Александр Карцев - Школа самообороны для женщин и драконов Страница 39

— Тельце ваше. Делайте с ним, что хотите. Только не будите. — Она всегда так говорила.

Мы договорились встретиться в понедельник вечером у Ануси дома. В этот день у неё не будет занятий по самообороне, и мы спокойно сможем на ней потренироваться.

Мы попрощались со всеми до понедельника. У ребят впереди были выходные. А у нас еще продолжались рабочие будни. В субботу у Ануси была очередная тренировка по курсу самообороны. Я же обещал позаниматься с ребятами Тадеуша Радзивиловича. Что это были за ребята, я мог догадаться и без особой подсказки. Ведь птица-говорун отличается не только умом, но и сообразительностью. Наверняка после моего шоу перед девушками-полицейскими Тадеуш собирается взять реванш. А, значит, и ребятки будут еще те! Уж я-то знал не понаслышке, что полицейские в любой стране не злопамятны. Просто они очень злые и память у них хорошая.

И все-таки при виде его «орлов» мне стало немного не по себе. Когда мы с Тадеушем вошли в спортивный зал, там полным ходом шла тренировка. Зал был чуть меньше, чем тот, в котором занималась Ануся со своими ученицами. Но оборудован он был куда серьезнее. В углу стояли силовые тренажеры и специальные приспособления для отработки приемов рукопашного боя. Манекены не только для битья, но и для работы с различными метательными предметами. На стенах висели плакаты по анатомии человека и его болевым точкам. И все-таки главным отличием зала было не это.

Главным отличием, как всегда, были люди. В центре зала два здоровяка добросовестно избивали третьего. Он ловко уклонялся, проводил подсечки, давал сдачи. Но силы были явно не равны. Бровь его была рассечена, один глаз заплыл. И, судя по всему, серьезно было повреждено правое колено.

Чуть в стороне три пары отрабатывали приемы рукопашного боя с оружием. В руках у них были короткие автоматы. Как мне показалось, довольно удобные в работе.

Но больше всего меня поразила работа двух пар с холодным оружием. Они фехтовали на ножах. И, судя по крови на кимоно, фехтовали довольно успешно. С ножами они, действительно, работали виртуозно. Таких мастеров ножевого боя раньше встречать мне не приходилось. Иначе бы едва ли я стоял сейчас в этом спортзале. Скорее всего, не стоял.

Если быть до конца честным, однажды мне уже встречался такой мастер ножевого боя. Но после встречи с вашим верным слугой он умер, а у меня в память о нем осталось несколько довольно симпатичных шрамов. Изуродованная рука. И надежда на то, что больше таких мастеров в этой жизни я не встречу. Два таких мастера в одной жизни — это слишком много. Для любого. И тем более для меня. Увы, я, как всегда, ошибался.

Да, люди, занимающиеся в этом зале, немного отличались от Анусиных учениц. Природа явно не поскупилась на строительный материал, создавая этих «орлов». Ребята были, как на подбор, под два метра ростом и косая сажень в плечах. И больше напоминали боевые машины, созданные для убийств, чем живых людей из крови и плоти, защищающих закон.

Был в их глазах особый прищур и легкий холодок, свойственный тем, кому в этой жизни приходилось не только воевать, но и убивать. Есть в этом небольшая разница. Из десяти человек, принимающих участие в боевых действиях, по статистике убивать приходится только одному. Остальные лишь обеспечивают боевые действия, охраняют колонны и склады с оружием и боеприпасами, военные и гражданские объекты, находятся в резерве или в тыловых частях. В том, что эти ребята в резерве не сидели, я не сомневался ни минуты. К чему тешить себя наивными иллюзиями?! Таких ребят в резерве не держат.

Работали они легко и непринужденно. При проведении приемов многие из них добродушно посмеивались. Обстановка в зале была довольно дружелюбной. Но меня обмануть было сложно. Я прекрасно понимал, что за всем этим дружелюбием стояло настоящее мастерство сильных и хорошо подготовленных людей. Работающих на тренировке, как в реальном бою. Жестко и в полный контакт. Мастерство людей, которые в своей жизни не раз перешагивали через грань, разделяющую друзей и врагов, живых и мертвых.

Почему-то я представил этих ребят в масках. Поздним вечером. Спрашивающих в темной подворотне закурить или десять злотых на пиво. Легкий холодок пробежал у меня по спине. Нет, лучше было об этом даже и не думать. И уж, тем более, лучше было не встречать таких ребят в темной подворотне.

— Ну, как тебе мои орлы? — Улыбаясь, спросил Тадеуш. По моему грустному виду он догадался, какое впечатление они на меня произвели.

— Ничего ребята. Только кормите вы их, похоже, не очень. Потому-то и выглядят они слишком худыми и бледными.

Моя шутка прозвучала довольно жалко. Худыми и бледными «орлы» Тадеуша явно не были. Но я должен был что-нибудь ему ответить, чтобы не стоять столбом. А при виде этих монстров на меня действительно напал столбняк. Что я здесь делаю? Чему я еще могу их научить? Учить мне их совершенно нечему.

И вдруг я все понял. Это было словно озарение. У ребят закончились мальчики для битья. Никто не хотел спаринговать с ними. А манекенов надолго не хватало. Вот Тадеушу и приходится подбирать приезжих хлопцев, которые не знают, что за звери находятся в его подчинении. И отдавать их на заклание, словно жертвенных баранов.

Тадеуш приводит таких простофиль, как я, в спортивный зал. А его орлы делают из них отбивные. Немного обжаривают получившиеся гамбургеры и едят их с кровью. Дешево и сердито. Неожиданно я почувствовал себя последним бараном. Глупым и совсем не съедобным.

Мне сразу же расхотелось выходить на татами. А кто вам сказал, что я когда-то выходил на татами с охотой. Я нормальный человек. Такой же, как и вы. И я тоже не испытываю удовольствия когда меня избивают. Я с грустью посмотрел на Тадеуша. И совершенно неожиданно понял, кого он мне так напоминает.

Он, как две капли воды, был похож на командира моей курсантской роты в училище имени Верховного Совета РСФСР капитана Белянина Григория Николаевича. Здорового мужика с пудовыми кулаками и удивительно интеллигентной внешностью.

Однажды, когда мы учились на втором курсе, он появился в расположении роты с небольшим, но очень симпатичным синяком под глазом.

— Развелось каратистов в Москве. — Сказал он, ни к кому не обращаясь.

— Да я бы одним ударом убил любого. — Продолжил Григорий Николаевич. И с легким сожалением посмотрел на свои огромные кулаки. — Если бы попал.

Синяк под глазом красноречиво говорил об обратном. Скорее всего, Григорий Николаевич так ни в кого и не попал. Помнится, вся рота облегченно вздохнула. Повезло московским каратистам. Да и ротному повезло. Не взял он грех на душу. О том, что было бы с этими каратистами, если бы они попали под его тяжелые кулаки, у нас не вызывало ни малейших сомнений.

Уже после окончания училища ротный пригласил меня в гости к своему отцу, который жил в небольшой деревеньке во Владимирской области. Мы приехали к нему ранним утром второго мая.

Это было большой ошибкой. Разве можно ездить в гости на следующий день после Первого мая. Первого мая трудящиеся и безработные, шахтеры и банкиры, космонавты и таможенники всего мира отмечали день рождения Наташки Михайловны, тогда еще не Красавиной, сестры моего друга, однофамильца и просто очень хорошего человека Лёшки Карпова.

Да, его сестре, которую в доме все называли не иначе, как Натуськой вчера исполнилось ровно столько лет, что теперь её можно было посылать в магазин за сигаретами. Правда, еще не так много, чтобы можно было посылать за водкой. Посылать, это я сильно сказал. Конечно же, никуда мы её не посылали. Натуська была еще та девчонка, она и сама могла послать любого из нас так далеко, что вам и не снилось. А её желания всегда были для нас законом.

К тому же Лешка серьезно занимался таэквондо, был спортсменом и тренером от бога. Я в эти годы увлекался альпинизмом. Сказать, что серьезно увлекался, я не могу. Серьезно в этой жизни я увлекался только красивыми девушками. А альпинизмом лишь по служебной необходимости. Так что сигареты и водка были нам в это время совсем не интересны. Важен был сам факт. Натуське исполнилось восемнадцать лет. По этому поводу мы вчера и повеселились от души вместе с Лешкой и их родителями, Татьяной Александровной и Михаилом Васильевичем.

Поэтому сегодняшняя поездка в гости была явным перебором. Два застолья за два дня — было слишком много даже для Винни-Пуха. Но я не был Винни-Пухом. Вот уже второй день я был Пятачком. Самым последним Пятачком. Нет, ехать в гости не стоило. Тем более в такую рань. Выпито нами было вчера совсем немного. Я не могу сказать, что за столом вчера собрались малопьющие. То есть те, которые пьют, а им все мало. Нет, выпили мы не мало. Нормально выпили. Хотя и не больше, чем обычно. Но голова сегодня трещала по швам, как никогда раньше.

— Это воздух. — Пояснил мне Григорий Николаевич. — Деревенский воздух. После города всегда так. К деревенскому воздуху тоже нужно привыкнуть.