Абрам Вольф - В чужой стране Страница 46

— Брось, нашел о чем рассказывать! — прикрикнул Дядькин и нахмурился. Но Пьера уже нельзя было остановить. Горячий, темпераментный, как большинство валлонов, он весь загорелся, заговорил с такой быстротой, что Маринов с трудом понимал его. Русские слова у Пьера перемежались с французскими и фламандскими.

…Дядькин и Пьер отправились на велосипедах в село Лозен, недалеко от которого их ждал командир группы Белой бригады. Надо было договориться о совместном проведении первой крупной операции.

Дорога была дальняя. Проделав половину пути, они свернули к маленькому кафе на берегу канала, чтобы немного отдохнуть и освежиться стаканом пива.

— Друзья, причаливайте к нашему берегу! — окликнули их знакомые бельгийцы, сидевшие за столиками на открытой высокой веранде.

Оставив, велосипеды внизу, у входа, они поднялись по широкой лестнице на веранду.

— О, Ян Бос! Здравствуй, Ян Бос! — радостно приветствовали бельгийцы командира, русского отряда. — Сюда садись! К нам! К нам!

Дядькин и Пьер устроились за столиком в углу, вплотную к перилам. С других столиков к ним пересело несколько бельгийцев, шахтеров с соседней шахты.

Вечер выдался тихий и теплый. С деревьев падали золотистые листья, неслышно опускались на асфальт шоссе, на неподвижную гладь канала, расцвеченную отблесками заката. Все вокруг дышало покоем. В кафе звучала радиола, приятный баритон пел под гитару что-то нежное и грустное. Дядькин, слушая рассказы друзей о делах на шахте, с наслаждением, небольшими глотками пил холодное пиво и любовался погожим вечером. Давно у него не было так спокойно на душе. Все тревоги забылись, отодвинулись…

Однако пора было уходить. Дядькин взялся за шляпу. Но неожиданно показался белоснежный глиссер. Стремительно развернувшись, он подошел к бетонной стене. На берег вышли два молодых, рослых немца, направились в кафе.

— Гестапо, идем! — встревоженно шепнул Пьер.

— Немного подождем! — ответил Дядькин и, положив шляпу на место, заказал еще пива.

Хозяин кафе, маленький, тучный фламандец, заспешил навстречу немцам. Официантка уже несла на подносе бутылку коньяка и рюмки. Видно, гестаповцы заглядывали сюда частенько.

Народу в кафе прибавлялось. Появились девушки. На веранде начались танцы.

Сейчас был самый удобный момент незаметно покинуть кафе. Но Дядькин продолжал сидеть. Отпивая из бокала пиво, он все время поглядывал на гестаповцев. Серые жесткие глаза его загорались азартом.

Гестаповцы, подвыпив, пошли танцевать. Здоровенные, неуклюжие, как мясники, они бесцеремонно обнимали своих игривых партнерш, громко смеялись собственным шуткам. Бельгийцы бросали на гитлеровцев злобные взгляды.

Наблюдая за немцами, Дядькин негромко сказал Пьеру:

— Смотри, у них «жепе», пятнадцатизарядные!..

Пьер вопросительно взглянул на Дядькина: неужели Ян Бос решил напасть на этих гестаповцев? Здесь, в кафе?

Гестаповцы с девушками сели за столик. Официантка принесла им еще вина.

Дядькин посмотрел на шоссе. Ни жандармов, ни солдат поблизости не было, вдоль канала прогуливались местные жители. Он внимательно оглядел веранду, спросил бельгийца:

— Артур, «черных» здесь нет?

— Нет, Ян, тут все наши.

Еще раз взглянув на шоссе, Дядькин дотронулся до руки Пьера.

— Берем!

Радиола заиграла быстрый, шумный фокстрот. Дядькин встал, решительно подошел к молодой женщине, сидевшей через столик, пригласил ее танцевать. Она окинула быстрым взглядом стройного, хорошо одетого молодого человека и, мило улыбнувшись, поднялась.

Танцуя, Дядькин не спускал глаз с гестаповцев. Один из них, расстегнув мундир, пьяно откинулся на перила. Другой, облапив девушку, угощал ее вином и гоготал на все кафе. Оба они не обращали никакого внимания на людей, находившихся на веранде.

Дядькин, танцуя, приблизился к столику, за которым сидели гитлеровцы. Быстрый, ловкий поворот, и он у самого столика. Отставив в сторону партнершу, мгновенно выхватил «вальтер» и наставил его на немца, откинувшегося на перила: «Руки!». Гитлеровец, вытаращив глаза, стал медленно поднимать дрожащие руки. Второй гитлеровец, оттолкнув от себя девушку, схватился за оружие. Но его опередил Пьер. Раздался выстрел, гестаповец повалился на стол, сбивая бутылки и бокалы с недопитым вином.

Дядькин забрал пистолеты, сунул их за пояс, и партизаны спокойным шагом направились через веранду к выходу. Обомлевшие бельгийцы молча смотрели им вслед. Все произошло так неожиданно и быстро, что они не сразу поняли, что случилось.

Вскочив на велосипеды, партизаны понеслись по шоссе. Радиола продолжала греметь, в вечерней тишине далеко слышались звуки веселого фокстрота…

Выслушав сбивчивый рассказ Пьера, Маринов невольно поглядел на Дядькина, подумал: «Так вот ты какой» Ян Бос. Отчаянная, однако, голова!»

Дядькин, занятый своими мыслями, задумчиво проговорил:

— Мало мы еще делаем, мало… Мы же в таком глубоком тылу! В самое сердце врага можем бить, в самое сердце…

Маринов, раздумывая, поглаживал пальцами висок. Потом твердо сказал:

— Чтобы наносить врагу чувствительные удары, надо, прежде всего, объединить наши отряды. Мы станем сильнее, сможем вести серьезные бои. Кроме наших отрядов, здесь есть еще отдельные разрозненные группы. Их надо найти и собрать в один кулак. Побеги с шахт участились. Люди идут к нам. Будем создавать партизанскую часть, соединение. С крупной организацией будут больше считаться, скорее получим оружие… Командование нашего отряда предлагает объединиться. Что вы скажете? — Маринов поочередно посмотрел на Дядькина, Воронкова, Кучеренко.

— Вопрос ясен. Необходимо единое командование! — решительно проговорил Дядькин. Мы не ради чинов пришли сюда драться… — Дядькин встал, зашагал по землянке. — Котовец на фронте полком командовал?

— Полком, танковым. А до этого был заместителем начальника танкового училища, в Саратове. Опыт у него большой! С двадцатого года в партии…

— С двадцатого? — Дядькин удовлетворенно кивнул головой. — Мы в двадцатом еще пешком под стол ходили… Когда мы можем встретиться с командованием отряда?

— В ближайшие дни. За вами приедет вот он, Жеф.

Мстители

Прожив несколько дней в Мазайке у Матери, партизаны снова ушли в лес, обосновались недалеко от Нерутры.

Наступила оттепель, а вместе с нею беспрерывные дожди. Землянки заливало. Спали по очереди: надо было беспрерывно откачивать воду. Одежда не просыхала. Обсушиться, согреться негде. Кругом рыскают гитлеровцы, каждую минуту можно ожидать облаву, поэтому командир отряда запретил разводить костры.

…Шукшин лежал на нарах, накрывшись двумя одеялами и пальто. Его знобило, голова раскалывалась от нестерпимой боли. И ни на минуту не оставляли тревожные думы. Трис с Новоженовым отправились за канал, к Марченко. Должны были вернуться еще к вечеру, а уже утро, а их все нет. И Жеф куда-то пропал! Уже пятый день пошел, как уехал к Дядькину… Разведчики сообщили, что в район Мазайка переброшена новая эсэсовская часть. По всем дорогам курсируют сильно вооруженные патрули. «Обстановка дьявольски трудная», — думал Шукшин, ворочаясь под тяжелыми отсыревшими одеялами. — А выжидать не будешь. Легче не станет, нет».

В землянке с Шукшиным были Маринов, Трефилов и Чалов. Маринов, сидя на корточках у двери, черпал банкой воду и сердито басил:

— Зима называется… Льет и льет! Сдохнешь от этой проклятой сырости…

— Хреновина одна, а не зима, это верно, — отозвался Чалов. — Вот у нас, в Сибири, зима… Это действительно! Идешь — снег под ногами поет. Да! А солнце такое яркое, что глазам больно. Кругом снега, снега, чистые, белые… — Чалов мечтательно закрывает глаза. — Даже вот чувствую, как снегом, морозом пахнет… Хорошо! Одно слово, братцы, Россия…

Трефилов полулежит на нарах, жадно курит, о чем-то сосредоточенно думает: брови его насуплены, на лбу глубокие складки. Внезапно он приподнимается, поворачивает голову к Шукшину.

— Не спите, Константин Дмитриевич?

— Не сплю. — Шукшин откинул одеяло.

— Дай закурить!

Трефилов пересел к Шукшину, протянул пачку сигарет.

— Я вот о чем думаю, Константин Дмитриевич. Надо браться за крупные операции. Если уж бить, так со всего плеча. А то мы только людей растеряем, а настоящего дела не сделаем. Надо взять под контроль дороги. Мы должны знать о каждом воинском эшелоне, который тут пройдет. Надо налаживать разведку. Глубокую разведку…

— Виталий прав! — горячо проговорил Маринов, поднимаясь и отбрасывая в сторону консервную банку, которой он вычерпывал воду. — Уничтожить десяток вражеских солдат — это слишком незначительная помощь Красной Армий. Больше риска, чем результатов… Да, Виталий, дороги! В Бельгии густая сеть железных дорог, самая густая в мире. Важнейшие коммуникации врага… Идут эшелоны с войсками, с углем, с машинами, продовольствием, с оружием… Вот это будут ощутительные удары! И Дядькина на это надо нацеливать. Они там увлеклись террором, охотятся за гитлеровцами, а эшелоны идут…