Сергей Шахов - Атакует «Щука» Страница 5

В следующем походе «Щ-402» потопила второй транспорт водоизмещением в 4000 тонн.

…Время за беседой пролетело незаметно. Из центрального поста передали команду — обедать. Меню было скромным: борщ по-флотски, котлеты с макаронами да компот с булочкой, но по тем временам считалось праздничным. Ели с аппетитом, похваливали кока Антонова. А после обеда походная жизнь опять вошла в будничную колею.

Шторм не утихал. Он продолжал изматывать подводников, уходивших все дальше и дальше от родных берегов.

К вечеру того же дня «Щ-402» пришла в район северо-западнее Варангер-фиорда. Здесь находилась отведенная ей позиция.

Ночью всплыли на поверхность. Погода несколько утихомирилась. Пустили дизеля — главные двигатели надводного хода. Начался активный поиск вражеских судов.

Когда ночью проходишь по помещениям лодки, кажется, что в ней совсем мало людей. В отсеках полумрак. На вахте одна боевая смена. Остальные отдыхают. Только в дизельном отсеке яркий свет. Здесь стоял такой грохот, что вахтенные мотористы вынуждены были объясняться условными жестами. Этот отсек чем-то напоминает заводской цех. По правому борту — небольшой токарный станок, в шкафчике размещен различный инструмент. Да и краснофлотцы тут — люди мастеровые.

Старшина моторной группы мичман Степаненко — ветеран подводного флота. За плечами у него уже было более десяти лет службы на лодках. Когда он нес вахту, сосредоточенный, серьезный, весь поглощенный работой мощных двигателей, трудно даже предположить, что в обычное время это добродушный, веселый человек.

В центральном посту находился только командир отделения трюмных Алексей Маслюк. Тот самый, который забывал писать матери. Вахта у него очень ответственная. Ведь если внезапно потребуется срочно увести лодку на глубину, ему, вахтенному трюмному, придется одному управлять всей системой погружения. Поэтому он то и дело проверял клапана, манипуляторы, помпы и лишь изредка подходил на минуту-другую к нижнему рубочному люку, чтобы взглянуть вверх на черное беззвездное небо, а главное — подставить лицо под струю холодного воздуха, глотнуть его.

Мужественные и отважные подводники Алексей Маслюк (слева) и Евгений Парфентьев

В электромоторном отсеке на вахте электрик Евгений Парфентьев. Прислушиваясь к ровному гулу дизелей, доносившемуся из-за переборки, он любовно протирает станины главных электромоторов. Когда лодка идет под дизелями, моторы отдыхают. Но как и трюмный Маслюк, вахтенный электрик готов в любое мгновение включить их в работу, если потребуется. Для того он и бодрствует, вполголоса напевая полюбившиеся всем морякам слова:

Эх, моя тельняшка мировая,Частые полоски на груди,Белые, как пена штормовая,Синие, как море впереди.Ты водой просолена морскою,Высушена ветром ледяным,Но такою старенькой, такою —Я от всякой всячины храним.

Командир в это время тоже не спал. Он сидел в своей тесной каютке за небольшим столиком, на котором была развернута морская карта, лежали различные таблицы, справочники. Тут же — параллельная линейка, транспортир, остро заточенный карандаш и циркуль. Столбов отмеривал на карте расстояния и углы, заглядывал в таблицу торпедной стрельбы.

Спустился с мостика комиссар. Проходя мимо каюты Столбова, задержался.

— Почему не отдыхаете, Николай Гурьевич?

— Да вот дела. Занимаюсь. Хочется еще раз проверить себя. Прикидываю различные варианты стрельбы.

Долгополов тоже склонился над картой, потом сказал:

— Полезно бы с вахтенными офицерами провести занятия.

— Обязательно проведем, — согласился Столбов. — Я дал указание помощнику включить в недельный план несколько тренировок. Проведу их сам.

— Кстати, ведь у помощника двадцать шестого день рождения. Константин Никитич заслужил, чтобы мы хорошо отметили это событие в его жизни.

— Конечно заслужил. Надо его поздравить потеплее, — сказал Столбов. И добавил одобрительно: — Хорошо, что помнишь и об этом. Надо заранее с офицерами поговорить. Может быть, придумают что-нибудь оригинальное.

Ночь прошла спокойно. Наступило пасмурное утро, и подводная лодка, погрузившись на перископную глубину, продолжала поиск вблизи вражеского берега. Вахтенный офицер старший лейтенант Михаил Леошко через каждые десять — пятнадцать минут поднимал перископ. Но в окуляре по-прежнему виднелось только хмурое холодное море да на берегу чернели гранитные уступы, с которых снег сдуло штормовыми ветрами.

Пока позволяла обстановка, секретарь комсомольской организации старшина 2-й статьи Васильев собрал членов бюро, чтобы обсудить вопрос о даче рекомендаций комсомольцам Алексееву, Чернавцеву, Ивашеву и Данилову, решившим вступить в партию. Заседание проходило по-деловому. Васильев зачитывал проекты рекомендаций. Они были кратки, но достаточно полно характеризовали каждого комсомольца. Эти люди мужественно вели себя в боевых походах, не раз смотрели смерти в глаза, на деле доказали свою преданность Родине, коммунистическим идеалам. Тем не менее члены бюро, обсуждая рекомендации, требовательно подходили к своим товарищам, говорили не только об их боевых заслугах, но и о тех недостатках, с которыми не пристало мириться будущим коммунистам. Комиссар, участвовавший в заседании бюро, тоже взял слово. Просто, сердечно сказал о высоком звании члена Коммунистической партии и его долге перед народом.

Все рекомендации были утверждены.

Вечером состоялось закрытое партийное собрание. Четыре комсомольца, впервые присутствовавшие на нем, волновались, ожидая рассмотрения их заявлений.

Заявления, как и характеристики, немногословны. Но в каждой их строке чувствовалась твердая решимость молодых подводников навсегда связать свою судьбу с партией, горячее желание вступить в ее ряды в трудное и суровое время.

Григорий Данилов, высокий, немного неуклюжий моторист, в прошлом автослесарь из Брянска, написал так:

«Прошу партийную организацию принять меня кандидатом в члены ВКП(б). В бой против немецких захватчиков хочу идти большевиком. За Родину, за партию я не пожалею своей жизни».

Достоин быть в рядах партии — таким было мнение коммунистов. Данилова приняли кандидатом в члены партии единогласно.

Следующим обсуждалось заявление торпедиста Евгения Ивашева. Секретарь партбюро прочитал его заявление, анкету, боевую характеристику. Евгению 24 года, учился в школе, потом работал в Ленинграде слесарем на заводе. На подводную лодку пришел служить в 1938 году. Отличный торпедист. Всегда готов помочь товарищам. Ивашев, простой и прямой парень с открытым липом, уверенно и твердо отвечал на вопросы. Устав партии знает и обязуется выполнять. Фашистов ненавидит и готов отдать свою жизнь за победу над врагом.

Такими же кристально чистыми, пламенными патриотами предстали перед собранием Алексеев и Чернавцев. Правда, им было указано на некоторые частные недостатки в службе, но и они были приняты в партию так же единогласно, как Данилов и Ивашев.

В очередном боевом листке была опубликована заметка молодых коммунистов:

«Этот день останется для нас памятным на всю жизнь. Мы вступили в ВКП(б). Нам оказано великое доверие. Мы заверяем партийную организацию и командование, что это доверие с честью оправдаем. Каждый механизм, порученный нам, будет работать в бою безотказно. Все наши силы и знания мы отдадим для разгрома ненавистного немецкого фашизма».

…Пошли третьи сутки на позиции. Наступило 26 февраля. Этот день был отмечен двумя событиями. Одно из них носило праздничный характер, другое вызвало чувство досады и оставило неприятный осадок у каждого. Впрочем, по порядку.

Когда подводники, расписанные во втором отсеке, собрались на обед, краснофлотец Музыка неожиданно объявил:

— Ребята, тихо. Знаете ли вы, что у помощника командира сегодня день рождения?

Известие это вызвало шумную реакцию. Неистощимый на выдумки Алексей Маслюк предложил выделить от отсека делегацию и пойти с поздравлением в кают-компанию. Все с этим согласились. Избрали в состав делегации старшину 1-й статьи Сорокина (от однофамильцев, как пошутил Михаил Мацура) и краснофлотца Музыку.

— А какой подарок мы преподнесем новорожденному? — спросил Сорокин.

— Да, с подарком дело неважное. Тут, брат, в магазин не сбегаешь.

Музыка почесал затылок и вдруг махнул рукой:

— Была не была. Я сделал из дерева резную рамку для фотографии. Знакомой девушке хотел послать. Но по такому случаю отдаю для подарка. Только надпись требуется.

За это дело взялся старшина 2-й статьи Мельников. Он в свое время увлекался гравировкой и тут довольно быстро и неплохо вырезал на рамке: