Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 5 Страница 42

Когда мы разгромили банды в первом районе, при входе в ущелье Кунар и приступили к действиям в районе Асадабада, к нам на командный пункт пришла группа стариков из шести человек из соседнего ущелья-отрога с просьбой не обстреливать их кишлаки. Они обязуются не пускать в свое ущелье ни одного моджахеда. Я был поражен смелости этих аксакалов — кругом идет стрельба, а они, невзирая ни на что, открыто шли по дороге. Один из них немного говорил по-русски. Я спросил, есть ли на территории их кишлаков склады с оружием и боеприпасами. На что они ответили, что имеются три пещеры, где, возможно, все это есть. Они готовы эти пещеры показать.

Мною был выделен мотострелковый батальон на БМП с артиллерийской батареей. Плюс авианаводчик (точнее, группа боевого управления — ГБУ — управление авиацией), которому была поставлена задача просмотреть в течение дня все ущелье и доложить. Задача была выполнена. Душманов не было, пещеры были взорваны вместе с боеприпасами. Интересно, что, когда мы закончили Кунарскую операцию и уже начали выходить из ущелья, эти старики снова пришли и благодарили за то, что у них не упал ни один снаряд, ни одна бомба. Они сказали, что сдержат свое слово и никого в свое ущелье не пустят. «Аллах все видит и все слышит, что говорим», — заключали аксакалы. Это выглядело очень трогательно. Я их поблагодарил тоже и пообещал прислать отряд с гуманитарной и медицинской помощью. Затем попросил их сообщить в другие ущелья и кишлаки о том, что им тоже будет оказана материальная и медицинская помощь. «Было бы хорошо, если бы они последовали вашему примеру», — сказал я на прощание. Старики пообещали выполнить просьбу.

Этот случай фактически явился для меня главным толчком в поиске правильного подхода к мирному разрешению всех проблем и стабилизации обстановки. Кстати, когда закончилась операция и все войска разъехались в пункты своей дислокации, я, направляясь в Кабул, прибыл на аэродром в Джелалабад и здесь случайно оказался среди руководителей этой провинции. Они встречали самолет из столицы, откуда прибывала большая группа партийных и государственных чиновников для установления власти в Кунаре.

Прилетели секретарь ЦК, член Политбюро ЦК НДПА Зерай и с ним большая команда, в том числе основной состав так называемого «Оргядра». Остальное они были намерены добрать здесь, в Джелалабаде. Мы с ним уединились, и он подробно рассказал, как намерен действовать. И опять во главу угла был поставлен не оправдавший себя метод. Я вынужден был в деталях пересказать ему наши беседы с аксакалами. Спасибо, что он прислушался, и в ущелье, о котором я сказал (и показал на карте), «Оргядро» не внедрялось, но там все-таки под руководством центра была проведена джирга (типа собрания) всех кишлаков и они сами выбрали свою власть — фактически подтвердили ту, которая у них уже была. Этим примером я и мои единомышленники постоянно пользовались. Особенно когда была объявлена политика национального примирения (чего пришлось ждать еще полтора года).

Говоря о чисто боевых действиях, хотелось бы выделить несколько моментов.

Ожесточенный характер приняли бои в долине реки Печдара. Это очень живописное место. Многие горы имеют здесь почему-то сглаженные вершины, а кое-где — переходящие в плато. Приблизительно километрах в пяти от впадения Печдары в Кунар, справа по ходу движения (т. е. на правом берегу реки), высилась огромная скала, с которой, как с неба, сваливался водопад. Рядом стоял красивый двухэтажный домик, который резко отличался от других своим европейским видом. Вокруг зеленела довольно приличная растительность и даже несколько небольших деревьев.

Но не эти красоты вынуждали душманов биться за каждый камень, а склады с оружием и боеприпасами. Оказывается, они находились непосредственно на плато или сразу за ним, с тыльной стороны, где тоже проходили ущелья.

В одном из боев за такое плато, несмотря на мощную обработку его артиллерией и авиацией, противник нас не подпускал, буквально зарывшись на кромке обрыва, откуда выкурить его было чрезвычайно трудно. Решили ночью обойти его, подняться на гору с тыла и с рассветом нанести удар. Маневр удался. Были захвачены крупные склады. На следующий день такая же обстановка складывается и на очередном плато. Принимается аналогичное решение: мотострелковому батальону, который находился в резерве, под покровом ночи обойти плато слева, вдоль реки, и с наступлением рассвета ударом с тыла (а главные силы в это же время ударят с фронта) выбить душманов и овладеть плато. Кстати, на этот раз подтянули несколько танков и боевых машин пехоты. Мы и рассчитывали выкурить их огнем прямой наводки орудий. Однако как только наши атакующие подразделения начинали шевелиться, душманы снова открывали огонь. Конечно, никто у нас не имел права поднимать людей в атаку, пока не будет подавлен противник.

Командир батальона при мне получил задачу, уяснил ее, здесь же поставил задачу командирам рот. Затем на упрощенном макете местности провел занятия со своими офицерами. И только после того, как все убедились, что и комбат, и офицеры усвоили порядок действий по выполнению предстоящей задачи, они были отпущены в свои подразделения для завершения подготовки их к бою. Казалось, предусмотрели всё, и все-таки была допущена ошибка, которая для батальона оказалась роковой. Дело в том, что в ходе ночного выдвижения идущее впереди охранение перепутало место, где надо было свернуть, а командир батальона, не перепроверив, потянулся с батальоном за охранением. В результате свернули вправо, в небольшое ущелье, считая, что оно выведет в тыл группировки противника. Но оказалось, надо было пройти еще около полутора километров. Ущелье же, в которое свернули, оказалось к тому же хорошо охраняемым. Батальон фактически попал в западню. Находясь под перекрестным огнем, подразделения батальона стали выходить из боя, неся большие потери.

Конечно, случай был детально со всеми разобран. Раненым оказали помощь, убитых — вынесли. Плато и вся оборона бандформирований в течение ночи и следующего дня была «перепахана» нашей авиацией и артиллерией, и через сутки она была взята. Но вот такой печальный факт имел место. Что же касается противника, то он продолжал жесточайше сопротивляться.

Бои за Печдара еще продолжались, а наши уже продвигались вверх (т. е. на север) по Кунарскому ущелью. В районы, примыкающие к ущелью, воздушным десантом были высажены 56-я десантно-штурмовая и 66-я отдельная мотострелковая бригады. Пока они очищали от банд захваченные районы, по основной дороге, которая идет вдоль реки Кунар вначале по западному берегу, а в районе Осмара (где построен отличный бетонный мост) она «перебегает» на восточный берег), продвигался отряд обеспечения движения — ООД — в составе нашего армейского инженерно-саперного полка. За ним шла пехотная дивизия афганцев. У военного читателя может возникнуть вопрос: зачем такой большой ООД? Но дело-то в том, что решать приходилось сразу несколько задач: подрыв и разборка (расчистка) завалов; снятие мин и фугасов; параллельно прокладка основной дороги проезжего пути прямо у уреза воды; строительство канатных пешеходных переходов через Кунар; восстановление главной дороги в тех местах, где подорвана полка, выбитая в скале.

Поясню, что такое «полка». Когда дорога идет по уклону горы, то ее строительство не представляет большого труда — часть уклона «обрезается» вертикально, и получается та самая «полка», по которой проходит полотно дороги. Но когда гора никакого уклона не имеет, а представляет сплошную вертикальную гранитную стену, то приходится «вгрызаться» в эту вертикаль, вырубая «полку» под дорогу в несколько сот метров. Душманы же, отступая, подрывали эти «полки», и нам такие участки приходилось восстанавливать. Методы работы применялись разные, но во всех случаях это был адский труд, с двойным риском для жизни: можно было запросто сорваться в пропасть, или засевший в скалах душманский снайпер мог «снять» любого, хотя мы места таких работ и окружали заставами.

Вспоминая Кунарскую операцию, необходимо отметить, что это единственная своего рода операция, в ходе которой было выброшено воздушными десантами почти 12 тысяч человек, а вообще перевезено вертолетами более 17 тысяч воинов.

В итоге этой операции фактически была открыта дорога Джелалабад — Асадабад, и безопасность проезда существовала до 1989 года, хотя рядом, в 7—12 километрах, параллельно с дорогой шла государственная граница с Пакистаном. Конечно, поездки проводились с охраной, но без боевых действий.

Проведя Кунарскую операцию и направив в центр донесение по этому поводу (изложено выше), я через некоторое время посылаю министру обороны еще одно донесение:

«Министру обороны СССР

Маршалу Советского Союза

товарищу Соколову С. Л.