Гюнтер Штайн - Ультиматум Страница 49

— А где остальные? — спросила его Раиса.

— Скажи, где проходит бикфордов шнур? — требовательно спросил девушку Максим, не ответив на ее вопрос.

Раиса без сил опустилась на стул.

— Возьми себе это, — сказал девушке Максим, выслушав ее короткий рассказ, и подал финский нож и две ручные гранаты. — Как только стемнеет, начнем действовать. А до тех пор… — На секунду он замолчал, глядя на закат. — Девчат я услал в погреб в саду. Послушай! Если они случайно придут сюда, ты сразу же уходи, хорошо?

— Уйду, но только вместе со всеми.

— Никто из них не сможет лучше тебя выполнить задание. Если еще кто-нибудь из наших пробьется к плотине, хорошо. Но только ты никого не жди! Это приказ!

— Ну, не так официально!

— Ты знакома с Верой Владимировной? — спросил Максим, повернувшись к Рае.

— Это жизнерадостная такая женщина с почты, у нее трое ребятишек, да? — Рая вскочила с места. — С ней что-нибудь случилось?

— Час назад ее изнасиловали шесть гитлеровских солдат.

Рая невольно схватилась за горло.

— А что с ее… дедушкой, с Артемом?

— Его они застрелили, когда он хотел заступиться…

Некоторое время оба молча стояли друг перед другом.

В городе раздавались выстрелы, а гул артиллерийской канонады стал значительно ближе.

— Ты слышишь? — первым нарушил молчание Максим. — Наши наступают!

Рая взялась за ручку двери, когда перед домом остановился автомобиль. И почти в тот же миг послышался треск. Максим оттолкнул Раю в сторону от двери, и вовремя: немецкий бронетранспортер снес полстены дома и, заехав в сад, провалился передними колесами в погреб.

Немецкие солдаты выпрыгнули из бронетранспортера. Из погреба неслись душераздирающие крики.

Максим, выскочив из дома, спрятался в кустах, не зная, что делать. Если бросить в немцев гранаты, то вместе с ними, погибнут и те трое, сидящие в погребе. Может, лучше помочь вытащить бронетранспортер?

К нему бежала Рая.

— Уходи отсюда! — крикнул он ей. — И немедленно!

Когда девушка скрылась, он вышел из кустов навстречу немцам, возившимся около машины. И тут Максим увидел, как один из немцев снял с плеча автомат и направил его дуло в сторону погреба. Максим выхватил из кармана гранату и, размахнувшись, бросил ее. Раздался взрыв, двое гитлеровцев сразу же свалились на землю. Кто-то открыл по Максиму огонь, но не попал. Максим выдернул чеку второй гранаты, но бросать сразу не стал, а, спрятавшись за изгородью, пополз ближе к машине. Из погреба не доносилось ни звука. И вдруг позади себя он услыхал какой-то шум, раздававшийся из-за угла дома. Вытянув правую руку вперед, чтобы в любой момент можно было бросить гранату, Максим побежал за угол, но тут его ослепила яркая вспышка, сопровождаемая автоматной очередью…

Свернув на соседнюю улочку, Рая услышала взрыв гранаты и замерла на месте. Она простояла так до тех пор, пока не стихли голоса гитлеровцев возле дома Марии. Решив, что с Максимом все в порядке, девушка побежала дальше и тут услышала автоматную очередь, но не поняла, где именно стреляли. Снова пошел снег, и Рая ощутила, как на ее разгоряченном лице тают снежинки.

Прошло не менее получаса, пока она добежала до электростанции. Она упрямо отгоняла от себя назойливые мысли о матери, об Ольге Петровне и двух девушках, стараясь полностью сосредоточиться на том, что ей предстояло сделать. Какое-то мгновение она раздумывала, пройти ли ей на территорию электростанции, воспользовавшись своим пропуском, или попросту перелезть через забор. А может, попасть на плотину, по бревнам перейдя речку?

Падающий снег несколько освежил ее, она потерла ладонями щеки.

В конце концов она все же решила перелезть через дыру в заборе. Прежде чем нырнуть в нее, осмотрелась: поблизости ни солдат, ни машин, даже следов на снегу не было. Она побежала. В деревянной будке было темно и тихо. И лишь перед административным зданием стояла бронемашина.

Обрадовавшись, что ее никто не видит, Рая что было сил побежала к плотине и вдруг почувствовала резкую боль в ноге, но, крепко сжав зубы, бежала дальше. Но что это? Путь ей преградила изгородь из колючей проволоки. Она метнулась вдоль изгороди. Проход к речке был основательно забаррикадирован.

Рая споткнулась о доски и упала, и это подсказало ей, как поступить дальше. Взяв одну доску, девушка бросила ее на импровизированную баррикаду, потом положила еще одну и продвинула ее вперед. Встав на первую доску, она, балансируя руками, пошла, но тут вторая доска съехала в сторону, и, потеряв равновесие, Рая упала на ржавую проволоку. С трудом поднявшись, девушка встала и, схватив доску, попыталась ее сдвинуть, но та, обмотанная колючей проволокой, не поддавалась. И тут Рая увидела на земле ручную гранату. Она схватилась за карман жакета, но он был пуст: граната вывалилась на снег, когда девушка упала. Недолго думая, Рая решила проделать себе проход в заграждении гранатой.

«Но ведь тогда фашисты услышат взрыв! — обожгла ее мысль. — Придется выбираться без шума».

Наконец Рая с большим трудом все же выбралась из завала и побежала назад, чувствуя боль в ноге и кровоточащих руках.

Длинные руки прожекторов время от времени высвечивали участки территории.

Тогда она решила добежать до берега и найти там то самое место, которое заметила еще утром. Не раздумывая долго, она сняла с себя жакет и туфли. Крепче стиснув зубы, она полезла в воду, оттолкнула от себя шершавые льдины, потом два бревна и поплыла в ледяной воде. Плотина становилась все ближе, вырастала в размерах. Держась за большое бревно, Рая приближалась к серой бетонной массе, до которой осталось пять метров, потом четыре. Используя течение, Рая направляла бревно к ближайшей опоре. Три метра, два… С глухим стуком бревно толкнулось в бетонную стену. Дальний конец его поднялся из воды, и Рая, чувствуя безысходность своего положения, вскрикнув, скользнула в ледяную пучину…

Плотина электростанции была далеко не единственным объектом в Корсунь-Шевченковском, подготовленным фашистами к взрыву. Пока гитлеровцы уничтожали в домах то, что они не могли захватить с собой, и расстреливали каждого подозрительного жителя, группы подрывников носились по всему городу. Они взорвали крупные здания города: железнодорожный вокзал, банк, электростанцию, мельницу, поликлинику, больницу.

Однако все эти взрывы не могли заглушить грохот советской артиллерии, наступавшей вслед за успешно продвигающейся пехотой.

Ранним утром 14 февраля части 206-й и 294-й стрелковых дивизий захватили окраину города. До наступления рассвета был освобожден весь город. При этом советские части захватили 18 транспортных самолетов противника, 5 танков, 6 складов оружия и боеприпасов. По улицам города было трудно пройти: они были забиты целыми и разбитыми грузовиками, бронетранспортерами, орудиями, тягачами.

Оставшиеся немецкие войска начали отходить на запад вдоль правого берега реки Рось в направлении Стеблева. Однако очень скоро они были вынуждены перейти на левый берег Роси, так как части 180-й советской стрелковой дивизии стали теснить их с юга — с направления Квитки. И лишь после ожесточенных и кровопролитных боев немцам наконец удалось пробиться на Яблуновку, затем перейти по сохранившемуся мосту на другой берег Роси и снова повернуть на юг.

Таким образом, в районах Стеблева и Шандеровки собралось большое количество полуразбитых дивизий из группы генерала Штеммермана. Общая протяженность линии фронта окружения, насчитывавшая еще 28 января двести пятьдесят километров, сократилась до тридцати километров, а диаметр котла едва достигал восьми километров. Окруженные войска нуждались в боеприпасах и продовольствии, в медицинской помощи, они не имели огневой поддержки артиллерии и авиации, короче говоря, они нуждались во всем, а особенно в надежде на успех, следовательно, перестали быть боеспособными регулярными частями.

Единственное, на что еще хоть в какой-то степени могло рассчитывать командование группы армий «Юг», был узкий коридор, который им удалось пробить общими усилиями артиллерии, танков и парашютных подразделений в районе Лисянки. Однако командование прекрасно понимало, что битва уже окончательно проиграна ими.

18

Утреннее обсуждение создавшегося положения у генерал-фельдмаршала фон Манштейна затянулось. Собравшимся офицерам стало ясно, что им придется подождать свой утренний кофе. Самая последняя радиограмма, полученная от генерала Штеммермана, гласила: «Если извне не будет проведена операция по деблокированию, плановый прорыв окажется под угрозой». Это послание не говорило им ничего нового с тех пор, как был потерян Корсунь. Разведка донесла то, что можно было предположить заранее: советские войска, вклинившиеся между основным фронтом и котлом, значительно усилились. В районах Комаровки и Новой Буды появились части 29-го танкового и 5-го гвардейского кавалерийского корпусов, что, собственно, и побудило генерала Штеммермана отправить такую радиограмму.