Митри Кибек - Герои без вести не пропадают Страница 42

Ева решительно поднялась.

— Извините, мне пора…

— Куда ты спешишь? Ты же любишь командиров, не правда ли? Раньше Турханова, теперь… меня. Оставайся! Я тебя пригрею не хуже его. Да, не хуже его!

Девушка была оскорблена до глубины души, но сдержалась, более того, решила обратить все в шутку.

— Эх, товарищ Айгашев, — сказала она, — женщина, которая хоть раз видела Турханова, на другого не взглянет…

И Ева повернулась к двери. В ту же минуту Айгашев схватил ее за руку, рванул к себе и повалил на нары, зажав ей ладонью рот так, что она чуть не задохнулась.

— Не взглянет, говоришь, — зашипел он. — Посмотрим! Не брыкайся, все равно будешь моей. Да, будешь моей!

Деликатничать уже не приходилось. Изловчившись, Ева изо всех сил ударила насильника коленом в живот. Тот охнул, свалился на земляной пол, скорчился, застонал, а Ева выбежала из землянки.

Глава четвертая

Не везло в жизни Айгашеву. Сколько он терпел поражений, сколько планов и замыслов рассыпалось в прах! Пора было уже привыкнуть к неудачам, но он все еще не хотел сдаваться. Да и мог ли он допустить, что из единоборства выйдет победительницей Ева? Такая нежная и хрупкая? К его несчастью, он всегда переоценивал свои возможности, недооценивая при этом силы противника. Вот и теперь пришлось ему испить горькую чашу поражения. Он и сам не знал, сколько времени пролежал на полу. Когда боль немножко утихла, поднялся, ахая и охая, сделал несколько шагов, открыл дверь и жалобным голосом позвал ординарца. Как назло, того на месте не оказалось. Пришлось ждать почти полчаса. Наконец ординарец, просунув в дверь голову, весело спросил:

— Вы меня звали, товарищ майор?

— Звал сто раз! Где ты шатаешься, подлец? — чуть не плача, спросил командир.

— Ходил во взвод Юркина. Тамошние чуваши раздобыли где-то губную гармошку и наяривают наши песни и пляски. Когда заиграли «Линка-линку», не утерпел я, тоже пустился в пляс. Вот было смеху!

Айгашев смотрел на своего ординарца, как удав смотрит на кролика, собираясь проглотить его. А тот ничего не замечал, возбужденный веселой пляской, стоял перед начальником в своей обычной неуклюжей позе, покачивая плечами, словно все еще отплясывал «Линка-линку». Это окончательно вывело майора из себя.

— Где мой пистолет? — заорал он на беднягу. Услужливый парень быстро нагнулся, подобрал с полу пистолет и протянул разгневанному начальнику.

— Вот он, возьмите, — сказал он дрожащим от страха голосом.

— А радистка где? — продолжал кричать Айгашев. — Я тебя спрашиваю: где эта сука?

— Разве она не заходила к вам? Когда вы позвали, я ее привел к землянке.

— Зайти-то зашла, да только сразу убежала. А ты знаешь, где она теперь?

— Где же ей быть, как не на кухне? Каша уже готова, сидит, наверное, и уплетает за троих.

— Олух царя небесного! Так она там и сидит! Сидит и ждет, когда ее арестуют!

— Зачем же ее арестовывать?

— Затем, что она — враг! Понимаешь ты, глупая башка, немецкого шпиона упустили! Я ее разоблачил, хотел арестовать, а она удрала. И все из-за тебя! Вот тебе мой приказ: возьми кого-нибудь из бойцов, догони ее и приведи сюда. Если не подчинится, стреляй. Но если вернешься без нее, так и знай: завтра же прикажу повесить тебя при всем честном народе. Понял?

— Понять-то понял, но где ее искать?

— Говорят тебе — убежала! А дорога одна. Если поторопишься, можешь догнать. Не теряй времени.

Сергеев с детства привык безропотно выполнять требования старших. И это потому, что его били — били все, кому не лень: жестоко наказывал отец-пьяница, колотил старший брат, а когда вырос и пошел к одной вдове в примаки, немилосердно стала бить и она. Так он привык бояться всех — и своих и чужих. Эту пугливость и оценил в нем Айгашев. Страстный любитель издеваться над другими, он_ мог проделывать с этим трусливым человеком все, что угодно, не боясь его жалоб.

Как всегда, Сергеев и теперь поверил угрозой Айгашева и пулей вылетел из двери. Тут он столкнулся с Измайловым.

— Куда это ты? Тебе что, скипидару под хвост налили? — схватив его за шиворот, спросил Измайлов.

— Пропал я, браток! Из-за, меня немецкий шпион сбежал! Девка эта! Будь другом, помоги догнать и при вести сюда. Иначе завтра меня повесят!

— Правду говоришь или болтаешь зря? — посерьезнел сержант.

— Конечно, правду. Майор хотел застрелить, еле спасся. Бежим быстрей!..

Бежали они, не жалея сил. Не прошло и получаса, как впереди между деревьями замелькала фигура девушки.

— Вот она! Стой! Руки вверх! — закричал Сергеев. Девушка юркнула в кусты, и Сергеев дал длинную очередь из автомата.

— Не стреляйте! — послышался голос Евы.

— Постой, да это же наша радистка? — удивился Измайлов.

— Была наша, а теперь стала немецкой. Выходи, кусты тебя все равно не спасут. Шпионка проклятая! — сплюнул Сергеев.

Ева вышла на дорогу. Лицо ее было бледное, на глазах сверкали слезы.

— Руки вверх! Аль не слышала? — грозно зарычал Сергеев, подражая своему начальнику. — Иди, Измайлов, отбери у нее оружие!

Сержант все еще не мог прийти в себя от изумления.

— Нет у меня никакого оружия! — воскликнула Ева. — Если не верите, можете обыскать. И шпионкой я никогда не была. Оклеветал меня Айгашев. Знаете почему? — спросила она, с надеждой глядя в глаза Измайлову.

— Почему?

Делать было нечего: краснея от стыда, девушка рассказала, что произошло в землянке Айгашева.

— Ах вот оно что! — только теперь сообразил Измайлов.

И ты ей веришь? — испугался Сергеев.

— Конечно, верю.

— Тогда почему она бежала к немцам?

— Вовсе не к немцам. Я хотела пойти на могилу Турханова… возложить цветы! Отпустите меня, товарищи! — просила Ева.

— Не могу! Вяжи ей руки! Майор приказал доставить ее живой или мертвой. Давай быстрее! — торопил Сергеев.

— Плевал я на его приказания! Турханов и Ева сколько раз спасали нас от верной гибели, а мы, вместо благодарности, издеваемся. Ты как знаешь, а я ее отпущу, — решительно заявил Измайлов.

— Хочешь, чтобы майор нас вместе на одном суку повесил?

— Как бы не так, повесит… Руки у него коротки… Пойдем со мной! Завтра будем в штабе и расскажем обо всем замполиту. А вы, Ева, можете идти, куда шли.

Девушка поблагодарила Измайлова и убежала.

— Ну и подвел же ты меня, Измайлов! — обиженно проговорил Сергеев. Теперь мне одно остается: пустить себе пулю в лоб.

— Не надо, пули надо беречь! Они еще пригодятся для немцев. Перестань хныкать, идем со мною в штаб. А там нас пошлют служить в другую роту.

Сергеев посмотрел вслед уходящей девушке и решил прибегнуть к хитрости.

— Ну что ж… Иди тогда один. Я тут посижу немного и потопаю к своему командиру.

— Нет, браток, вижу я: хочешь, чтоб я ушел, а сам опять погонишься за Евой. Ничего из этого не выйдет! Беги к своему Айгашеву, но, если повернешь обратно, так и знай: получишь верную пулю в свой медный лоб. Стрелок я неплохой, не промажу. Иди и не оглядывайся! — пригрозил Измайлов.

Привыкший всегда уступать силе, Сергеев больше не стал спорить, повернулся и затрусил, дрожа от страха. Измайлов долго следил за ним. Тот действительно ни разу не оглянулся.

«Теперь Ева спаслась, пора подумать и о себе. Айгашеву чужой жизни не жалко, возьмет и отправит за мной погоню. Пока есть время, надо уходить отсюда подальше…»

Измайлов свернул с тропинки и скрылся в лесной чаще.

Глава пятая

Ева знала, что добраться до населенного пункта под названием Камень-гура будет не легко. В лесу она заблудится, а на дорогах везде жандармские посты и военные патрули. Без пропуска комендатуры лучше и не показывайся. В другое время она ни за что не осмелилась бы на такое путешествие; но ей надо было узнать, жив или погиб Турханов, узнать во что бы то ни стало. Если погиб, она найдет его могилу, присядет на свежий холмик и выплачет свое горе…

Выйдя на шоссе, Ева прошла не больше километра. Идти дальше было опасно: казалось, все немцы, проезжающие на автомашинах, смотрели на нее с подозрением. «Дождусь какой-нибудь гражданской машины и попрошу подвезти. Может, согласятся за небольшую плату», — решила она.

Спрятавшись в придорожных кустах, она пропустила несколько грузовиков с солдатами. На некоторое время Дорога опустела. Потом появилась встречная колонна тяжелых грузовиков, груженных скотом. Были тут свиньи, телята и коровы. Должно быть, немцы вывозили в Германию скот, отобранный у польских крестьян. Машины шли медленно, обдавая Еву тяжелым запахом навоза. Наконец вдали показался попутный автобус. Скоро девушка увидела знак красного креста и обрадовалась. «Медики, кто бы они ни были, народ гуманный, не откажутся помочь одинокому путнику», — подумала она и, выйдя на дорогу, подняла руку. Автобус завизжал, тормозя, и остановился. Ева оторопела: в кабине рядом с шофером сидел немецкий майор. Но делать было нечего: бежать поздно и опасно. Пришлось обратиться к нему.