Аскольд Шейкин - Опрокинутый рейд Страница 46

— Итак-с, домой?.. Не знаю, чем вы занимались с утра…

— Ну как чем? — с вызовом проговорил Шорохов. — Громил Русско — Азиатский банк.

Он положил на стол купленную на Красной площади пачку. Мануков взял ее; отогнув с угла, пропустил между пальцев:

— Завидую? Нет. Это время я тоже не потерял. К тому же побывал в штабах всех дивизий, вступивших в Елец, беседовал… э-э… с рядом персонажей. Военных и штатских. Офицерик, который нас вчера сопровождал, не единственный. Некоторые из них занимали при большевиках выдающиеся посты… Константин Константинович, правда, оказался недоступен, но, поскольку мои планы кое в чем изменились, это сейчас не столь важно. Однако смотрите: с момента вступления казаков в город не прошло и суток, а уже образовалась вполне работоспособная власть. Помните, что было в Козлове? Там власть создавалась стихийно, и потому, конечно, возникла по образу и подобию прошлой поры: городская и земская управы, полиция. Без учета того, что во взбаламученной России такая власть уже по одному своему наименованию несет зародыш отрицательного к себе отношения какой-то части жителей. Здесь по-другому. Приказанием Мамонтова — это его личная инициатива, от меня не стали скрывать, — образован Совет районных организаций. Совет! Вдумайтесь! В него, естественно, вошли не те нищие горлопаны, которые заседали в Совете при большевиках, а достойные люди. Умнейший ход! За городской управой Россия образца девятьсот девятнадцатого года не пойдет. Ничего не поделаешь — перевернутая страница истории! А за Советами районных организаций пойдет. И здесь, и в Москве. И полиции, обратите внимание, нет. Квартальные попечители — опять же по-новому!

Он ошибался. В Козлове городскую управу создали тоже приказом Мамонтова. Как и там, так и здесь она состояла из мстительных бывших, была властью злобного меньшинства. Но вступать в какие-либо объяснения Шорохов не собирался. Зачем? Лишь потом, когда Мануков замолчал, он произнес как бы про себя:

— Больше в Ельце я ничего покупать не буду.

— Почему? — насмешливо спросил тот. — Начали вы успешно. Несмотря на все большевистские национализации, Русско-Азиатский банк в западных странах стоит прочно. Вам известно, кто в нем директорствует? Ах нет! Герберт Гувер! Такое имя вы никогда не встречали? Сочувствую. Очень влиятельный в цивилизованном мире человек. С большим будущим. Сейчас он уже министр торговли Северо-Американских Соединенных Штатов, глава Американской администрации помощи — могущественной организации, ее влияние распространяется на добрую половину Европы. И между прочим, шестьдесят процентов акций Парамоновских угольных рудников — ваши края, не так ли? — принадлежат Герберту Гуверу. Да, мой друг, да… Такая деталь: здесь, в Ельце, было не только отделение этого банка, но и фондовая биржа. Мне передали: вчера прямо на канцелярских столах той конторы, которая при красных в ее стенах обитала, прошел общий ужин торгово-промышленных предпринимателей. Очень успешно. Присутствовал Мамонтов, сказал проникновенную речь… Еще раз поздравляю. Бумаги, тут купленные, в Ростове, в тамошней суматохе, у вас, образно выражаясь, оторвут с руками, на что, возможно, вам и стоит пойти, учитывая то, как и где они к вам попали. Мои советы в таких делах — большая редкость, их ценят. Шорохов подождал, пока он выговорится, спросил:

— Вы знаете, что в город вступают пехотные части?

— Знаю. Естественный порядок. Конница всегда опережает.

— Да, но конные уже уходят. А сколько минуло? Одна ночь.

— Откуда у вас такие сведения?

Шорохов не ответил. Мануков настойчиво продолжал:

— Вам точно известно или только предполагаете? Может, вы даже знаете, в каком направлении они уходят?

Он заволновался. Но сам же он как-то говорил Шорохову: «Не торопитесь задавать вопросы. Для умного собеседника три ваших вопроса подряд — не ответа, вопроса! — и о вас уже все известно».

— На Задонск, — это Шорохову не было смысла скрывать. — И чего теперь ждать? Пехоты и у красных полно. Без конных полков, думаете, город удержится? Я не военный, но какой-то опыт у меня теперь есть. И позвольте спросить: стоило ли вообще здесь что-либо покупать, если корпус так и не пойдет на Москву? Процентные бумаги — дело другое. Я говорю о товаре, который заложили в свои здешние склады Фотий Фомич, Христофор Андреевич.

— Откуда такие сведения? — снова спросил Мануков.

— Какие?

— Что без конницы занятые корпусом города не могут держаться? В Тамбов и Козлов большевики так и не вступили. Думаете, это удалось бы от меня скрыть? Корпусом захвачена не просто огромная территория, захвачено самое сердце Совдепии, ибо здесь сейчас ее хлеб. Или вы считаете иначе?

Шорохов ничего не ответил. Просвещать Манукова относительно судьбы Тамбова он тоже не собирался.

— Хотя, конечно, — продолжал тот немного спустя, — есть кое-что настораживающее.

Вынув из бокового кармана пиджака лист газеты, он развернул его и подал Шорохову. Тот прочитал: «Г. Козлов. 14 августа (Дата по старому стилю. — А.Ш.) Бюллетень газеты „Черноземная мысль“… № 2…» Ниже было напечатано во всю ширину листа: «11 августа командир корпуса разрешил В. П. Чиликину издавать в Козлове газету „Черноземная мысль“. Подписал главный комендант есаул Кутырин».

— Чиликин? — обрадованно удивился Шорохов. — В Козлове я с ним познакомился. Он тогда говорил о своей газете. Признаться, я не очень поверил.

— Да-да. И заметьте, как размахнулся, — Мануков отобрал у него лист и вслух прочитал — «На основании этого разрешения выходит газета „Черноземная мысль“ с отделами: Действия и распоряжения правительства. Редакционные статьи по вопросам государственной и общественной жизни. Телеграммы агентов и собственных корреспондентов. Хроника местная и общая. Статьи научные, политические и на общие темы. Корреспонденции краевые и иногородние. Фельетон. Обзор печати…» Ну и так далее… Затем идет обращение Мамонтова к населению Козлова. Любопытнейшее! Я, к сожалению, о нем раньше не знал. Потом хроника, приказы властей, но… Перебор! — Мануков швырнул газету на стол.

Тут же, впрочем, он схватил ее, опять протянул Шорохову. Тот начал громко читать первое, что попалось ему на глаза:

— «Осени себя крестным знамением, русский народ, ибо теперь уже не грубые самозваные комиссары, не безграмотные комбеды будут управлять тобой…»

— Что вы читаете! Дальше!

— «Ты сможешь свободно исповедовать святую веру в бога…» — Еще дальше!

— «Но муки почти уже миновали нас: бывшая русская столица — Петроград — занята союзными войсками, а наши освободители, донские казаки, идут к сердцу земли русской — к Москве…» Как? — испуг Шорохова был вполне искренен. — Петроград занят, казаки идут к Москве?

— Какой Петроград? Какая Москва? Вы что? Не были тогда в Козлове? Шутка! На особый манер. Сугубо для внутреннего употребления, не такая уж и опасная, если войска действительно стремятся к этим объявленным целям. Когда есть хотя бы тень надежды: не сбылось вчера — сбудется завтра. Но если вы правы и корпус идет уже на юго-восток… Что Москва все дальше… Что рейд сворачивается в улитку, — Мануков вновь вырвал из рук Шорохова газету, перевернул ее, ткнул пальцем в один из заголовков.

— «Продвижение казаков, — прочитал Шорохов. — Казачьими частями занята Рязань. Получено сообщение о том, что в Москве под влиянием успехов казаков местные войска и рабочие свергли Советскую власть», — он возвратил газету Манукову. — Шутка, говорите?

Ему уже было только смешно. Мануков сложил газету, спрятал в карман, устало проговорил:

— Можно ведь еще и так взглянуть на это. Где мы сейчас с вами? В Рязани? В Москве? В Петрограде? Увы, всего лишь в Ельце. И твердим, что большевиков вообще уже нет. А снаряды — давай! Мундиры — давай!.. Черный юмор. И как можно настолько безмозгло врать? Себе же во вред.

— Но если это для подъема духа…

— В данном случае — никакого «но» и никакого «духа». Глупое вранье дивидендов не приносит. Кретинизм! Тому же Чиликину больше ничего не остается для следующего выпуска этой самой своей «Мысли»: война выиграна, большевизм сокрушен, — помолчав, Мануков спросил:- Все же откуда вам известно, что конные части идут отсюда в Задонск?

— Ну как откуда? — ответил Шорохов. — Утром гулял по городу, слышал разговоры казаков. Видел, что за реку по Задонской дороге уходили полки, броневик. Видел штабную колонну. Этих господ узнаешь на любом расстоянии.

— Что, если я предложу вам опять прогуляться?

— Хотите проверить?

— И это. Не скрою: ваши слова — сюрприз, и, в общем, не из приятных. Меня уверяли, что решение еще не принято.

Через полчаса они покинули дом.

Сразу направились к мосту в начале Задонской дороги. Издали увидели, что за реку, покидая город, тянется вереница возов. Подошли ближе, присели на скамейку у одной из калиток. Был это обоз конного полка. Сопровождавшие возы верховые помахивали нагайками, покрикивали на подводчиков. Тоже спешили.