Юань Цзин - Особое задание Страница 40

Но вопрос его остался без ответа. Цинь Бяо просто не знал, что сказать, и когда У Чжи замолчал, только веер в руках главаря задвигался быстрее. Гэ Вэнь сидел с мрачным видом, низко опустив голову, и тоже молчал.

Слова У Чжи, безусловно, не могли не задеть обоих бандитов за живое. Им ясна стала бесперспективность их нынешнего положения. Действительно, не так-то просто обеспечивать всем необходимым больше сотни людей: ежедневно их кормить и поить, одевать, снабжать оружием и патронами. Разве грабежи могут дать все необходимое? Они на собственной шкуре чувствовали, что положение их ухудшается с каждым днем, что дорога, которую они избрали, становится все уже и уже. Раньше они не думали об этом и жили по принципу: прошел день — и ладно, плыли, как говорят, по течению. И только теперь этот человек с открытым взглядом и ясным умом впервые отчетливо поставил перед ними все эти сложные вопросы.

— Прошлый раз в своем письме я писал, что перед вами открыты три пути, — продолжал У Чжи. — Бороться вам с Красной армией, естественно, никакого смысла нет, так как даже прекрасно вооруженные и оснащенные белые армии терпят от нее поражения. А вот два первых пути заслуживают того, чтобы о них подумать. Я не стану скрывать от вас, что в 4-й армии у меня есть друзья, и, если вы решитесь встать на сторону Красной армии, то я смогу «навести для вас мостик». Конечно, было бы самым лучшим и для вас и для местного населения такое решение. Но если вы сейчас не готовы пойти поэтому пути прямо, то есть и другой выход: внешне все сохранить так, как есть, а на деле по мере возможности помогать Красной армии. От этого вы ничего не потеряете, а в трудную минуту вам даже помогут… — Он помолчал немного, потом заговорил о другом: — Брат Цинь, я выполнил и вторую твою просьбу! — С этими словами он вынул из кармана мандат, подписанный командующим Ли, которым Цинь Бяо назначался командиром полка миньтуаней в юго-западных уездах провинции.

Цинь Бяо взял мандат и передал Гэ Вэню, чтобы тот его прочитал. Но Гэ Вэнь равнодушно взглянул на него и вернул главарю. Цинь Бяо держал мандат обеими руками, словно драгоценность:

— Брат У, ты удивительный человек! У тебя слово не расходится с делом, это просто здорово!

У Чжи понял, что сейчас мало надежд склонить Цинь Бяо перейти на сторону Красной армии, и поэтому решил всеми силами воспрепятствовать тому, чтобы тот переметнулся к гоминдановцам.

— Ну вот, брат Цинь, ты получил, что хотел. И мне в связи с этим хочется сказать тебе еще несколько слов. Можешь мне поверить — я хорошо знаю как белых, так и красных, у меня есть друзья и среди тех и среди других. И я могу тебе довольно точно объяснить, как относятся к таким отрядам, как твой, обе стороны. Белые считают вас бандитами и если не могут просто уничтожить, то стараются «переформировать» ваши отряды в регулярные части; однако и после этого они относятся к вам, как к бандитам, и рано или поздно вы погибаете от рук подосланных убийц. Да ты, брат Цинь, наверное, и сам хорошо помнишь, какой смертью умер твой бывший командир Ло Янь-хой? Если бы ты в тот раз не сбежал, то боюсь, что сейчас не сидел бы здесь со мной… Красная же армия относится к таким, как ты или Гэ Вэнь, совсем по-иному. Коммунисты считают, что для вас никогда не поздно вернуться на правильный путь. Мне, например, совершенно ясно, что другого пути, как с Красной армией, у вас быть не может, и вы, если сумеете трезво оценить обстановку, поймете это рано или поздно… Да хватит тебе, брат Цинь, любоваться своим мандатом, он тебя совсем ослепил! Ты лучше бы еще раз вспомнил о смерти Ло Янь-хоя, ведь с тех пор не прошло еще и трех лет.

Но Цинь Бяо никак не мог насмотреться на полученный мандат: ведь сбылась его давняя мечта! Теперь он померяется силами с Сюй Яо-мином! И раз этот документ попал ему в руки, как же он может отказаться от него? Но одно упоминание о судьбе Ло Янь-хоя бросало его в дрожь.

Цинь Бяо ласково поглаживал своей огрубевшей рукой мандат, но на душе у него было неспокойно. Он чувствовал себя словно в западне и не решался сказать что-нибудь определенное.

Гэ Вэнь прекрасно понимал состояние своего начальника и решил прийти ему на помощь.

— Брат У говорит правду, — сказал Гэ Вэнь. — Мы, конечно, не должны воевать против Красной армии. Но решить что-либо сразу, по-моему, невозможно. Мы должны подумать.

— Правильно, — согласился с ним Цинь Бяо. — Я человек темный, брат У, и ты должен меня просвещать, Я все время слушаю тебя очень внимательно.

Солнце клонилось к западу. Слуги накрыли на стол. Еды было вдоволь: солонина, цыплята, молодые побеги бамбука, бобовые стручки и многое другое. Посредине стола красовался чайник с маисовой водкой.

Беседа продолжалась и за обедом. Внезапно трапезу прервали громкие удары гонга. В комнату вбежал растерянный ординарец и доложил:

— Приближаются красные!

Цинь Бяо и Гэ Вэнь испуганно переглянулись. Они привыкли чувствовать себя в безопасности в пещерах, а здесь они были беспомощными и поэтому сразу растерялись.

«Что нашим понадобилось в этой деревне? — недоумевал У Чжи. — А эти сразу в панику ударились — ни черта в военном деле не смыслят!»

Глава 17

В «ЗАПАДНЕ»

Сообщение о появлении красных повергло Цинь Бяо в смятение. Он торопливо отдавал приказания об отступлении в пещеры, поспешно собирая свои вещи и одновременно зашнуровывая ботинки. Гэ Вэнь впопыхах раскладывал ящики с патронами по тростниковым корзинам. По двору метались слуги и ординарцы. Стоял невыразимый гвалт.

И только один У Чжи по-прежнему спокойно сидел за столом и продолжал не спеша есть.

Цинь Бяо повесил на пояс подсумки с патронами, сунул за пазуху пистолет и тут только обратил внимание на то, что У Чжи все еще сидит за столом. Он в крайнем изумлении воскликнул:

— Брат У, почему ты сидишь? Разве ты не собираешься удирать?

— Я думаю, что и вам не нужно паниковать, давайте продолжать обед. Ничего страшного не случилось! — спокойно ответил У Чжи.

Цинь Бяо и Гэ Вэнь перестали суетиться и нерешительно сели. Однако к еде они не притронулись. Цинь Бяо не отрывал взгляда от двери.

— Брат У, почему ты так думаешь? — проговорил он торопливо.

— Чем сложнее обстановка, тем больше приходится думать нам, командирам, — спокойно объяснил У Чжи. — Нужно эту обстановку до конца выяснить, проанализировать, а потом уже принимать решение. Например, в данном случае. На мой взгляд, здесь не могут появиться красные. Откуда они сюда придут? Только с северо-востока, то есть с фронта. И если бы даже они решились на такую операцию, то вынуждены были бы прислать не меньше батальона. Но мне думается, что ради одного нашего отряда они не станут снимать с передовой целый батальон. К тому же…

Но не успел он закончить, как дверь распахнулась и вбежавший ординарец доложил, что тревога ложная. Дозорные посты по ошибке приняли за красных свой отряд, возвращавшийся кружным путем из дальней «экспедиции».

При этом известии Цинь Бяо громко расхохотался, дружески похлопал У Чжи по плечу и поднял вверх большой палец:

— Брат У, ты человек выдающихся талантов, я просто не нахожу слов…

Гэ Вэнь наполнил водкой чашки и восхищенно проговорил:

— Почтенный брат У, у тебя есть ум, опыт, знания, и ты разбираешься во всем, как бог! Нам с Цинь Бяо просто повезло, что ты удостоил нас своей дружбой! Я с детства терпел невзгоды, от голода скитался в чужих краях, побирался. Помещик убил моего отца и пустил по миру семью. Мой родной брат и сестры умерли в голодный год. Мне было совсем некуда податься, и я, нарушив все божеские и человеческие законы, стал заниматься разбоем. Но разве я сделал это по доброй воле, разве этого я хотел? Брат У, сегодня твои слова дошли до моего сердца, мне показалось, что с глаз моих спала пелена, что упала стена, закрывавшая от меня мир. Отныне я хочу следовать только твоим советам, хочу исправить свои ошибки и стать настоящим человеком! Давайте за это выпьем!

Они дружно осушили свои чашки. У Чжи никак не думал, что этот эпизод с ложной тревогой окажет такое сильное воздействие на обоих. Особенно удивил его Гэ Вэнь, которого он знал как человека сдержанного и молчаливого. Его пример красноречиво убеждал в том, какую притягательную силу имеют идеи коммунистов. Гэ Вэнь, конечно, еще только пробуждался от кошмарного прошлого, но есть надежда, что он со временем может стать сознательным бойцом революции.

Чтобы не откладывать дела в долгий ящик, У Чжи после обеда достал из своего мешка несколько присланных комиссаром Фу брошюр и вручил их Гэ Вэню. Тот унес их в свою комнату, улегся на кровать и весь ушел в чтение. Эти книги притянули его, как магнит железо.

Цинь Бяо задушевно беседовал с У Чжи. Постепенно беседа перешла на личность Сюй Яо-мина. Цинь Бяо не просто был недоволен Сюй Яо-мином — он глубоко ненавидел его. У Чжи, в свою очередь, рассказал, как люди Сюй Яо-мина поймали и избили его ординарца.