Сулико Жгенти - Зеленый склон горы Страница 4

Еще одна знакомая фамилия: «Гвардии рядовой Братченко И. К.» Совсем близко увидел Александр лицо Коли…

— Стану альпинистом, — мечтательно говорил Коля. — Поднимусь на вершину и оглянусь. Потом поднимусь на еще более высокую вершину… Саша, давай вместе, а?

С тяжелым сердцем отошел Александр от дерева и снова увидел знакомую фамилию: «Гвардии рядовой Купаев Г. П.» Александру вспомнился пахарь с Алтая. Прислонившись к пулемету, он увлеченно рассказывал:

— Поверьте мне, ребята, ничего величественнее пахоты человечество еще не придумало. Идешь по борозде, и земля дышит тебе прямо в лицо…

Александр бросил взгляд на дерево рядом и вздрогнул: «Гвардии рядовой Бибилейшвили А. Т.» Погладил гладкий ствол, посмотрел вверх. В лучах склонявшегося к закату солнца, громко щебеча, с ветки на ветку прыгали птицы.

Донесшиеся снизу голоса вывели его из задумчивости. Оглянувшись, Александр увидел экскурсантов и Назарова, идущего впереди группы.

— Эти деревья посажены для увековечения памяти воинов, погибших в этих краях, — говорил Назаров. — Каждое дерево носит имя одного из тех, кто погиб за Родину… Товарищи, прошу снять шапки!

Туристы остановились и сняли головные уборы. Склонили в молчании головы.

В этот день Александр впервые встретил Розмари. Он ехал по дороге между холмами, поросшими майскими травами, и еще издали заметил ее голубое платье и светлые, цвета спелой пшеницы, волосы. Она стояла на краю дороги и держала в руках большую охапку полевых цветов. Подняла руку при виде машины. Александр остановился и открыл дверцу.

— Садитесь!

Она сделала шаг и поморщилась от боли. Беспомощно улыбнулась Александру огромными голубыми глазами:

— Помогите… Я ушибла ногу.

Александр тотчас вышел из машины и поспешил к ней. Она обхватила его за шею и, прихрамывая, подошла к машине. Александр осторожно усадил ее на переднее сиденье и наклонился к ее ноге. Поднял голову и посмотрел на нее снизу вверх. Она была так очаровательна в своей беспомощности, что он не мог оторвать от нее глаз.

— Покажите, где болит, — попросил он.

Розмари провела рукой по щиколотке:

— Вот здесь.

— Ну, с этим мы сейчас справимся.

Одной рукой Александр взял ее за стопу, другой за голень и осторожно потянул:

— Болит?

Розмари покачала головой. Она сидела, зажмурившись в ожидании боли. Александр потянул сильнее. Розмари вскрикнула:

— Ах! Что вы делаете? — Не глаза стали совсем большими.

— Надо растянуть… Теперь болит?

Она опустила ногу, наступила и тут же улыбнулась, благодарно глядя на Александра:

— Кажется, в самом деле не болит. Не болит… Вы врач?

— Нет, я астроном.

— Астроном? Вы, конечно, шутите?

— Нет. Я на самом деле астроном.

Александр снова сел за руль. Розмари, теперь уже спокойно и с любопытством, оглядела его:

— Я знакома с людьми самых разных профессий. Но с астрономом встречаюсь впервые.

— Да еще с таким астрономом, которым умеет лечить, — улыбнулся Александр, трогая машину с места.

— Ну так расскажите, что же происходит во Вселенной, — все еще не веря ему, весело попросила Розмари.

— Вселенная живет, — серьезно ответил Александр. — Она вечно находится в состоянии абсолютного беспокойства. В процессе разрушения и созидания.

— Да вы и в самом деле астроном! — воскликнула Розмари.

— А вы?

— Я? Я учительница. Преподаю русский язык в школе.

— Очень приятно.

— Что очень приятно? — не поняла Розмари.

— То, что мы с вами познакомились.

— Вы считаете, что мы с вами уже познакомились?

— Да… Хотя, как говорится, чтоб узнать человека, надо съесть с ним пуд соли.

Она посмотрела вперед на дорогу и грустно улыбнулась:

— Я думаю, что мы не успеем съесть вместе столько соли. У моей путевки истекает срок.

— Подождите, куда вы едете?

— А куда вы хотите?

— Я хочу на турбазу.

— Ну что ж, пожалуйста.

Беседа неожиданно прервалась, и они некоторое время ехали молча. Наконец Александр решился:

— Извините, как вас зовут?

— Розмари.

— А меня Александр. Александр Бибилейшвили.

— Александр Библиш… — она засмеялась. — Нет, я никогда не выговорю.

— Би-би-лей-шви-ли. Самая обычная грузинская фамилия.

— Так вы грузин?

— Да, я грузин.

— И работаете здесь в обсерватории?

— Нет, я работаю в Грузин, в Батуми. Сюда я приехал вчера повидать места, где воевал.

Розмари с интересом посмотрела на Александра.

— Вы здесь воевали?

— Да… Был тяжело ранен при взятии этой горы в январе сорок четвертого.

Александр притормозил у входа на турбазу. Розмари открыла дверцу машины:

— Извините… Большое спасибо.

— Не за что.

Она сделала несколько шагов и повернулась к Александру. Некоторое время помедлила, потом решительно подошла к машине:

— Приходите к нам вечером. После ужина у нас устраивают танцы.

— Приду… Непременно приду.

Александр подошел к администратору гостиницы:

— Ключи от восемнадцатой, пожалуйста.

Администратор посмотрела на доску с ключами и вдруг вспомнила:

— Ключи забрали. Сегодня к вам вселился еще один товарищ.

Навстречу Александру поднялся сидевший у окна представительный седой мужчина. Уставился на него с таким выражением лица, что невозможно было понять, что он сделает в следующую минуту, — засмеется или заплачет.

— Здравствуйте, — сказал Александр.

Мужчина вытянул вперед руку и сказал дрогнувшим голосом:

— Стой! Сначала скажи, кто я.

Александр внимательно посмотрел на него и только решил было, что никогда с ним не встречался, как мелькнувшие в его глазах знакомые искорки осветили память… Александр хотел крикнуть, но почему-то очень тихо сказал:

— Ты Игорь… Игорь Ражнов!

Они обнялись.

— Сашка! — громко говорил Игорь, хлопая Александра по спине своей большой ручищей. — Значит, жив ты, мерзавец!

Потом они отступили на шаг и снова оглядели друг друга с ног до головы сияющими радостью глазами.

— А все-таки, — спрашивал Игорь, — как ты меня узнал? Ведь прошло уже столько лет!

— Не знаю… Наверное, осталось в тебе что-то от двадцатилетнего. Вот глаза, например. Помню, ты тогда заикался.

— Помнишь? Это у меня было после контузии, постепенно прошло.

— А как ты узнал меня? — осторожно спросил Александр.

— Администратор сказала, что подселит меня к Бибилейшвили. Я спросил, который это Бибилейшвили, не Саша ли? Да, сказала она, Александр Бибилейшвили. Я ушам своим не поверил. Я ведь знал, что тебя нет в живых, Саша. Я сам видел, как тебя ранило, потом у ног твоих разорвалась мина и тебя подхватило воздушной волной… Я гоже был ранен. Как же ты выжил?

— Как видишь, выжил. Иногда мне кажется, что я погиб девятнадцатилетним мальчиком и потом вновь родился уже пожилым.

— Да, да. Сначала в нас умирает детство и рождается отрочество. Потом погибает и отрочество, и на его место постепенно приходит зрелость… А как ты живешь? Женат?

— Жена умерла в шестьдесят шестом, когда сыну было три года. А сейчас он уже кончает школу.

— Поздно ты обзавелся семьей. А я уже дедушка. Саша, а ведь мы стареем, брат…

— Живые, потому и стареем.

Александр открыл окно. Отсюда отчетливо был виден темный силуэт их горы. Заходящее солнце окрасило гору пурпурным заревом. Игорь тоже подошел к окну:

— Ты не поднимался на гору?

Александр покачал головой и спокойно сказал:

— Теперь туда очень легко подняться. Разве мог тогда кто-нибудь подумать, что это будет так легко!

— Эх, помнишь, как мы мечтали взглянуть оттуда на окрестности! Саша, но ведь ты тогда достиг вершины?

— Нет, не дошел двух шагов…

Розовый рассвет. От грома орудий содрогалась земля. Морской пехотный батальон огнем прокладывал путь к вершине горы, которая была окутана дымом взрывов.

Вместе с другими бежал на подъем молодой солдат Саша Бибилейшвили. Рядом с Сашей упал сначала один солдат, затем другой, третий… А до вершины уже подать рукой. И тут, несмотря на грохот боя, Саша вдруг услышал негромкий голос:

— Эй, солдат! Браток!

Саша оглянулся и увидел лежавшего на земле раненого моряка. Он пытался приподнять голову.

— Браток, — произнес он с трудом, — скажи, что там, за горой?

— Отсюда не видно, — наклонился над ним Саша. — Вот поднимусь и крикну тебе.

И он снова устремился было вверх, но вдруг почувствовал страшный удар в грудь. Вокруг как будто все замерло. Он видел теперь только вершину горы, до которой оставалось несколько шагов. А еще дальше разлилась светлая безграничность голубого неба… Саша сделал еще шаг, гора склонилась к нему, готовая вот-вот обрушиться. Раздался оглушительный грохот, и все поглотили огонь и дым.