Януш Пекалкевич - Спецоперации Второй мировой Страница 49

— А знаешь, я сегодня пережил нечто из ряда вон выходящее — у производителя работ «организации Тодта».

Душе повезло с друзьями. Никто из них не воспринимал его похвальбу серьезно: трепло остается треплом. Выслушивая его рассказ, они смеялись. Жестянщик Арсен посчитал все это простой выдумкой, а Робер Тома, молодой слегка застенчивый блондин, высказался даже более определенно:

— У него в голове всегда одни глупости.

Ночью Душе спал спокойно. Продумав свои дальнейшие действия, он решил зайти в понедельник под каким-нибудь предлогом к Шнеддереру, рассчитывая, что подвернется какой-нибудь случай и он сможет извлечь спрятанную карту.

Одетта же почти не спала. Когда свет фар проезжавших мимо автомашин падал в окно спальни, она в испуге думала: «Не к нам ли?» Когда же автомашины притормаживали, у нее сразу же возникала мысль: «Видимо, это к нам». Секунды в таких случаях казались ей вечностью, и она горячо молилась:

— Боже, дорогой и всемогущий! Пусть они не приходят к нам, к детям!

Когда шаги на улице затихали и наступала тишина, Одетта чувствовала себя разбитой.

В понедельник, в половине десятого утра, Душе направился к зданию «организации Тодт» с двумя ведрами, малярной кистью и несколькими рулонами обоев. Он намеревался начать работу пораньше, чтобы освободиться часам к четырем и иметь больше свободного времени. Людей в здании было еще мало — только писари да связные. Часа две он трудился без перерыва, отмыв стены до штукатурки и намазав их клеем. При этом он гнусаво распевал свои любимые песни, пока не прибежал посыльный и не потребовал, чтобы он замолчал. Душе рассыпался в извинениях, затем сказал:

— Если это будет угодно господину производителю работ Шнеддереру, я хотел бы с ним переговорить.

Посыльный иронически улыбнулся и ответил:

— Тогда вам придется сесть на поезд и отправиться в Сен-Мало.

Следовательно, в кабинете Шнеддерера никого не было!

— Дело-то не очень срочное, — примирительно произнес Душе. — А когда он должен возвратиться?

— Сюда он больше не вернется, — посмотрел тот на маляра свысока. — Его направили в другое место. Вместо него назначен производитель работ Келлер.

Душе словно бы ударило током.

Посыльный с любопытством посмотрел на маляра и ушел.

Остаток дня Душе провел, пребывая в гнетущем состоянии. У него даже мелькнула мысль, а не связан ли внезапный отъезд Шнеддерера с пропажей карты? В таком случае его должны арестовать и допросить. Душе не знал, как ему быть. Обнаружена ли вообще пропажа карты? Если нет, то как ему выйти из здания, прихватив ее?

Следующие сутки он провел в раздумье, ни с кем не советуясь, даже с Одеттой. Это вообще-то было ему свойственно, когда он разрабатывал какое-нибудь серьезное дело. Во вторник он продолжил свою работу, попросив придти обербауфюрера, ведавшего ремонтными работами. Когда тот появился, Душе спросил, готов ли производитель работ Келлер к тому, чтобы он приступил к дальнейшей работе.

— О какой же это работе идет речь? — поинтересовался тот.

— К оклейке его кабинета обоями, как было обусловлено с Шнеддерером, — спокойно ответил Душе. — Производитель работ Келлер должен, я полагаю, знать об этом.

Ему пришлось ждать с полчаса, пока офицер разбирался с заказом. Возвратившись, сказал, что Душе, по всей видимости, ошибается, так как в заявке сказано только о работах в двух кабинетах второго этажа.

— В заявке этого, видимо, нет, — согласился Душе. — Дело в том, что производитель работ Шнеддерер принял такое решение в последний момент, сделав пометку в своей записной книжке.

Офицер сделал знак Душе, чтобы он следовал за ним, и они направились наверх. С сильно бьющимся сердцем он оказался через несколько минут в кабинете производителя работ. Там все выглядело, как и прежде. Для прояснения дела был приглашен какой-то унтер-офицер, скорее всего бывший писарь Шнеддерера, но тот ничего, естественно, не знал. Их разговор был прерван возгласом вошедшего в кабинет Келлера:

— О каких это обоях идет разговор?

После дополнительных разъяснений Келлер произнес довольна резко (в тоне его, однако, Душе уловил некоторые нотки сожаления), что бюджет организации не позволяет в настоящее время проведение дополнительных работ. Тогда Душе сказал, что, по всей видимости, происходит недоразумение, так как он в порядке доброй воли согласился оклеить обоями этот кабинет бесплатно, а господин Шнеддерер оказал ему честь, согласившись с таким предложением. Так что решение этого вопроса зависит теперь от господина Келлера.

На лице того появилась довольная улыбка. Он хлопнул Душе по спине и произнес на ломаном французском языке:

— А вы — неплохой француз.

Затем спросил, сколько времени для этого понадобится. Душе, быстро прикинув объем работ, ответил:

— Два дня.

Когда Келлер распорядился освободить кабинет после окончания рабочего дня, Душе, вмешавшись, пояснил, что этого делать не требуется. Если мебель сдвинуть на середину помещения, он сможет спокойно работать, прикрыв ее бумагой и тряпками, чтобы не перепачкать.

В среду, 13 мая, Душе появился в кабинете и приступил к работе.

Вечером того же дня в Кан из Ле-Мана приехал представитель Центра Жирар, намеревавшийся встретиться с Душе, как было решено заранее…

За час до его приезда в кафе собрались несколько постоянных посетителей и сели за столик поиграть в домино. Это были Дешамбре, Дюме и страховой агент Харив. Душе еще не появился, но разговор собравшихся зашел о карте, которую тот спрятал, как утверждал, в помещении «организации Тодт», и о том, каким образом ее можно было бы оттуда забрать.

Поскольку Душе славился умением побалагурить и похвастаться, Дешамбре сомневался в его искренности. Дюме же верил своему другу. Харив, спокойный и уравновешенный человек, только барабанил пальцами по крышке стола.

И тут им пришлось понизить голоса, так как в кафе появился Альберт, который, сняв свою шинель, повесил ее на стоячую вешалку, заказал рюмку коньяка и присел за свободный столик.

Троица собиралась уже уходить, когда в кафе появился Душе. Увидев его, Харив предложил сыграть еще одну партию в надежде услышать от самого Душе про карту, которая не выходила у него из головы. Хотя они и поприветствовали Душе, тот, видимо, из-за Альберта к ним присоединиться не торопился. У стойки бара он заказал себе рюмку кальвадоса, затем не торопясь повесил свое пальто на стоячую вешалку и только после этого подсел за столик к приятелям.

— Шестерка дубль, — произнес Дешамбре, кладя на стол костяшку, и обратился к Душе: — Привет, Рене, как дела, мой дорогой друг?

— Все хорошо, — ответил тот, дружески кивнув, но тут же встал и направился к входной двери.

Троица переглянулась, любопытство их так и распирало.

Душе смотрел вдоль улицы в сторону цветочного базара, где крестьянки продавали в корзинах красные, синие и белые анемоны-ветреницы. У двери он стоял довольно долго, явно радуясь вечернему солнцу.

Насвистывая довольно немузыкально какую-то песенку, он возвратился к столику игроков, сказав:

— Я сейчас же к вам вернусь, возьму только из пальто сигареты.

Когда он, наконец, к ним присоединился, Харив, не отрываясь от игры, произнес:

— Мы уже целый час обсуждаем, как лучше изъять карту из осиного гнезда. Естественно, если такая на самом деле существует. Твой ход, Дешамбре.

— Пропускаю, — отозвался тот.

— А она уже у меня, — небрежно бросил Душе.

Никто не произнес ни слова. Рука Дешамбре застыла с костяшкой домино в пальцах. Невольно, как по команде, все посмотрели в сторону немецкого капитана. Альберт даже не пошевелился.

— Не здесь же? — запинаясь вымолвил Харив. — Тебе надо уходить.

— Но не сейчас, — спокойно возразил Душе. — На улице шныряют гестаповцы. Не остается ничего другого, как переждать… играя в домино.

— А что они здесь вынюхивают? — тихо спросил Харив. — Не подозревают ли они тебя?

— Не думаю. Скорее всего, это — обычное патрулирование. Пропажу карты там еще не обнаружили, хотя это и кажется мне несколько странным. Внимание, друзья… вот и они…

Все склонились над столом, глядя на домино, не осмеливаясь даже посмотреть вокруг. Позже Душе уверял, что слышал, как к кафе подъехала автомашина и притормозила. Уж этот-то звук он всегда отличит от остальных уличных звуков.

В голове каждого билась мысль:

«Они вроде бы уже вошли…»

Минуты ожидания тянулись. Первым поднялся Душе, подошел к стойке и заказал еще рюмочку кальвадоса. При этом он прислонился к стойке бара так, чтобы видеть входную дверь, через некоторое время он кивком дал понять друзьям, что опасность миновала: полицейская машина исчезла. Все вздохнули с облегчением.