Александр Голубинцев - Казачья Вандея Страница 42

«Ваше Превосходительство!

Убывая из резерва в партизанский отряд полковника Назарова, я считаю своей непременной обязанностью доложить Вашему Превосходительству о своей искренней благодарности, которую я испытываю при воспоминании о своей службе за все время Гражданской войны, сперва в вверенных Вам освободительных войсках Усть-Медведицкого округа, а затем в Усть-Медведицкой конной дивизии и в 14-й бригаде. Я все-таки питаю надежду, что в недалеком будущем, с разрешения Вашего Превосходительства, вновь буду находиться в рядах войск под Вашим командованием.

Мы — офицеры резерва, поставлены в такое безвыходное положение хоз. канцелярией резерва, что нас нисколько не удивляют бывшие случаи самоубийства офицеров на почве голода. Мы бежим из резерва. Нас удивляет и поражает, что хозяйственная канцелярия не может справиться по довольствию ведь только одного батальона по численности офицеров.

Приезд генерала Алексеева ничуть не подвинул дела вперед. Канцелярия спешно выдала нам по семь тысяч рублей, а теперь при выдаче жалованья за май месяц она вычитывает и мы остаемся у разбитого корыта.

Бывая в карауле в тюрьме, мы наблюдаем, что арестантов кормят гораздо лучше, чем питается наш офицер резерва. Невольно напрашивается мысль, что состояние в резерве хуже каторги, но за что? И оказывается, что мы отбываем это наказание лишь по вине хоз. чинов резерва, которые не могут двинуть вперед хозяйственный аппарат по какой-то причине?

Мы бежим из резерва в боевую часть, зная наперед, что там лучше должно быть… там не придется думать с утра до вечера о питании; эта мысль о желудочных интересах так принижает нас.

У нас, офицеров, служивших под командой Вашего Превосходительства, живет мысль, что недалеко то время, когда мы под Вашим руководством снова пойдем по родным местам и страшное время сидения в Евпатории, страшное по вине каких-то чиновников, неуязвимых никем и ничем, нам Приходится так думать, это время забудется нами как один из неприятных эпизодов жизни. Наш отдых только на фронте, в тылу же только трепание нервов!

Всегда покорный слуга Вашего Превосходительства

В приведенном выше письме упоминается имя полковника Назарова. Не могу не отметить некоторыми штрихами личность полковника Назарова.

Феодор Дмитриевич Назаров, казак станицы Ново-Николаевской, прапорщик из народных учителей.

В 1917 году, в Киеве, на Общеказачьем съезде, был кандидатом в председатели съезда. Судя по высказанным им в своей речи взглядам, он был по политическим убеждениям значительно левее выбранного в председатели съезда своего конкурента Павла Агеева.

Мне рассказывали, что в 1918 году, во время начинавшегося противобольшевицкого движения на Дону, Назаров формировал отряд в деревне Орловке; на вопрос проезжавшего в это время через Орловку походного атамана, генерала Попова, как идет формирование, Назаров ответил, указывая на погон: «Плохо, чин мал, звездочка мешает!»

Генерал, смеясь, заметил: «Что же вам мешает снять звездочку?» Этот ответ Назаров счел за производство в есаулы и с тех пор стал именовать себя есаулом. Затем Назаров попадает в Войсковой Круг. При проверке полномочий возникает сомнение в его чине; запросили походного атамана, генерала Попова. Генерал Попов якобы ответил: «Он прапорщик, но достоин быть есаулом».

О производстве его в полковники никто не знает, так же как и о его деятельности на фронте. Говорит, что специализировался он на получении миллионных авансов на всякого рода авантюрные предприятия, но, к сожалению, все они оказались неудачными. Одним из этих предприятий было и формирование партизанского отряда в Крыму, для высадки где-либо на Дону, с целью поднять там восстание.

Аванс получен. Формирование не представляет труда: все бегут из Донского офицерского резерва куда угодно и с кем угодно. Назаров реквизирует моторную лодку в Евпатории у грека Гутто, Полицейская улица, № 11, за один миллион рублей, затем вскоре перепродает ее за 25 миллионов рублей. Отряд из 25–30 офицеров высаживается где-то в районе станицы Ново-Николаевской, доходит до станицы Константиновской, где был весь уничтожен большевиками. Почти все офицеры погибли, за исключением начальника отряда, которому, по его рассказам, удалось бежать в Ростов, где он поступает в красную батарею, которой командует его брат, а затем вновь с женою (новой) переходит нашу линию в районе Токмака с документами машиниста.

Расследования по этому поводу не было никакого. При эвакуации из Крыма на пароходе «Трувор» у Назарова произошел инцидент с полковником Ходкевичем. Назаров был вызван на дуэль, которая должна была состояться в окрестностях города Анхиало, но в последний момент, несмотря на то что все условия были оговорены и место для поединка было назначено, Назаров уклонился.

В последний раз я видел Назарова в Софии в 1921 году, откуда он уехал в Константинополь, где еще два раза получил аванс у донского атамана на поездку на Дальний Восток. В первый раз поездка почему-то не состоялась, а затем, через несколько месяцев, получив второй аванс, Назаров уехал. Через несколько лет в Софии было получено известие, что он погиб где-то на Дальнем Востоке при довольно загадочных обстоятельствах, работая будто бы на два фронта.

24

Разгром конной группы Жлобы 20.06.1920 г.

На мрачном фоне Крымского периода борьбы яркой звездой, или, вернее, лебединой песней Белого движения, явился блестящий по своему размаху и искусству руководства разгром красной конницы Жлобы.

В средине июня 1920 года белая армия в Северной Таврии занимала следующее положение:

Донской корпус генерала Абрамова занимал участок западнее Ногайска — села: Романовка, Юрьевка, станции Нельговка и Черниговка.

1-й корпус генерала Кутепова — район: колонию Вернесдорф, хуторы Куркулак, Эристовка и Васильевка.

2-й корпус генерала Слащева занимал участок левее 1-го корпуса, по левому берегу Днепра до деревни В. Лeпетиха. Еще дальше по левому берегу Днепра сосредоточилась группа генерала Барбовича.

Против частей белой армии, по правому берегу Днепра, была расположена 13-я советская армия товарища Уборевича, усиленная 15-й, 40-й и 42-й стрелковыми дивизиями, двумя отдельными стрелковыми бригадами, 2-й кавалерийской дивизией Блинова и сильной конной группой Жлобы (бывший шахтер) в составе 18 конных полков, хорошо снабженных материально и технически. Общая численность красных достигала 35 000 штыков и 11 000 сабель.

Советское командование поставило себе задачей разбить белую армию и отнять богатую хлебом Таврию. Для чего командующий 13-й армией товарищ Уборевич решил, ведя демонстративные операции в районе Днепра, главный удар нанести двумя группами: пехотной дивизией товарища Федько, которой была дана задача, наступая с севера, между железнодорожными линиями Александровск — Мелитополь и Федоровка — Верхний Токмак, нанести удар и разбить 1-й корпус. Одновременно конная группа Жлобы, наступая вдоль большой дороги Черниговка — Мелитополь, долиною реки Молочная, должна была, прорвав части Донского корпуса и разбив их, занять Мелитополь и, выйдя, таким образом, в тыл корпуса Кутепова, отрезать его от Крыма и разбить совместно с наступавшей группой товарища Федько.

14 июня красные крупными силами перешли в наступление. Бои шли с переменным успехом. На участке Донского корпуса красные потерпели поражение, потеряв 1200 пленных и 40 пулеметов.

На фронте 1-го корпуса большевики сначала имели успех и овладели дер. Скелевата, но подоспевшими резервами были отброшены. На остальных участках — ряд демонстраций. Следующие дни бои продолжают усиливаться.

16 июня конная группа Жлобы, сосредоточенная в районе Царевоконстантиновка — Пологи, также перешла в наступление в направлении района Верхний Токмак — Черниговка. Опрокинув слабые пешие части Донского корпуса, красная конница прорвалась в тыл корпуса, но здесь была встречена донской конницей, самолетами и отрядом броневиков и, потеряв восемь орудий, откатилась назад.

В это же время обозначился успех и у генерала Кутепова: 1-й корпус перешел в контратаку и оттеснил красных, захватив две тысячи пленных и восемь пулеметов.

19 июня бои возобновились с новой силой, красные вновь перешли в наступление по всему фронту. Атаки большевиков на дер. Новоспасская и на других участках были неудачны. В этот день донская конница захватила у красных три орудия и пленных, причем большую поддержку донцам оказали летчики, забросав противника бомбами. Попытка красных в этот же день на Верхне-Токмакском направлении атаковать у дер. Александровка наши части окончилась для большевиков также неудачно — встреченные донцами, они были отбиты и, потеряв два орудия и шесть пулеметов, отошли.