Евгений Авдиенко - Последние солдаты империи Страница 42

Великий князь повернулся к Данилову.

– А это вообще возможно? Попасть в Лейтен восемнадцатого? Или у наших агентов тоже есть родственники в Кросбурге?

– Никак нет, ваше высокопревосходительство! Ни своих агентов, ни их родственников в этом районе мы не имеем…

– Как же мы тогда получим образец?

Данилов с досадой покосился на генерала Рощина; он не хотел при постороннем раскрывать некоторые карты, но Верховного главнокомандующего это, по-видимому, не волновало, и Данилов, чертыхаясь в душе на русскую безалаберность и беспечность, вздохнув, посмотрел сначала на Сиротина, а затем перевел взгляд на великого князя и четко доложил:

– Для изъятия немецкого снаряда с газом и доставки его в Россию предлагаю использовать офицеров команды «Z», о создании которой я еще в середине зимы докладывал Его Величеству и вам.

Николай Николаевич довольно хмыкнул в усы.

– Помню, помню… Никки тогда пошутил, что после Артура тема японских ниндзя стала излишне популярной… – великий князь повернулся к Сиротину.

– Ну и как успехи? Есть в русской армии чудо-богатыри?

Полковник Сиротин меж тем лихорадочно просчитывал ситуацию и пытался на ходу выработать некое подобие плана понимая, что именно этого от него ожидает генерал Данилов.

На сегодняшний день в подразделении «Z» числилось шесть офицеров, которые могли быть срочно направлены в Германию. Еще два человека были представлены на утверждение, но по разным причинам пока не одобрены Генштабом, и на них рассчитывать Сиротин сейчас не мог.

– Так точно, ваше высокопревосходительство! Несколько офицеров уже прошли необходимую подготовку и готовы к выполнению любого приказа. Но я… – Сиротин запнулся, – я предлагаю направить в тыл к немцам две группы…

– А зачем две-то? – Великий князь удивленно посмотрел на Сиротина.

– Это повысит наши шансы на успех: обе группы будут действовать независимо друг от друга и добираться до точки рандеву будут каждая по своему маршруту. – Сиротин читал в глазах великого князя сомнение, которое тот даже и не думал скрывать. И это сомнение Верховного главнокомандующего было оправдано, потому что до Лейтена от линии фронта по прямой было около 700 верст и добраться туда к восемнадцатому числу в условиях войны на первый взгляд было практически невозможно. Но у Сиротина имелась одна домашняя заготовка, про которую он три дня назад докладывал Данилову и который очень одобрительно к ней отнесся, иначе его, полковника Сиротина, сейчас бы не вызвал.

«А… была не была», – подумал Сиротин, и, чувствуя устремленный на него одобрительный взгляд генерала Данилова, продолжил:

– По нашим разведданным, в немецких тылах, в интересующем нас районе, в данный момент происходит перегруппировка войск. Это всегда приводит к общей неразберихе и способствует снижению бдительности патрульных команд. Все офицеры команды «Z» в совершенстве, как носители, владеют немецким языком. И если мы быстро сумеем доставить их в интересующий нас квадрат, то таким образом выполним почти половину задачи… – Сиротин сделал паузу, чтобы приступить к главному. Однако эта пауза была расценена великим князям как неуверенность.

– Это ясно, полковник. Но что вы предлагаете определенного?

– Я предлагаю задействовать аэроплан «Киевский», который сейчас находится в Варшаве, и перебросить обе группы по воздуху. Дальность полета «Киевского» – 250 верст, остальной путь, имея на руках надежные документы, офицеры команды «Z» проделают наземным транспортом, который у немцев, даже в условиях войны, работает неплохо.

Брови великого князя поползли вверх.

– Так, так, так… это что-то новенькое, – и, оглядев недоуменно веселым взглядом Рощина и Данилова, смешно развел своими длинными, костлявыми руками и с ехидной усмешкой посмотрел на Сиротина.

– Признайтесь, полковник, вы это только что придумали?

– Никак нет, ваше высокопревосходительство! – Данилов выступил вперед. – Мы еще весной поняли, что возможности авиации как нового вида вооружения имеют гораздо больший спектр применения, и предположили, что в исключительных случаях тяжелые аэропланы можно использовать для заброски наших агентов в тыл врага.

– А кто в немецком тылу будет готовить полосу для взлета и посадки? Французы? – Великий князь кивнул на генерала Рощина. – Или сами немцы? – Николай Николаевич разочарованно вздохнул. – Идея хорошая, но, к сожалению, пока неосуществимая. А за оригинальность – хвалю! Будет, о чем рассказать сегодня вечером императору…

Сиротин тем временем бросил быстрый взгляд на генерала Янушкевича, который, в ответ едва пожав плечами, отошел к карте на стене и сделал вид, что то, что сейчас скажет Сиротин, его совершенно не касается и он увлечен изучением карты боевых действий.

– Ваше высокопревосходительство! Позвольте? – Сиротин решительно выступил вперед.

– У вас есть еще один план?

– Никак нет! План тот же, но с некоторыми коррективами.

Сиротин подошел к великому князю и протянул несколько листов бумаги.

– Мы не будем сажать аэроплан в немецком тылу. Мы сбросим наших агентов на ранцевых парашютах РК-1 конструктора Котельникова… Вот схема работы парашюта и отчет об испытаниях на нашем полигоне близ города Пскова…

Николай Николаевич молча взял бумаги и, присев за стол, начал их читать.

Янушкевич, стоя у карты, краем глаза наблюдал за реакцией великого князя, так как считал эту инициативу Сиротина глупой, а использование подобных агрегатов для прыжков с аэроплана – самоубийством; что и доказали испытания в мае под Псковом – из четырех добровольцев, участвующих в эксперименте, один разбился насмерть, двое поломали ноги, и лишь один благополучно приземлился. И хотя инженер Котельников не далее как две недели назад в этом самом кабинете уверял его в том, что он доработал свою конструкцию и готов на глазах у генерала самолично выполнить доказательный прыжок с аэроплана, начальник Генштаба по-прежнему был убежден, что законы природы неизменны и силу тяготения нельзя приручить с помощью какого-то металлического ведра, доверху набитого разноцветными тряпками.

Николай Николаевич оторвался от чтения и посмотрел сначала на Данилова, затем на Сиротина.

– Здесь написано, что после неудачных испытаний конструкция была доработана. Почему же не провели повторные испытания?

– Не успели, ваше высокопревосходительство! – громко ответил Сиротин и едва заметно покосился на мрачного генерала Янушкевича, который как раз и запретил повторные эксперименты, мотивируя отказ еще и тем, что если у летчика будет подобный агрегат, то даже при незначительных повреждениях аэроплана, он будет стараться покинуть подбитую машину, чтобы тривиально спасти собственную жизнь.

– Сколько всего человек планируете задействовать в операции?

– Две группы по три человека в каждой…

Великий князь поднялся и, поглаживая свою аккуратную седую бородку, задумчиво посмотрел на полковника:

– Ну, если хоть половина до земли живыми доберутся, и то будет дело…

– Я думаю, что все доберутся, ваше высокопревосходительство!

– Может, и так… только как они переправят образец? Тащить на себе через границу немецкий снаряд с газом… – Николай Николаевич с сомнением покачал головой. – Это же утопия!

– Никак нет! Этот снаряд мы вывезем тоже по воздуху… пошлем за ним легкий аэроплан, который будет ждать в условленном месте и который в отличие от «Киевского» сможет сесть и взлететь где угодно… Он, правда, сможет взять только снаряд и одного офицера… но это уже те частности, которые к общему делу не имеют никакого отношения.

Николай Николаевич с некоторым колебанием смотрел на Сиротина.

– Да-с. Выбора, как я понимаю, у нас нет… Или мы объявляем французам, что мы обделались, – великий князь хмыкнул, – или отправляем туда ваших летающих чудо-богатырей.

– Я думаю, стоит попробовать, ваше высокопревосходительство, – решительно произнес Сиротин.

– Ну что ж, действуйте, полковник. Понимаю, что подробные планы операции вам разрабатывать некогда, поэтому, как говорится, – ни пуха ни пера! И прошу вас, не церемоньтесь, если считаете необходимым, пользуйтесь моей подписью. Я заранее благословляю и отпускаю все грехи вам и вашим офицерам…

Николай Николаевич повернулся к Янушкевичу и Данилову.

– А вы, господа генералы, обеспечьте группу полковника Сиротина всем необходимым по литеру «Особой срочности и важности»… Если сегодня мы не найдем противоядия от этих немецких снарядов, то завтра за это будем расплачиваться на фронте жизнями наших солдат.

Вернувшись в свой кабинет, полковник Сиротин, имея карт-бланш от Верховного главнокомандующего, тут же запустил тягучий и громоздкий механизм государственной машины, которая поначалу хоть и действует медленно, но зато, когда получает разгон и набирает инерцию, начинает двигаться с постоянной поступательной скоростью и уже не зависит от воли того человека, который придал ей первый толчок. В Варшаву, в авиаотряд, на имя командира «Киевского» полетела молния за подписью самого Верховного главнокомандующего с немедленным приказанием отменить все ближайшие полеты и подготовить аэроплан к выполнению особого задания, которое командир «Киевского», штабс-капитан Горшков, получит на месте по прибытии полковника Сиротина. В мастерскую и на квартиру инженера Котельникова, что располагались совсем рядом, был направлен вестовой с категорическим распоряжением к завтрашнему утру подготовить шесть единиц аппарата РК-1 и ждать порученца на автомашине, который с письменным приказом от генерала Данилова должен будет их забрать. С управлением Петроградской железной дороги Сиротин не стал прибегать к ненужной, привлекающей излишнее внимание переписке и, воспользовавшись обычным телефоном, потребовал комфортабельный персональный вагон первого класса, который послезавтра к вечеру должен быть подан на 2-й запасный путь Николаевского вокзала и обеспечен круглосуточной охраной, как на дальних, так и на ближних подступах.