Виталий Закруткин - Замок Шоннинг Страница 5

На этом запись в книжке обрывалась. Ниже я увидел знакомую подпись владельца, сделанную более разборчиво, и я был почти уверен в том, что разобрал фамилию: «Граф Эрих-Гуго Шонинг»…

Таково было моё случайное заочное знакомство с последним графом Шонинг, имя которого я не имел права забыть. Два с половиной года стёрли в моей памяти это имя, но теперь, когда я попал в дубовый зал графского замка, увидел раненую собаку и портрет фельдмаршала, я сразу вспомнил полковника, который умертвил в горах Верхней Сванетии сотни больных людей.

По всему было видно, что граф не выполнил свою клятву: покидая замок, он выстрелил в дога, а сам бежал за Одер.

Долго лежал я в постели, думая обо всем, что произошло со мной в замке Шонинг. И, хотя тут не произошло, собственно, почти ничего внешне заметного, того, что можно было назвать «случаем» или «происшествием», я никогда не забуду ночи, проведённой в замке, потому что я тут нашёл следы преступника, имя которого услышал на Кавказе и который теперь шёл к своему смертному часу.

Я проснулся в семь часов. В окно лилась прохлада ясного апрельского утра. На деревьях заливисто щебетали птицы. Особенно насмешливо и задорно посвистывал неугомонный дрозд.

Откинув шинель, я сел на край кровати, надел сапоги и осмотрелся.

При дневном свете дубовый зал показался мне ещё более мертвенным и угрюмым: на его расписном потолке темнели серые гирлянды паутины; в стенах зияли трещины; висящие вдоль стен портреты словно потускнели, было видно, что краски на них облупились, обнажая пожухлый от сырости холст, а бронзовые рамы покрылись зеленью.

На ходу застёгивая китель, я вышел во двор.

Взошло солнце. От влажной земли поднимался лёгкий пар. Из леса тянуло резким запахом корней, перегноя, молодой листвы.

Озарённые весенним светом деревья трепетали и светились золотом. Ближе других деревьев стоял кряжистый клён. Его одетые бархатистой листвой ветви касались, каменных перил подъезда.

Под клёном на опрокинутых бензиновых бочках сидели шофёр и незнакомый пожилой солдат в короткой, туго стянутой ремнём шинели.

Чуть поодаль, на шёлковом матраце, брошенном прямо на землю, лежал мёртвый дог, прикрытый чёрным фраком. Он лежал на боку, вытянув могучие лапы, откинув голову и устремив в небо белесые, затянутые смертной мутью глаза. Окровавленный фрак закрывал его наполовину и был осыпан пеплом и сухими листьями.

— Что это за маскарад с собакой? — нахмурившись, спросил я.

Шофёр и незнакомый солдат поднялись.

— Собака была тяжело поранена, — серьёзно ответил солдат, — она билась перед смертью, мы и накрыли её, чем смогли…

— А вы кто такой?

Солдат поднёс руку к козырьку полинялой фуражки.

— Я связист. Провод тянуть буду.

Пока я говорил с солдатом, шофёр завёл «виллис»: мы уселись, машина, как застоявшийся конь, рванулась и понеслась по дороге.

Перед нами заголубел безбрежный речной разлив. В чистом небе погромыхивали громы весёлой и яростной канонады. На повороте дороги я оглянулся. Замок Шонинг уже исчез за деревьями большого леса.

Подоткнув за пояс полы шинели, чуть согнувшись под тяжестью катушки, за нами шёл солдат. Он шёл прямо по разливу, широко ступая, разбрызгивая сапогами солнечно-бирюзовую воду…