и создавать глубоко эшелонированную оборону на Курской дуге.

Взгляд без розовых очков

Снова повторим исключительно важную мысль A.M. Василевского: и Ставка, и Генеральный штаб, и командующие Воронежским и Юго-Западным фронтами допускали общую ошибку, не ожидая наступательных операций врага и считая его разбитым. На этот счет в русском языке есть хорошее выражение: «Смотреть сквозь розовые очки». А ведь сколько раз за прошедшие два года войны немцы проделывали то, что предлагал Манштейн в своем оперативном плане — ударом под фланги поймать советские войска в мешок! Достаточно вспомнить, например, трагедию 2-й ударной армии Волховского фронта. И много еще можно найти таких примеров.

Генералы Ватутин и Голиков пришли на должности командующих фронтами из Генерального штаба. Работая там в 1941–1942 гг., они изучали печальный опыт целого ряда наступательных операций, которые заканчивались жестокими провалами. В большинстве случаев противник действовал по той же схеме, что и в марте 1943 года под Харьковом. Очень трудно объяснить, почему командующие, имевшие за плечами солидный стаж генштабистов, не обратили внимания на висевшие над флангами их фронтов немецкие группировки. Причем состояли эти группировки в основном из танковых и мотопехотных частей, специально предназначенных для ударных функций. Можно только предположить, что оба командующих слишком увлеклись преследованием отступающего противника, вошли в опасный азарт. Но почему тогда о возможной фланговой угрозе их не предупредил Генеральный штаб? Ведь в Оперативном управлении на учете находилась каждая немецкая дивизия, и там-то точно знали, что 40-й, 48-й и 57-й немецкие танковые корпуса не разбиты. Что в район Харькова прибыл свежий танковый корпус СС. Что 1-я танковая армия немцев хотя и понесла потери, но еще остается вполне боеспособной. Но Генштаб поступал прямо противоположным образом, то есть подыгрывал шапкозакидательским настроениям во фронтовых и армейских штабах.

Между тем непредвзятая оценка обстановки, взгляд на карту боевых действий без розовых очков мог подсказать другие, более выгодные с оперативной точки зрения решения. Офицеры Генштаба, разрабатывавшие планы для Ставки, имели возможность задать, к примеру, такой вопрос: «А зачем нам наступать на том направлении, где сосредоточены главные силы противника?» Да, Сталинград стал большой нашей победой, но немец пока еще силен. Он упорно цепляется за каждый клочок земли. Выбивать его оттуда ой как тяжко. В группе армий «Юг», в районах Харькова и Донбасса, имеется без малого 5 танковых корпусов, в том числе один полнокровный эсэсовский. Наступать на них — значит ставить свои войска в условия неизбежных высоких потерь и истощения резервов. Далеко ли они смогут продвинуться при таких потерях — это большой вопрос.

А вот на левом фланге у противника расклад сил совсем другой. Здесь немецких танков нет. Оборону держит довольно слабая 2-я армия с остатками итальянских войск, цену которым мы уже знаем. Кроме того, есть два обстоятельства, весьма благоприятных для нас и проблематичных для противника. Во-первых, 2-я армия находится на стыке с фронтом группы армий «Центр». Следовательно, здесь уязвимое место в обороне противника. Во-вторых, фронт 2-й армии растянут на линии Севск — Рыльск — Сумы — Ахтырка. А в его оперативном тылу никаких резервов нет. Удар всей массы наших войск неминуемо приведет к глубокому прорыву.

Каковы цели такой наступательной операции? Прежде всего Киев. Столица Украины. Матерь городов русских. Его освобождение вызовет огромный резонанс как в нашей стране, так и в мире. А от Сум до Киева рукой подать. Всего 350 километров. Скорость Т-34/85 на шоссе — 50 километров в час. С учетом слабости потенциально возможного сопротивления противника, наши «тридцатьчетверки» долетят до Киева за 4–5 дней. И никто им не сможет помешать!