Анатолий Петухов - Сить — таинственная река Страница 4

Волк? Гусь замер и крепко сжал топорище, напряженно всматриваясь в чащу леса. Вот в ложбине снова показался серо-желтый зверь. Точно, волк! Он неслышно скользнул в заросли и пропал из глаз.

— Толька! Давай сюда! — крикнул Гусь, озираясь по сторонам.

— Сичас!.. — отозвался издалека Аксенов.

«Раз волки тут, значит, и логово здесь!» — сообразил Гусь и осторожно двинулся вперед, стараясь понять, откуда же идет этот смрад.

Запах становился все ощутимей. Гусь вглядывался в каждый куст, в каждое дерево. Внимание его привлекла старая кривая сосна с обломанной сухой вершиной. Сосна росла на склоне бора, и ее корни с одной стороны были обнажены и неестественно торчали над землей.

— Эй! Ты где? — раздался голос Тольки.

— Сюда, сюда иди! Да живей, ползешь как черепаха.

Приблизившись к сосне, Гусь увидел небольшую, хорошо утоптанную площадку, на которой валялось множество обглоданных костей. Под корнями сосны зияла глубокая яма.

С топором наготове Гусь подошел к яме, опустился на колени и заглянул под нависшие корни. Но ничего не увидел, кроме черноты.

— Гусь!

— Давай скорей!

Наконец подбежал запыхавшийся Толька.

— Ой, чего это? — Он в страхе уставился на кости и попятился.

— «Чего, чего»! Логово, вот чего! Я же говорил, что оно где-то здесь. Во, под сосной, вишь какая ямина! Я уж одного волка видел. Здоровущий!

— Они в этой яме и живут?

— Конечно! Там волчата должны быть. И второй волк, может, там сидит.

— Там? А если он выскочит?

— Запросто! — Гусь пожал плечами. И чтобы не показать, что ему самому страшновато, лихо пнул носком сапога большую кость. — Тогда от тебя вот что останется!..

У Тольки так и отвисла нижняя челюсть.

— Ты вот что, — Гусь строго сдвинул брови, — очень-то не гузай, а то по шее надаю. Понял? Волки удрали, а волчат мы сейчас вытащим… Постой, а мешки где? — Гусь только теперь заметил, что у Аксенова в руках лишь одно копье.

— Там остались. Я думал…

— «Думал»! Ничего ты не думал. А ну марш за мешками!

— Как? Один?

— С нянькой! Я, что ли, с тобой пойду? Или сиди здесь, карауль волков.

— А на что мешки-то? Потом вместе сходим…

Гусь понял, что настаивать бесполезно: Толька побоится отойти в сторону и на десять шагов.

— Надо бы, конечно, тебе врезать, да уж ладно. Но если какие-нибудь кроты сожрут щуку, добра не жди!

— Не сожрут! Я костер разложил, — повеселел Толька.

— В общем, так. Я полезу под сосну, а ты, как скажу, сразу тащи меня за ноги.

— Ты хочешь туда лезть?

— А что? Может, тебе охота? Валяй! Не жалко.

Гусь скинул фуфайку и подошел к яме. Несколько мгновений он стоял в нерешительности — а вдруг в самом деле там сидит волк? Но он не раз слыхал да и в книгах читал, что волки никогда не защищают волчат у логова. Тогда чего же бояться? И он поборол минутную робость.

— Ну, господи благослови, как говорила моя бабка.

Под сосной оказалась не яма, а нора. В метре от входа она раздваивалась. Справа была просторная глухая камера, в которой вполне можно уместиться, свернувшись калачиком. В камере ничего не обнаружилось. Отнорок, уходящий влево, был заметно уже, и как ни сжимался Гусь, плечи его не проходили. Пятясь, он выбрался наружу.

— Ну, чего? — нетерпеливо спросил Толька.

— Волк там сидит. Зубами клацает, а взять его за шкирку — руки короткие. Давай сюда копье!

Гусь отвязал нож и снова полез в нору. Грунт был неплотный — супесь, — и стенки отнорка легко резались стальным обоюдоострым клинком. Время от времени Гусь клал нож на дно норы, вытягивал вперед руку и шарил по стенкам. Землю, чтобы не вытаскивать наружу, он отгребал в камеру.

Работа подвигалась медленно. Несколько раз с помощью Тольки Гусь выбирался из норы, отдыхал, потом снова лез под сосну. Он углубился уже настолько, что у Аксенова едва доставали руки до его ног. В тот момент, когда от удушья и прилива крови к голове перед глазами пошли красные круги, рука Гуся ткнулась во что-то мягкое. И тотчас кто-то больно цапнул его за пальцы.

— Тащи!.. — взвизгнул Гусь и всем телом дернулся назад.

Толька обеими руками схватил Гуся за ноги и что есть силы потащил из норы. Но сдернул лишь сапог и сам грохнулся на спину.

Гусь засучил ногами, из-под земли послышалась невнятная ругань. Толька вскочил, вцепился в босую ногу Гуся и с превеликим трудом помог ему выбраться из подземелья.

Нож остался в норе. Гусь тряс окровавленной кистью.

— Носовик есть?

— Нету.

Гусь оглядел свою испачканную землей рубаху, рванул ее за подол и оторвал широкую полосу.

— На, завяжи!

Дрожащими руками Толька долго и старательно забинтовывал пальцы Гуся.

— Маленький, а зубастый, подлюка! — ворчал Гусь. — Только мы все равно их оттуда выволочем. За каждого волчонка тридцать рублей дают…

Лезть в нору Гусь больше не рискнул, надежней было выкапывать волчат. Он обошел сосну, прикинул, в каком именно месте копать, потом вырубил из сосны широкую щепку и сделал из нее короткую лопатку.

Сначала работа пошла быстро: Гусь рассекал топором дерн и рыхлил землю, а Толька выгребал ее лопаткой. Но чем глубже становилась яма, тем медленней подвигалось дело и тем больше беспокоился Гусь, куда же посадить волчат. Раз они могут кусаться, значит, и бегать могут. Чего доброго, разбегутся по лесу, а вечер на носу… И когда копать осталось совсем немного, Гусь отложил топор.

— Хватит! — сказал он и вытер потное лицо рукавом рубахи. — Я за мешками пойду, а ты карауль, чтобы волчонки из норы не выскочили. Если страшно, костер у входа разожги. Волки огня во как боятся!..

— Давай сходим вместе! — предложил Толька. — Запалим костер и уйдем.

— Я те уйду! — взбесился Гусь и замахнулся кулаком. — Мешки оставил, а теперь хочешь, чтобы и волчонки удрали? Если удерут, башку сверну!

Оставшись один, Толька вооружился топором и встал у норы.

«Вот черт! — думал он о Гусе. — Ни лешего не боится. Ушел, и все. Ему и на жизнь наплевать. А я-то зачем погибать буду?»

Тут Толька вспомнил, что спички тоже остались там, у костра. Он лихорадочно порылся в карманах и убедился: спичек нет.

— Гу-усь!.. — завопил Толька. — У меня спичек нету!..

— Лай собакой! — издали откликнулся Гусь. — Это еще лучше, чем огонь!..

Толька беспомощно огляделся. На глаза попались обглоданные кости, и ему стало настолько страшно, что он почувствовал, как на голове зашевелились волосы. Волки мерещились за каждым кустом, за каждым деревом. И Толька залаял. Сначала неуверенно, негромко, как-то жалобно и плаксиво. Но постепенно голос его крепчал, в нем зазвучали грозные нотки.

Скоро Толька вполне освоился с новой ролью. Он размахивал топором, сверкал глазами, устрашающе рычал и даже несколько раз щелкнул зубами, как настоящий волкодав.

Воображая, как волки, заслышав этот грозный лай, в страхе поджимают хвосты и убегают подальше, а волчата в норе дрожат смертной дрожью, Толька так осмелел, что стал яростно пинать валявшиеся возле норы кости и крушить их топором.

Когда от неимоверного напряжения голос начал хрипнуть, Толька попробовал реветь медведем. Но рев получился не таким страшным, он скорей походил на мычание теленка. Это Толька сразу понял и, убоявшись, что теленок может оказаться для волков приманкой, опять перешел на рычание.

— Молодец! Как настоящий бульдог, — услышал он за спиной насмешливый голос Гуся.

Толька обернулся, удивленный, что Гусь так быстро успел сбегать за мешками.

— А что, вправду похоже?

— Было бы похоже, волки бы давно тебя на части разорвали! Собачек-то они с лапками и хвостиками жрут!

— Как? — оторопел Толька. — Ты же сам велел…

— Велел, чтобы ты со страху не околел!.. Таскай дрова, рыбу жарить будем, а то у меня кишки в брюхе болтаются…

После запоздалого обеда работа пошла веселей, и скоро топор пробил податливый грунт и провалился лезвием в отнорок. Наступил самый ответственный момент.

— Толька, сторожи выход! Головешек туда напихай! — командовал Гусь. — А я волчонков имать буду.

Он спустился в яму и стал осторожно расширять отверстие. Землю теперь не нужно было выгребать наверх: она сыпалась в нору, постепенно отгораживая тупик с волчатами. Когда нора оказалась заваленной землей на всю высоту, Гусь отбросил топор, взял свой мешок в левую руку, а правую сунул в тупик. И сразу почувствовал, как острые зубы впились в забинтованные пальцы.

— Теперь цапай, цапай! — пробормотал Гусь и сжал кисть в кулак.

Волчонок, крепко схваченный за нижнюю челюсть, завозился, заскулил.

— Есть! Один есть! — закричал Гусь и поднял над землей извивающегося волчонка, серого и лопоухого, очень похожего на длинноногого щенка овчарки.

Подскочил Толька. Не без труда ребята затолкали волчонка в мешок.