Сергей Андрющенко - Начинали мы на Славутиче... Страница 38

В соответствии с местностью была построена и оборона противника, к которой он перешел, потерпев поражение в период весеннего наступления наших войск в направлении Тернополь, Скалы, в апреле 1944 года. Времени у фашистов для того, чтобы как следует укрепить свои позиции, было достаточно. За три месяца в той полосе, где предстояло наступать корпусу, они оборудовали три рубежа: основной — по линии Малениска, Маркополь, Лопушаны и два промежуточных — один западнее Ясенюв и далее по южному берегу рек Волица и Луч до Звыжина, а другой по южному берегу Западного Буга на участке Бялы Камень, Кругув. Кроме того, были созданы отсечные позиции по рекам Луч и Злочувка.

Система обороны противника строилась по принципу узлов сопротивления, составляющих общий бродский рубеж обороны гитлеровцев на пути к Львову. В опорных пунктах были отрыты две-три линии траншей полного профиля с открытыми площадками для пулеметов. Имелись также дзоты (перед фронтом наступления корпуса их насчитывалось 17), мощные блиндажи, хорошо оборудованные огневые позиции. У переднего края проходила густая сеть противопехотных и противотанковых заграждений.

Значительной по своему составу была и группировка противника. Плотность немецких войск на один километр фронта составляла до 200 активных штыков, 15 пулеметов, свыше трех орудий и минометов и один танк.

С учетом этих обстоятельств командарм поставил корпусу задачу, сковывая противника на рубеже поселков Нетреба, Оржиховчик, использовать прорыв 15-го стрелкового корпуса, нанести удар в направлении Баткув, Пеняки и прорвать вражескую оборону в районе высоты 353,0, а в последующем, свертывая боевые порядки врага в северо-западном направлении, решительным маневром одной стрелковой дивизии во взаимодействии с войсками 13-й армии окружить и уничтожить бродскую группировку врага.

Прорыв сильно укрепленной обороны, да еще в условиях лесисто-болотистой местности, требует особенно тщательной и всесторонней подготовки. Хорошо, что мы имели в запасе время, правда небольшое — всего несколько дней, тем не менее это давало возможность провести необходимые мероприятия. То, что было сделано, очень, на мой взгляд, характерно для подготовки наступления такого большого масштаба. Поэтому позволю себе остановиться на этом подробней, тем более что работа штаба корпуса, который в тот период был уже четко слаженным коллективом, была особенно интенсивной и многогранной.

Прежде всего о планировании. Занимались им, конечно, все отделы; каждая служба по своей линии готовила данные, необходимые комкору для решения.

Штаб артиллерии во главе с подполковником Н. Н. Рудой, уточнив у подполковника С. М. Дашука и его разведчиков схему обороны противника и его силы, спланировал все виды огня, план перемещения артдивизионов в ходе боя и вместе с начальником артснабжения подполковником Ф. Ф. Никитиным сделал расчет необходимого количества боеприпасов.

Связисты, которыми руководил подполковник А. Ф. Шацкий, разработали и разослали в войска переговорные таблицы. Ими же была составлена схема организации связи на весь период боя с учетом перемещения командных и наблюдательных пунктов до дивизий включительно.

Но больше всех, как это обычно и бывает при планировании, досталось операторам. Возглавил их только что прибывший к нам подполковник Игнат Михайлович Видиборец. Полковник Г. М. Караван, сменивший уехавшего от нас В. С. Новикова, был ранен при выезде в войска, и у меня опять не было начальника оперативного отдела, его обязанности исполнял майор И. Б. Смирнов. И вот накануне наступления ко мне зашел кадровик майор В. Д. Рогозин и сообщил, что подписан приказ о назначении к нам И. М. Видиборца. Вполне понятно, что его приезда мы ждали с нетерпением, но в то же время думалось: подходящим ли окажется человек? Должность начальника оперативного отдела корпуса не всякому по плечу. Здесь ведь нужно иметь хорошо развитое оперативно-тактическое мышление, способность предвидеть ход и исход боя, соответствующую интуицию, не говоря уж об исключительной работоспособности. Видиборец оказался именно таким человеком. Он оставался в штабе корпуса до конца войны. Я хорошо его узнал и, думаю, только отдам ему должное, сказав, что это был талантливый оператор. С первых же дней, с той самой подготовки июльского наступления корпуса, Игнат Михайлович показал, на что способен. Разработанный им вместе с И. Б. Смирновым, М. А. Дельцовым, П. Я. Роговым и В. Е. Салогубовым план предстоящего боя отличался всесторонней продуманностью, творческим подходом к решению вопросов управления, взаимодействия, контроля за выполнением поставленных задач.

Комкору понравились все наши предложения. В соответствии с поставленной командармом задачей план предусматривал прорыв обороны противника на левом фланге корпуса силами 99-й и двух полков 68-й дивизий на пятикилометровом участке; на правом же фланге для сковывания противника на двенадцатикилометровом фронте оставался один из полков 68-й гвардейской дивизии. К исходу второго дня наступления предусматривался выход главных сил корпуса на первый промежуточный рубеж обороны противника, после чего предполагалось ввести в бой 359-ю дивизию и нанести удар в северо-западном направлении с целью окружения во взаимодействии со 102-м стрелковым корпусом бродской группировки гитлеровцев. Наращивание удара вводом новых сил — полков вторых эшелонов — планировалось уже с момента прорыва основной позиции обороны противника.

Когда генерал М. Ф. Григорович доложил приехавшему командарму наш план, Павел Алексеевич Курочкин отозвался не сразу. Некоторое время молча рассматривал вычерченную операторами схему предстоящего наступления, которая была повешена на стене, потом негромко сказал:

— Все правильно. Возражений не имею. Только вы, наверное, запамятовали, что триста пятьдесят девятая дивизия составляет мой резерв.

— Нет, товарищ командующий, не забыли, — ответил Григорович невозмутимо, но в его глазах я уловил хитроватый прищур. Михаил Фролович умел, когда нужно, находить и обходные пути, чтобы отстоять свою точку зрения. — Но мы надеемся, — продолжал он все так же спокойно, — что вы разрешите нам использовать триста пятьдесят девятую дивизию в нужный момент.

Курочкин засмеялся.

— Ишь хитрецы! На меня, значит, надеетесь?

— Так точно.

— А что, если я не сочту момент нужным?

— Тогда мы постараемся убедить вас фактами.

— Ладно, — сказал Павел Алексеевич добродушно. — Я, конечно, не против фактов, но… Посмотрим, насколько вескими окажутся ваши аргументы.

Командарм поинтересовался, как мы намерены использовать артиллерию. Корпус не получал на усиление ни одного орудия. Поэтому нам нужно было рассчитывать лишь на свои силы.

М. Ф. Григорович доложил, что артподготовка планируется по узлам сопротивления и отдельным целям продолжительностью полтора часа. На направлении главного удара сосредоточивается огонь артиллерий 359-й и обеих дивизий первого эшелона. Наличие боеприпасов на огневых позициях доведено до двух боекомплектов.

В последний момент корпус все-таки получил усиление. В наше распоряжение поступил 1889-й самоходно-артиллерийский полк. Таким образом, на один километр фронта в полосе прорыва было сосредоточено до 50 орудий и минометов. Плотность артиллерии была явно недостаточной для надежного подавления противника, и мы решили компенсировать это интенсивностью огня (на каждое орудие было выделено до полутора боекомплектов снарядов) и продолжительностью артподготовки. Кроме того, артиллерийские батареи гитлеровцев, их резервы и опорные пункты в глубине обороны должна была уничтожить наша авиация.

— Не забудьте, что на вывод войск в исходное положение для наступления вам дается всего несколько ночных часов, — заметил генерал П. А. Курочкин.

— Мы учли это в своих планах. — Михаил Фролович развернул график. — Вот, посмотрите: все расписано по часам и доводится до исполнителей. С офицерским составом до командира батальона включительно заранее предусмотрена рекогносцировка маршрутов движения, полос наступления, ну и, разумеется, изучение обороны противника.

Командарм остался доволен. Уезжая, он только напомнил об опыте соседа справа. Там немцы заранее отошли с первых двух позиций своей обороны. Хорошо, что разведка вовремя обнаружила это, иначе тысячи снарядов были бы выпущены по пустому месту. Чтобы избавить себя от неожиданностей, за девять часов до начала общего наступления мы решили провести разведку боем силами одного батальона 99-й стрелковой дивизии. В его задачу входило установить истинное начертание переднего края и силы обороняющегося противника, своими действиями вызвать на себя огонь всех средств врага и вскрыть тем самым систему его артиллерийской обороны, установить расположение минных полей и иных заграждений, проделать проходы в них. При успешном развитии разведки боем батальон должен был ворваться в расположение гитлеровцев и овладеть высотой 353,0, обозначив этим исходные позиции для атаки главных сил.