Ганс Баур - Личный пилот Гитлера. Воспоминания обергруппенфюрера СС. 1939-1945 Страница 44

Визит Чемберлена в Годесберг

События в Чехословакии двигались к своей развязке, держа нас в постоянном напряжении. Ясно чувствовалось, что ситуация балансирует на острие ножа. Мы вылетели в Годесберг, где должны были пройти переговоры между Гитлером и британским премьер-министром.

На первом этаже отеля «Дрезен», рядом с комнатами для приемов, находилась комната меньших размеров со стеклянной дверью, через которую можно видеть все, что в ней происходит. Именно в этой комнате и встретились Чемберлен и Гитлер. Мы стояли за дверью в качестве зрителей и только могли догадываться, как зрители во время демонстрации немого кино, о том, что происходит в комнате, по выражениям их лиц, жестам и поведению. Переговоры начались после формальных приветствий. Затем мы увидели множество карт, разложенных на столе, и, когда они их разложили, ранее размеренная дискуссия стала крайне оживленной. Мы ясно видели, что Чемберлен не согласен с предложениями Гитлера, однако тот продолжал настаивать на своем. Гитлер показывал на карты и разговаривал очень возбужденно. Хоть слов было и не слышно, однако можно было догадаться о содержании беседы. Мы опасались, что эти переговоры, с трудом проходившие с самого начала, не приведут к положительным результатам.

На следующий день Чемберлен не появился. Он сообщил Гитлеру, что болен. Гитлер немедленно отправил премьер-министру своего личного врача, доктора Морреля. Чемберлен выразил свою благодарность, но от помощи отказался. На следующий день он прибыл из отеля «Петербург», в котором остановился. Переговоры продолжились, завершившись в конечном итоге историческим соглашением между ними. Гитлер был вполне удовлетворен достигнутыми результатами и даже выглядел счастливым.

В этот период он часто выражал свое восхищение разумной политикой британского лидера. Переговоры с Чемберленом придали новый импульс его планам заполучить Англию и Италию в качестве союзников. Снова и снова он повторял: «Если мы придем к соглашению с Англией и Италией, мы сможем добиться всего, чего желаем». При любой возможности он объяснял английским гостям, что если ему предоставят свободу действий в Европе, то это ни в коем случае не ослабит позиции Англии в мировой политике. Предпринятые им переговоры относительно военно-морского флота, многочисленные беседы с английскими лидерами, а также многие другие попытки переговоров, предпринимавшиеся с помощью посредников, – все служило этой цели. По словам Гитлера, у него не было планов создавать сильнейший в мире флот и он просто хочет построить достаточное количество кораблей, чтобы можно было защитить Германию и ее колонии, которые он надеялся вскоре получить у Англии обратно. Даже во время бесед за обеденным столом Гитлер часто говорил, что англичане могут служить примером того, как надо вести дела на мировой арене. Идея о заключении дружественного союза с Англией часто проскальзывала в его мыслях и словах, и не было причин сомневаться в искренности его намерений. Подобная надежда не оставляла Гитлера и значительно позже. Конечно, сегодня вряд ли стоит говорить о том, что история могла бы пойти совершенно другим путем, если бы подобный союз состоялся. Факты говорят о том, что подобное соглашение между двумя державами, претендовавшими на мировое господство и преследовавшими взаимоисключающие интересы, было вряд ли возможно. В сегодняшнем мире мы наблюдаем тот же самый процесс, только в еще более концентрированном виде и на другой основе!

Моррель делает укол президенту Чехословакии

Вскоре после оккупации Чехословакии Гитлер высказал точку зрения, что чехословацкий выступ, вклинившийся в территорию Германии, должен быть ликвидирован. Он полагал, что сможет использовать в своих интересах тот факт, что чехи и словаки являются вековечными врагами немцев. После того как Словакия под властью Тисо объявила о своей независимости, президент Чехословацкой республики весной 1939 года обратился с просьбой принять его в Берлине. Гаха, маленький застенчивый человечек, казалось, находился в состоянии сильного возбуждения уже с момента своего прибытия, возможно, он чувствовал, что переговоры предстоят нелегкие. Профессор Моррель позднее мне рассказывал, что переговоры начались весьма драматично. Гаха не намеревался прислушиваться к настоятельным требованиям Гитлера включить чешскую территорию в состав рейха. Однако, когда Гаха понял, что сопротивление приведет к кровопролитию и Гитлер в любом случае добьется своей цели, он вынужден был согласиться с тяжелым сердцем. После чего почувствовал себя весьма плохо.

Моррель сделал Гахе несколько уколов, чтобы тот не умер. Доктор сказал, что он не уверен в благоприятном исходе. Когда инъекции возымели свое действие, чешский президент почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы самостоятельно покинуть рейхсканцелярию. Соглашение было заключено.

Германские войска уже стоят на границе

Когда Гаха покидал рейхсканцелярию, германские войска уже стояли на границе с Чехией. Гитлер отдал им приказ двигаться вперед. Он решил на своем специальном поезде прибыть вместе со своими войсками в Прагу и, если получится, опередить Гаху. Я получил приказ лететь в Прагу и оставаться там. Когда я прибыл в Прагу в сопровождении нескольких Ju-52 (в числе прочих вместе со мной прилетел доктор Фрик, министр внутренних дел), Гитлер был уже в Градчанах. Он рассказал нам о той «исторической роли», которую Градчаны сыграли в германской истории. Такую роль они должны были сыграть еще раз.

Чехи практически все вынесли из здания, за исключением нескольких предметов мебели. Весь персонал также исчез. Еда была плохой, а большой обеденный зал был уставлен временными подставками вместо мебели. После объявления Богемии и Моравии протекторатами германского рейха Гитлер улетел обратно в Берлин.

Гитлер на Гельголанде

Рабочие, входившие в Германский трудовой фронт, построили два корабля водоизмещением 26 тысяч тонн каждый. Они предназначались для морских круизов. Роберт Лей пригласил Гитлера совершить поездку на одном из этих судов, и Гитлер согласился принять участие в двухдневной экскурсии. Мы полетели в Бремерхафен и погрузились на флагманский корабль «Роберт Лей», входивший в состав флота, который именовался «Сила через радость». На борту уже находились тысячи людей, готовые отправиться в вояж. Гитлер осмотрел корабль: несколько столовых, спортивные залы, плавательные бассейны, театр, площадку для танцев, кинотеатр и широкую палубу, предназначавшуюся для прогулок.

Во время этого путешествия по Северному морю нас сопровождали два эсминца, которые беспрерывно перемещались вперед-назад. Это было прекрасное и завораживающее зрелище, когда быстроходные корабли проносились мимо на полной скорости. Когда мы находились примерно на полпути к Гельголанду, по громкоговорителю объявили, что к нам приближается подводная лодка. Пассажиров попросили внимательно следить за появлением перископа. Только когда подводная лодка приблизилась на расстояние не более 200 метров от «Роберта Лея», мы смогли наконец рассмотреть узкую белую полоску в бушующем море. Эта полоска приблизилась к кораблю на расстояние примерно 40 метров, после чего подводная лодка всплыла. Открылись люки, и часть экипажа высыпала на палубу, приветливо размахивая руками. Быстрые, как молния, они исчезли, люки захлопнулись, лодка погрузилась под воду и уплыла.

Когда мы пришвартовались на причале в Гельголанде, Гитлер особенно интересовался новыми сооружениями, располагавшимися внутри укреплений. В это время там строились большие подземные бункеры, которые могли быть использованы в качестве укрытия во время бомбежек.

Когда мы возвратились в Гамбург, гаулейтер Мюнхена поинтересовался, куда я теперь полечу. Я должен был доставить Гитлера в Берлин, а на следующий день вылететь по одному важному поводу в Мюнхен. Вагнер попросил, чтобы я доставил некоторых мюнхенских пассажиров домой, и Гитлер согласился. Пассажиры отправились в Берлин на поезде, и уже оттуда шестнадцать человек полетели на самолете в Мюнхен. По пути следования шел дождь, и иногда налетали сильные порывы ветра, но я всех доставил в их родной город в целости и сохранности.

Вспоминая теперь о прошедших днях, я понимаю, что именно тогда завершилась лучшая часть моей жизни, та ее часть, когда я принимал непосредственное участие в становлении и развитии авиации. Все произошло прямо на глазах тех немногих летчиков, которые стояли у самых ее истоков. В своем развитии от крайне ненадежных «этажерок», на которых, тем не менее, мы чувствовали себя королями, современные машины проделали громадный путь, теперь они гордо парили в воздухе, на них стало безопасно летать, они представляют собой настоящие шедевры техники, являются настоящими созданиями человеческого гения. Как гражданские летчики мы сыграли важную роль в развитии этого важнейшего изобретения, стоящего на службе у всего человечества.