Артем Ивановский - Утерянные победы Красной Армии Страница 48

Разгром немецко-фашистских войск в решающем сражении на Курской дуге ознаменовал собой коренной перелом в ходе войны и позволил советскому командованию вплотную подойти к решению крупномасштабных наступательных задач. Поэтому на Северо-Западном стратегическом направлении речь шла не только о снятии блокады. В сентябре 1943 года в Генштабе полным ходом шла разработка плана наступательной операции, целью которой являлось освобождение Прибалтики и разгром всей группы армий «Север». К тому времени войска Западного фронта стремительно приближались к границам Латвии и Литвы. Таким образом, открывалась реальная возможность нанесения мощного скоординированного удара силами пяти фронтов — Ленинградского, Волховского, Северо-Западного, Калининского и Западного. В Оперативном управлении Генерального штаба рассматривались и анализировались различные варианты. Было внесено предложение — главный удар нанести на участке СевероЗападного фронта из района Старой Руссы прямо на запад, что позволяло рассечь группу армий «Север» на две части. Но при дальнейшем рассмотрении от этого предложения пришлось отказаться. Характер местности был крайне неудобен для наступающей стороны. Кроме того, еще со времен Демянской операции противник имел на этом участке хорошо подготовленную, прочную оборону.

Далее генштабисты разрабатывали план прорыва в полосе Западного фронта с последующим поворотом его правого крыла на север. При этом немцам пришлось бы в значительной мере снизить плотность своих обороняющихся войск перед Калининским фронтом и открыть ему путь на Резекне. Удар Калининского фронта в направлении Резекне приводил бы к выходу во фланг и затем тыл противника, что в свою очередь серьезно ослабляло возможности его сопротивления перед Северо-Западным фронтом, который при таком развитии событий мог быстро и без больших потерь продвинуться вперед. К сожалению, привести этот план в действие не удалось, так как он был основан на предположении о том, что текущие темпы наступления Западного фронта будут сохраняться и нашим войскам удастся создать удобный в оперативном отношении выступ. Но из докладов штаба фронта становилось ясно: войска выдыхаются, вязнут в обороне противника. На их дальнейшее продвижение рассчитывать нельзя, и потому весьма заманчивый замысел нанесения флангового удара пришлось остановить.

В конечном виде план наступательной операции выглядел следующим образом. Главный удар предполагалось нанести вдоль реки Двина в направлении Полоцк, Даугавпилс и выйти к Риге. Таким образом достигалось отсечение группы армий «Север» от остальных немецких войск и от территории Германии. Затем следовала серия вспомогательных ударов с целью раздробления прибалтийской группировки немцев, изолирования и уничтожения ее по частям. Кроме того, Генеральный штаб располагал разведывательной информацией о возможном отходе немецких войск на участках Ленинградского, Волховского и Северо-Западного фронтов. Командующий группой армий «Север» генерал-полковник Линдеман действительно обращался в Ставку фюрера с предложением отвести свои войска на более выгодный с точки зрения организации долговременной обороны рубеж по линии реки Западная Двина. Держаться во что бы то ни стало — таков был общий смысл ответа из Берлина.

7 октября 1943 года войска Калининского фронта штурмом овладели Невелем. Этот город являлся крупным опорным пунктом и важным узлом коммуникаций противника. Со взятием Невеля немцы лишились единственной железнодорожной ветки на этом участке фронта. Но главное состояло в том, что Невель находился на стыке групп армий «Север» и «Центр». У советского командования появилась возможность вбить танковый клин между двумя немецкими группировками и значительно расширить прорыв.

Немецкий офицер Отто Кариус, участник тех боев, вспоминал: «Неожиданно для нас поступил приказ на марш в район Невеля. Русские там атаковали и взяли город. Атака последовала столь неожиданно, что некоторые наши войска были застигнуты во время движения. Началась настоящая паника. Было вполне справедливо, что коменданту Невеля пришлось отвечать перед военным судом за вопиющее пренебрежение мерами безопасности»[184]. Разумеется, помимо отдачи под суд коменданта немецкое командование предпринимало другие спешные меры, чтобы не позволить своему противнику развить тактический успех в оперативный. Так как сильно заболоченная местность фактически привязывала боевые действия к немногочисленным дорогам, немцы перекрыли стратегическую автомагистраль Великие Луки — Невель — Витебск танково-артиллерийскими заслонами. Наступающим советским войскам было оказано ожесточенное сопротивление. Завязались тяжелые бои.

Одновременно Калининскому фронту была поставлена задача взять Городок. Овладение этим населенным пунктом позволило бы обойти Витебск и охватить с севера весь левый фланг группы армий «Центр». Но здесь события развивались куда менее благоприятно, чем в районе Невеля. На начальном этапе операции советским войскам удалось вклиниться в оборону противника. Затем немцы быстро оправились от замешательства и остановили дальнейшее продвижение русских. Практически сразу бои за Городок перешли в затяжную стадию. Таким образом советскому командованию не удалось реализовать замысел глубокого прорыва в полосе Калининского фронта. Группа армий «Север» встала в жесткую оборону и сдерживала натиск наших войск.

В Ставке и Генштабе прекрасно понимали, что необходимо как можно скорее искать новое, более оптимальное решение. Нельзя было дать немцам время на подготовку и организацию обороны в их оперативном тылу. Кроме того, топтание наших войск на месте позволяло противнику все сильнее укреплять Городок и другие важные населенные пункты в прифронтовой полосе. Поэтому уже 12 октября 1943 года было принято решение о формировании нового фронта — Прибалтийского. В его задачу входил прорыв обороны противника в районе Идрицы с дальнейшим наступлением прямо на Ригу. Новый фронт создавался на основе управления расформированного Брянского фронта и за счет выделения войск из резервов Ставки ВГК. Командующим был назначен генерал армии М.М. Попов. Незадолго до вступления в новую должность он провел успешную наступательную операцию на весьма схожем по условиям театре военных действий. Войска генерала Попова освободили Брянск, войдя в тыл хорошо укрепившейся немецкой группировке. В Ставке считали, что этот опыт можно будет использовать в Прибалтике.

1 ноября войска Прибалтийского фронта перешли в наступление. Но, как отмечал в мемуарах С.М. Штемен-ко, «противник отлично разбирался во всех этих тонкостях». Наступление войск Попова захлебнулось практически в первый же день. Их продвижение не превышало нескольких сотен метров в сутки. Бои на идрицком направлении продолжались около двух недель. Потери наших войск были велики и совершенно не оправдывали достигнутых результатов. Сопротивление врага сломить не удалось, поэтому решение прекратить дальнейшие атаки хорошо организованной, прочной обороны противника выглядело вполне разумно.

Новый прорыв решено было осуществить в районе Городка. С 20 октября 1943 года Калининский фронт стал именоваться 1-м Прибалтийским. Ему предстояло вновь штурмовать Городок, чтобы далее двигаться на Витебск, а затем брать Полоцк, Даугавпилс и Ригу. Для усиления бывшего Калининского фронта советское командование произвело перегруппировку, перебросив с идрицкого направления, с фронта Попова, переименованного во 2-й Прибалтийский, дополнительные войска.

В соответствии со своим излюбленным принципом «кадры решают все» Сталин решил усилить и командование 1-го Прибалтийского фронта. 19 ноября 1943 года новым командующим стал генерал армии И.Х. Баграмян. От Верховного он получил категорический приказ — «покончить с Городком». А.М. Василевский в своих воспоминаниях обращал внимание на эту характерную черту сталинского руководящего стиля: если на каком-то фронте дело не идет, значит, надо сменить командующего.

Конечно, Баграмян уверенно заявил, что «приказ товарища Сталина будет выполнен». Но вся проблема заключалась в том, что поставленная перед фронтом задача не являлась новой. Немецкое командование ожидало возможного русского удара в районе Городка и надлежащим образом готовилось к его отражению. С личным сталинским приказом шутки плохи, и Цотому Баграмян должен был беспощадно гнать войска под губительный, уничтожающий огонь противника, который занимал хорошо укрепленные позиции. О том, какую цену пришлось заплатить за взятие Городка, кратко упомянул в мемуарах С.М. Штеменко: «Приказ приказом, а взять этот населенный пункт, очень важный для дальнейшего продвижения на Витебск и Полоцк, сразу не удалось. Он был освобожден от оккупантов лишь через месяц в результате упорных и кровопролитных боев»[185].