Прасковья Дидык - В тылу врага Страница 5

- Приготовиться, - прозвучал голос штурмана. Павлик подошел к Мариане, помог встать - на ней был груз, пожалуй, тяжелее ее самой… Дядя Петя сам поднялся, и, придерживаясь одной рукой за стенку, двинулся к дверце самолета.

- Больше веры в себя и все будет в порядке! - приободрял Павлик, нагибаясь к Мариане. Он был очень высок. Часто на аэродроме, когда он становился рядом, она умоляла шутя: “Садитесь, прошу вас, вы прямо Гулливер”. В ответ он громко смеялся и опускался на корточки. Теперь однако было не до шуток.

- Когда в третий раз вспыхнет лампочка, прыгайте! Ну вот, пошел! - и он легонько тронул плечо Марианы. - Вперед…

Выбросившись из самолета, Мариана через несколько секунд почувствовала резкий толчок; казалось, кто-то сильно рванул парашют вверх, к самолету. То был динамический удар - важный момент для парашютиста. “Есть толчок, значит парашют послушно раскрылся… - вспомнился Мариане инструктаж на сборе парашютистов. - Теперь главное - приземлиться правильно, где надо”. Над головой у нее покачался в темном небе раскрытый купол; даже в темноте казалось, что это плывет по ветру огромный цветок. Девушка удобнее устроилась на лямках и оглянулась.

- Вот вы где! - вырвалось у нее при виде второго парашюта, который плыл невдалеке.

“Молодец, дядя Петя, - подумала Мариана, - прыгнул сразу за мной. Только бы хорошо приземлиться, остальное зависит от нас!”.

Тут она заметила, что парашют сносит в сторону. Внизу послышался гудок.

Что это? Неужели железная дорога? Так и есть. Внизу огоньки…

Мариана лихорадочно подтягивает стропы, стремясь уйти подальше от этой западни. Хоть бы еще немного отнесло. Она поворачивается то лицом, то спиной к ветру. Маневрировать приходится очень быстро, время измеряется секундами. Немцы ведь расставляют патрули по железной дороге через каждые пятьдесят метров. Надо быть готовой ко всему. Мариана решительно отстегнула ножные ремни и повисла на широком опоясывавшем ее ремне. Ухватилась обеими руками за стропы, поджала ноги. Приземлилась, упав в какие-то кусты, оказавшиеся кукурузными стеблями. Поезд гудел где-то в стороне. Девушка перевела дух. Первая опасность миновала.

“Ох, спасибо тебе, Павлик, за науку. Не сдобровать бы мне сейчас без нее”, - благодарно подумала Мариана об инструкторе по парашютному делу.

Она высунула голову из кукурузных зарослей и осмотрелась. Дяди Пети не было… Где-то он, бедняга, приземлился…

Зарыла парашют, лопаткой сгребла сухую землю, заровняла место. Подумала было спрятать и остальной груз, но оглядела местность и, не заметив никакого ориентира, решила взять все с собой до встречи с напарником.

Мариана вышла из кукурузы. Под ногами чувствовалась жесткая стерня. Девушка часто останавливалась, через каждые две-три минуты повторяла условный сигнал-пароль. Но вокруг было тихо. Только изредка спросонья вскрикнет птица или прошуршит потревоженная ящерица. Это был тыл врага, и девушке чудилось в каждом шорохе, в каждом дуновении ветерка что-то враждебное. Затаив дыхание, она прислушивалась. Затем, присев, долго и напряженно вглядывалась в темноту - не идет ли кто. Но поле было мертвым.

Встретились они с Петром Афанасьевичем уже перед рассветом. Увидев его, Мариана сразу повеселела. Теплее на душе стало от мысли, что она не одна. Но дядя Петя пришел с пустыми руками. Без рюкзака, без оружия, а главное - без сумки с комплектом радиопитания. Это удивило и обеспокоило Мариану. Все же она искренне обрадовалась и крепко пожала руку напарника.

- Вы все спрятали, чтобы легче двигаться? - спросила девушка, ласково глядя на дядю Петю. Ведь теперь на занятой врагом земле этот человек был для нее самым близким, самым родным.

Тот молчал.

- У вас хороший ориентир? Не потеряете направление? - спросила Мариана, уже подозревая что-то неладное.

И действительно, случилось то, чего Мариана не могла и предположить.

- Эх, какой там ориентир! Пропали мы с тобой, дочка, - дядя Петя безнадежно махнул рукой, присел в сырую стерню и обхватил руками колена.

У Марианы похолодело в груди.

- Что такое? Где батареи, автомат? Что вы сделали с парашютом? - вскрикнула она.

- Не шуми, милая. Слишком молода, чтобы кричать на меня. А насчет амуниции… Как завидел я, что лечу на железную дорогу, сразу пробудился, как от спячки. Посмотрел вниз и понял: там мне и могила. Ну, и побросал, значит, все, что на мне нацеплено было. Пусть меня лучше фрицы поймают, в чем мать родила. Все же шанс на жизнь какой-то останется. А ты, я вижу, бодришься?

В темноте Мариана не видела его лица, но в голосе уловила ядовитые нотки и вздрогнула, как от прикосновения змеи.

- Перестаньте паясничать! Скажите лучше, что вы решили? Может, отправитесь в гестапо и доложите, что вот, мол, мы, советские парашютисты, прибыли сюда разведкой заниматься, но решили сдаться и просим вас не обижать… Так?

- Не говори глупостей! Я советский человек и никогда не продам свою Родину. Но… и подыхать, как собака, или висеть на столбе тоже не охота. Вот я и решил и тебе советую - давай вернемся назад. Какой из нас тут толк? А там еще пользу можем принести.

Мариана вскочила, голос зазвенел от гнева:

- Гадина, вот кто ты, а не советский человек. Такое доверие, оказали, а вы? Предатель… А еще туда же старшим шел.

- Предатель? Да ты что? За такие слова, знаешь…

- Трус - то же, что и предатель. Жаль, не разглядели вовремя… А ну, руки вверх!

Петр Афанасьевич растерялся. Он не ожидал такого поворота.

- Доченька! Я ведь, я…

Молчать!… Жаба в болоте тебе “доченька”…

- Пожалей старика. Грешен я, не проверил своих сил, не знал, что нервишки у меня никуда не годятся.

- Зачем же тогда согласился? Насильно никто ведь не заставлял?

- Не знал себя, видать… Не приходилось такое переживать. Сам же я попросился. А оно, выходит, что человек смел, пока не видит своими глазами смерть, - оправдывался Кравченко.

- Не человек, а тварь, - прервала его Мариана. - Такое дело доверили, а он о своей шкуре печется.

- Родину ты лучше не трожь, а не то… Я за себя не ручаюсь. Нервы мои израсходовались - вот она причина-то проклятая.

“Что делать? Оставить его - опасно, - думала Мариана. Попадет в лапы первому встречному немцу, - выдаст с головой… Скоро рассвет. А ну, как найдет кто-нибудь парашют или батареи, что тогда? Не миновать беды… Нет, его от себя нельзя отпускать”. Ну, нечего отсиживаться. Пошли… Куда же идти? Тут на каждом шагу рискуешь головой!

- Куда велю, туда и пойдете.

Так начался первый день разведчицы в тылу у врага. Вокруг царила мертвая тишина, каждый шорох настораживал. Но все же это была своя земля. “А в своем доме и стены помогают”, - вспомнилось Мариане. Она шала, что на оккупированной гитлеровцами территории находились сотни и тысячи советских граждан, готовых прийти на помощь Красной Армии. Многие из них искали связи с партизанами, помогали им, укрывали. Ей рассказывали, что люди, заслышав в ночи звук советского самолета, не сбросившего бомбы, выходят встречать парашютистов. И все-таки надо быть очень осторожной. А дядя Петя, как назло, то громко чихал, то кашлял. Он часто спотыкался, ему все мерещились немцы…

- Кто-то перешел дорогу, - испуганно шепнул он, останавливаясь. Остановилась и Мариана. Они притаились на кювете. Долго длились минуты ожидания. Мариана не выдержала:

- Что вы панику зря поднимаете? Возьмите, наконец, себя в руки. Предупреждаю, чтобы это было в последний раз…

Они разулись и в одних чулках двинулись дальше. Мариана шла, согнувшись под тяжестью груза. В одной руке она держала наготове браунинг. Впереди шел дядя Петя. Он как-то семенил и был похож на наказанного мальчишку.

Наступил рассвет. Парашютисты двигались уже около четырех часов. Стороной обошли первое селение. По всем расчетам, от места приземления их разделяло примерно восемь-девять километров. Компас показывал, что держались они нужного направления.

- Утром пойдем на встречу с “Тополем”, - предупредила Мариана своего напарника, невольно занимая место старшего. - Но смотрите, если и там струсите, первый же фашист, который нас заметит, арестует наверняка. Тогда уж, действительно, не миновать того, чего вы страшитесь.

- Ладно, не беспокойтесь! Будь по-твоему, - ответил он, оправившись немного от первых приступов страха

На востоке загорелась утренняя заря. Парашютисты свернули с дороги и укрылись в зарослях кукурузы.

- Отдохнем немного и сориентируемся…

Дядя Петя растянулся на земле, а Мариана присела на рюкзак и задумалась. Не верилось, что только вчера она была среди своих, расхаживала свободно, разговаривала громко, не боясь, что ее услышат. А сейчас надо глядеть в оба, остерегаться каждого кустика. Да еще с напарником повезло, как утопленнику… “Забрали б лучше его обратно и дело с концом”, - подумала девушка, с отвращением взглянув на бледное лицо Кравченко.