Януш Пекалкевич - Спецоперации Второй мировой Страница 43

В более чем 1500 громадных ящиках оказались дорогие гравюры по дереву, произведения пластики, средневековые гобелены, ковры, различные миниатюры и древние рукописи, а также около 6500 всемирно известных картин. В Европе не было ни одного музея, ни одной крупной частной коллекции, замка, монастыря или церкви, которые не были бы разграблены. Составленный каталог насчитывал более 6000 машинописных листов, а для вывоза ценностей потребовалось более 1000 грузовых автомашин. Общая их стоимость была определена на сумму около 4 миллиардов долларов.

2 мая 1945 года на Бреннерском перевале произошла встреча американских солдат. Части, шедшие с севера, проделали с боями путь от Нормандии, а продвигавшиеся с юга — длинную дорогу от Сицилии.

Когда немецкие вооруженные силы, действовавшие на Западе, капитулировали в Реймсе 7 мая, большая часть находившихся в альпийской крепости частей и подразделений вермахта сдалась без всяких предварительных условий.

То, что Эйзенхауэр до конца верил в существование каких-то таинственных оборонительных сооружений в Альпах, становится непонятным, если принять во внимание скрупулезную работу союзных секретных служб при подготовке высадки в Нормандии, когда штабы союзных войск располагали картами и аэрофотоснимками, на которых были отмечены даже отдельные пулеметные гнезда.

Во время переговоров о капитуляции последнего из удерживавшихся немцами бастионов шербургской крепости 28 июня 1944 года командир 4-й американской дивизии генерал-майор Бартон предъявил немецкому командиру укрепрайона «Восточный угол» майору Ф. Кюпперсу карту немецких позиций, более даже точную, нежели немецкая, на которой была показана численность личного состава отдельных укреплений вплоть до имен унтер-офицерского состава.

Альпийский район был защищен зенитной артиллерией весьма слабо и, по сути дела, открыт для авиаразведки. К тому же он находился буквально в пределах видимости центрального европейского бюро американской секретной службы в Швейцарии, руководимого таким опытным человеком как Аллен Даллес.

Кроме того, генерал Анри Гузен, бывший тогда начальником швейцарского генерального штаба, неоднократно указывал американцам на то, что альпийская крепость — не более как фантом. Без всяких помех, так как никакие боевые действия не велись, и без трудностей с материальным обеспечением, Швейцарии понадобилось более двух лет для возведения альпийских укреплений — так называемого национального редута. Немцы же приступили к строительству своей крепости только в феврале 1945 года.

К тому же немецкая часть Альп изобиловала широкими долинами, в отличие от швейцарской, и не была защищена от авианалетов. Было ясно и то, что немцам не хватало ни рабочей силы, ни достаточных объемов стройматериалов.

Кроме Аллена Даллеса с его агентурой, Эйзенхауэр имел в своем распоряжении самую большую и лучшую в мире армаду самолетов авиаразведки, от фотокамер которых не мог бы укрыться ни один метр вражеской территории. Даже мощный огонь зенитной артиллерии не помешал этой армаде вскрыть хорошо замаскированные и скрытно установленные пусковые установки ракет Фау-1 и Фау-2. А тут она не смогла проконтролировать район, пусть даже горный, до того, как было принято решение, последствия которого ощущаются до сих пор.

На вопросы такого рода Эйзенхауэр никогда не отвечал. Истинные причины, побудившие его поступить именно таким образом, он унес с собой в могилу.

ПРИЛОЖЕНИЕ

XIII

Радио игра «Нордполь»

(Из воспоминаний бывшего ее руководителя Германа Гискеса)

Майор Герман Гискес был во время Второй мировой войны представителем абвера в Голландии. После того, как его сотрудникам удалось в 1941 году арестовать и затем перевербовать английского радиста, действовавшего под псевдонимом «Эбенэцер», он решил начать с англичанами радиоигру, получившую впоследствии наименование «Нордполь» (Северный полюс) в целях установления контроля над связями английской разведки с голландским подпольем, выявления ее планов, захвата засылавшихся агентов и сбрасываемых для голландских групп движения Сопротивления оружия, боеприпасов, снаряжения и продовольствия и разгрома голландского подполья. Эта операция была одной из наиболее успешных в истории войн по своему размаху, продолжительности (1941–1943 годы), мастерству и эффективности.

После войны Гискес написал книгу «Лондон вызывает «Нордполь», отрывки из которой мы приводим.

…В начале апреля я получил сообщение об обнаружении трупа парашютиста, неудачно ударившегося головой при приземлении о каменную ограду колодца. Расследование показало, что он принадлежал к группе агентов, сброшенных в районе Холтена.

Для выяснения деталей этой операции англичан мы воспользовались сведениями авиакомандования, скрупулезно отмечавшего любое появление самолетов противника. Сообщения пунктов наблюдения и оповещения, а также засечки радиолокационных станций наносились ежедневно на специальную карту, по которой было видно, каким курсом и на какой высоте следовали самолеты, где они делали круги и тому подобное.

В частности, на этих картах были довольно точно указаны операции англичан в Хугхалене 28 февраля и Стеенвике 27 марта — по времени, курсу и месту.

Без объяснения причин мы отдали распоряжение об уделении повышенного внимания полетам отдельных самолетов, получивших у нас наименование «специалистов». После этого я ежедневно к десяти часам утра стал получать из Амстердама упомянутые карты за истекшие сутки.

Еще одним показателем деятельности секретных служб союзников были донесения нашей радиоконтрразведки. Так, например, нам было сообщено о появлении нового радиопередатчика в районе Утрехта, поддерживавшего связь с радиостанцией вблизи Лондона. Перехваченные радиошифровки свидетельствовали о том, что речь идет о радиопередатчике такого же типа, что и у «Эбенэцера».

Заехавший ко мне во второй половине апреля Хайнрикс доложил, что радио «Оранье» стало передавать цифровые сигналы, носившие как «позитивный», так и «негативный» характер. Это свидетельствовало о появлении в Голландии еще одной группы агентов.

20 апреля «Эбенэцер» получил указание из Лондона принять направляемые грузы под Стеенвиком в одну из ближайших ночей. Я был почти убежден, что англичане догадываются о нашей игре и вместо контейнеров сбросят бомбы, поэтому принял меры предосторожности.

На назначенный день, 25 апреля, я попросил коменданта нашего аэродрома в Лейвардене, капитана Лента, передать мне временно три 37-миллиметровых зенитных орудия, которые с наступлением темноты установил в районе сброса грузов.

Чтобы не подвергать опасности «сигнальщиков», я приказал оборудовать в назначенном районе красные лампы, установленные на кольях, ток к которым подводился из укрытия, расположенного на удалении порядка трехсот метров. Для белой лампы в вершине треугольника был подведен отдельный кабель. Зенитные орудия должны были открыть огонь по самолету в случае, если он станет сбрасывать бомбы или же по моему сигналу красной ракетой.

Когда около часа ночи английский самолет появился над нами, я приказал включить сигнальные огни. Пилот несколько раз пролетал над указанным местом, но, видимо, потерял ориентировку, так как лампы не были направлены вверх. При третьем заходе самолета я, несмотря на риск, встал в вершину треугольника и стал подсвечивать своим мощным карманным фонарем, пока летчик не взял правильный курс.

Сброс грузов свидетельствовал о том, что Лондон еще не раскрыл нашу игру. Я настолько обрадовался этому обстоятельству, что не обратил внимание на сетования молодого обер-лейтенанта зенитчика, что ему не пришлось открыть огонь по вражескому самолету, находившемуся на расстоянии, как говорится, вытянутой руки, чего ему более встретить не придется.

В начале мая радиоигра «Нордполь» вступила в решающую фазу.

Мы могли потерять все, если бы не случай и наши расторопность и находчивость.

Как было установлено позже, Лондон был вынужден предпринять попытку объединения трех действовавших в отрыве друг от друга агентурных групп и работавшего в одиночку агента.

Когда к этой связке был подключен «Эбенэцер», нам удалось вскрыть всю организацию и затем прибрать ее, как говорится, к рукам.

Однако все — по порядку.

В период с февраля по апрель 1942 года британским секретным службам удалось забросить в Голландию на парашютах три агентурные группы по два человека в каждой — агента и радиста, да еще доставить в страну агента-одиночку на быстроходном катере. В результате проведенного нами расследования, допросов арестованных агентов и использования данных, полученных другими путями, была установлена следующая картина.