Геннадий Васильев - В Афганистане, в «Черном тюльпане» Страница 45

— Лейтенант Брагинский, — заорал он оглушительным дискантом. — Стойте, товарищ лейтенант…

Ждать пришлось недолго. Брагинский быстрым шагом спускался вниз.

— Ого-о, — воскликнул он. — Уже взяли языка?… Быстро вы…

Шульгин покачал головой.

— Какой это язык! Это, наверное, местный житель. Спроси у него, пожалуйста, Виктор, есть ли в кишлаке хлеб? Нам нужно накормить наших доходяг. Одного пайка на всех не хватит. Ребята уже три дня не ели. Еле ногами ворочают. Надо же помочь им подняться к вертолетной площадке.

— Ноу проблем, — вежливо сказал переводчик. — Сейчас мы живо найдем общий язык. Что я зря учился?

— Действуй, уважаемый, — кивнул Шульгин.

Переводчик повернулся к старику, положил руку на сердце и заговорил на языке фарси длинно и ветвисто по восточной традиции, начиная издалека. Он пожелал старику здоровья, и долгих лет, помощи Всевышнего в трудах, счастья родным и близким, и только потом Шульгин разобрал знакомые слова «Нон бар», то есть — хлеб есть?

Старик посмотрел на переводчика как-то снисходительно, усмехаясь в бороду. Потом ответил и тоже длинно-длинно и еще цветастее и ветвистее.

— Что он говорит? Что? — нетерпеливо спросил Шульгин.

Переводчик недоуменно поднял брови:

— Интересно как-то он выражается. Перевожу дословно, Андрей, — и переводчик продекламировал нараспев, видно подражая протяжному речитативу старческой речи.

— Когда растопит снежные шапки гор потеплевшее апрельское солнце, когда зашумят в горах весенние ручьи, когда увлажнится горная земля, когда плуг коснется весенних полей, когда зашумит под землею новая жизнь, когда появятся на полях зеленые всходы, когда вытянутся спелые колоски к небесам и осыпятся зернами на горячую землю. Соберем урожай. Сделаем муку. Испечем хлеб. Тогда и приходи, солдат, кушать хлеб, если доживешь…

Лицо у Шульгина удивленно вытянулось. Богунов задохнулся от возмущения. Матиевский сделал резкое угрожающее движение. Шульгин опережающе поднял руку.

— Погодите ребята. Не горячитесь. Хорошо он сказал, не правда ли? Красиво! Только теперь наша очередь говорить. Переводи дословно, — кивнул Шульгин переводчику.

— …Когда сойдет с горных хребтов тающий снег, орошая долины, — забормотал переводчик, переводя старику гортанными длинными фразами, — когда солнце обласкает зеленые всходы полей… когда тучным колосом поднимутся нивы… когда первые зерна падут на жито… и первая мука посыпется из-под жерновов… Одним стариком будет меньше на афганской земле. Потому что он не пожалел русского солдата…

Шульгин вскинул автомат на вытянутой руке, и в следующее мгновение прозвучала короткая очередь в три пули.

Полковой переводчик и старик отпрянули назад. Грязная чалма старика птицей слетела с его головы, сбитая очередью.

— Хлеб нужен нам сейчас, а не через полгода, — кратко добавил Шульгин.

Старик послушно закивал головой и тут же повел за собой солдат, что-то жарко объясняя им на своем гортанном языке.

— Говорит, что у него тоже сын солдат. Под Кундузом его поймали и в армию зачислили, — пояснил переводчик, — у них же призыв такой, сколько поймают, столько и служат. Только хлеба в кишлаке очень мало. Весной у них хлеба почти нет.

Переводчик вытер пот со лба.

— Ну, ты даешь, Андрей. Ничего себе… Приемчики военной дипломатии… Мог же ведь и промахнуться…

— Не промахнулся же, — улыбнулся Шульгин, — у меня богатая практика. Эй, Богунов, смотрите, хлеб у старика не дочиста выгребайте…

Через минуту появились ликующие Богунов и Матиевский, размахивая черствыми лепешками.

— Порядок, товарищ лейтенант. Нон бар, — довольно крикнул сержант, — теперь есть чем наших доходяг на ноги поднимать.

И группа прикрытия двинулась дальше по кишлаку, оставив во дворе невозмутимого старика, который тут же присел на корточки и стал смотреть им вслед спокойным равнодушным взглядом.

Уже на выходе из кишлака сержант Богунов неожиданно вздрогнул, махнул рукой группе прикрытия и быстро присел вниз. Матиевский и Шульгин тоже мгновенно пригнулись, прижались к дувалам. Богунов поднес палец к губам, процедил сквозь зубы:

— Товарищ лейтенант, на этот раз точно заметил. Еще одну чалму видел… И, кажется, оружие было… Блеснуло что-то…

Сержант ткнул пальцем в восточную часть кишлака в сторону.

— Вон дерево с раздвоенной кроной. Рядом с ним высокий дувал. Там чалма была.

Шульгин немедленно потянулся к радиостанции:

— Метель. Я, Метель-один, прием. Обнаружили в кишлаке афганца. При нашем появлении скрылся за дувалом. Возможно, при нем есть оружие. Помогите нам выяснить обстановку. Посмотрите сверху, что вам видно?

— Метель-один, — голос Орлова прозвучал немного встревоженно, — хвалю за бдительность. Подтверждаю, вы засекли наблюдателя. Я вижу его сверху. Вооружен, душок, автоматом Калашникова. И что самое замечательное, Метель-один, этот наблюдатель даже обеспечен радиостанцией. Я вижу антенну в бинокль. Скорее всего, он пасет полковую радиочастоту. Так что, молодец Шульгин, что вышел на связь на нашей запасной частоте. Отправляю к вам трех стрелков со старшиной. Они зайдут с восточной стороны кишлака. Действуйте крайне осторожно, из-за прикрытий, — Орлов хрипло вздохнул. — Не лезьте на рожон. Гоните афганца на Булочку. Другой помощи от меня, к сожалению, не будет. У нас тут все падают с ног, — Орлов усмехнулся. — Кончилась «Метель». Вся тропа завалена отстающими. Будешь подниматься — увидишь. Держи постоянную связь.

Шульгин толкнул парней в бок.

— Все, ребята… Дело серьезное… Шутки в сторону. Мы действительно засекли наблюдателя душман. Будем гнать его к старшине.

Шульгин показал ориентиры движения и хлопнул сержанта по бушлату.

— Давай, Богунов, выдвигайся. Выступаешь первым. Пойдем знакомиться с этим «духом».

Богунов кивнул головой. Осторожно выглянул из-за дувала. Выпрямился и тут же перевалился через дувал и перекатился на другую сторону дувала в афганский двор. За ним одновременно скользнули через дувал Матиевский и Шульгин. Богунов широкими шагами пересек двор, махнул через следующий дувал. В глазах у Шульгина поплыли глинобитные стены, деревянные шесты, плоские пыльные крыши домов.

Внезапно Богунов резко взмахнул рукой предупреждающим жестом и упал быстро, как подкошенный. В то же мгновение гулким хлопком раздался выстрел. За ним бегло второй, третий. И стихло… Так же неожиданно, как началось.

Шульгин, метнувшийся от первого выстрела под дувал, заметил, как задымилось пылью место, где он только что стоял. Матиевский потерял шапку и с удивлением оглядывался вокруг. Шапку отбросило метров за пять. В грязном меху дымилась черная рваная дырочка.

— Знакомство состоялось, — тихо проворчал Матиевский. — Только я обычно сам шапку снимаю.

Все прижались к дувалам, настороженно осматриваясь по сторонам. Матиевский теребил в руках пострадавшую шапку:

— Испортил вещь, подлец. Теперь будет продувать.

Богунов хмыкнул:

— Не беда, Серега. У тебя там нечего продувать…

Шульгин хмуро кусал губы:

— Шутки в сторону… Прекращайте трепаться. Лучше подумайте… Всего три выстрела. Между прочим, предельно точных. Неопытных бойцов он положил бы наверняка. Скорее всего, перед нами матерый волк. Следуем дальше, ребята. Надо гнать его к Булочке. Через несколько дворов кишлак заканчивается.

Солдаты ящерицами расползлись по сторонам. Снова замелькали дувалы, цветастые тряпицы на шестах, лепешки сухого помета под ногами. Матиевский замахал рукой:

— Все-е! Теперь попалась сволочь… Засек я его, — снайпер ткнул пальцем в сторону одного из домов. — Забежал вон в тот дом, паршивец. Только что… И, между прочим, без оружия…

Богунов недоверчиво потянул носом:

— Как это без оружия? Не может быть? Что он из пальца стрелял?

— Хрен его знает…

Шульгин вышел на связь.

— Метель, я, Метель-один. Афганец зашел в дом на краю кишлака. Обкладываю его.

Орлов отозвался немедленно:

— Метель-один. Я наблюдаю сверху. Все правильно. Афганец в этом доме. Вокруг все спокойно. В кишлаке движения нет. Булочка уже рядом с вами. Он прикрывает вас с восточной стороны.

Булочка тоже вышел в эфир:

— Черпак на связи. Приказ понял. Замполит, вы у меня уже в секторе обстрела. Прикрою вас, как положено.

Шульгин погладил цевье автомата. Удобнее перехватил оружие.

— Ну, все, хлопцы. Нас прикрывает Булочка. Матиевскому приказываю держать на прицеле весь двор. Богунов пойдет первым. Я прикрываю сержанту спину. Проходим челноком из комнаты в комнату. Обстреливать комнаты не будем. Обойдемся без стрельбы. Вперед, сержант!

— Есть вперед, — бросил сержант через плечо. — Я пошел. Нервных просим не волноваться.