Тонкая грань затишья - Александр Александрович Тамоников Страница 52

– Понял.

Запал оказался в траве, а в десантный отсек полетела, по сути, болванка. Граната без запала опасна ничуть не более, чем обыкновенный кусок металла, но вид ее свое дело сделал.

Гитлеровцы и полицай бросили оружие и прыгнули через борт. Всех их тут же срезал из пулемета Дегтярева красноармеец Лесин.

Руммер тоже выскочил из бронетранспортера, упал недалеко от Сосновского и тут же рванул кобуру.

– Куда спешим, оберштурмбаннфюрер?

– Так ты, сволочь, все же обманул меня!

– А ты подумал, что советский разведчик действительно испугается ваших пыток?

– Так сдохни, тварь!

Руммер успел выхватить пистолет, но Сосновский налетел на него и ударом ноги выбил оружие. Однако эсэсовец оказался крепким орешком. Он перекатился, вытащил нож, вскочил и быстро, пока по нему никто не выстрелил, рванул к Сосновскому. Оберштурмбаннфюрер не хотел убивать бывшего арестанта. После этого он стал бы обычной мишенью. Ему надо было захватить Сосновского, из-за которого диверсанты устроили целое побоище, прикрыться им, попытаться выторговать жизнь или отойти, заставив русских не преследовать его. Лишь бы добраться до ближнего леса, а там он сумеет скрыться.

Но Сосновский тоже был профессионалом. Он сразу понял замысел эсэсовца, потому что сам собирался пленить его.

Михаил легко увернулся от резаного удара и врезал Руммеру кулаком в челюсть. Голова фашиста дернулась, но он устоял на ногах и даже сумел нанести ответный удар в плечо, откинувший Сосновского к броне.

Оберштурмбаннфюрер вновь бросился на противника. Его встретил резкий удар в промежность и тут же прямой правой в переносицу. От дикой боли Руммер согнулся пополам, из сломанного носа хлынула кровь. Сосновский добавил ему в затылок ребром ладони, и эсэсовец потерял сознание, распластался у ног советского разведчика.

К ним подскочили Шелестов, Буторин, Коган.

Капитаны занялись пленным, а майор обнял Сосновского.

– Жив, Миша, уцелел, родной ты наш.

– Да вроде живой, командир. А что с Руммером?

– Тоже жив. Хотя морду ты ему попортил основательно, прямо как граната капот машины, да все хозяйство промеж ног теперь опухнет так, что он ходить едва сможет, но ничего. Главное, ты в порядке.

К ним подбежал Рябинин и доложил:

– Майор, я отдал приказ добить гитлеровцев и подорвать технику.

– Пулеметы не забудь снять, они пригодятся.

– Уже снимают парни. Собирают оружие, магазины, гранаты. Нам теперь одного схрона мало будет. Тут одних пулеметов «МГ» пять штук, десять коробок с лентами, два десятка «шмайсеров».

– Да еще этот вот. – Шелестов указал на Руммера.

– На хрена он нам?

– С собой возьмем.

– Судя по погонам и петлицам, важный чин. Такого стоит взять.

– Да, конечно. Надо учитывать еще и то обстоятельство, что он прислан сюда из Берлина.

– Ладно. Мои забрали, что могут унести, пора уходить, а то угодим под стаю из Копино.

– Да, подрыв техники и отход!

Прогремели взрывы, в небо поднялись столбы дыма, и боевые группы начали быстрый отход к базе.

Сосновский подошел к бойцам, которые тащили на себе боеприпасы, оружие и помогали идти Руммеру.

– Как изменчива жизнь, верно, герр оберштурмбаннфюрер? Вчера я был у тебя в плену, сегодня – ты у меня.

– Прав был Зигель. Следовало тебя на куски порезать.

– Напрасно злишься, Руммер. Я могу вспомнить твои слова, когда мы доставим тебя в Москву. Хотя товарищ Платов вряд ли разрешит даже морду как следует тебе набить. Однако кто знает, что может случиться, если ты поведешь себя неправильно.

Руммер грязно выругался.

Сосновский усмехнулся и заявил:

– Давай-давай, это помогает. Как ваша промежность, герр оберштурмбаннфюрер?

– Будь ты проклят!

– А вот это славно! Фашистская нечисть проклинает меня впервые. Знаешь, даже как-то приятно. Значит, получил ты не по-детски.

– Да брось ты его, Миша, еще наговоришься на базе, если будет желание, – сказал Шелестов.

– И то правда. Пока, вершитель судеб, ариец хренов.

Боевым группам надо было около двух часов затратить на путь до сторожевого поста базы. Немцы же могли объявиться у Боровки максимум через час. Это прекрасно понимали командиры.

Рябинин после получаса движения, сблизился с Шелестовым и проговорил:

– Макс, забирай оберштурмбаннфюрера и иди на базу, а я со своими останусь. Тут недалеко есть хорошее место. Там мы и встретим преследование.

– Ты понимаешь, что против тебя будет почти рота на технике? Ну ладно, полицаев ты положишь, а более полусотни солдат охранной роты за броней чем валить будешь? Пулеметами? Не получится. И потом Сосновский слышал отрывистые инструкции, которые оберштурмбаннфюрер отдавал коменданту. Из них следует, что один охранный взвод должен выдвинуться к заброшенному селу с востока.

– На технике возможно продвигаться только у Боровки. За селом лес, там бронетранспортеры не пройдут, – заявил Рябинин.

– Но солдаты развернутся в боевой порядок.

– Я учту это, Макс. Понимаю всю сложность положения, но другого выбора быть не может. Если рота гитлеровцев догонит нас до поляны, тогда всем хана, причем гарантированно, а так хоть ты дойдешь. Должен же кто-то доставить в Москву секретные материалы и эту сволочь. – Капитан кивнул на Руммера.

Решение далось Шелестову тяжело. Но выбора у него действительно не было.

– Ладно, Сережа, оставайся, рассредоточивайся. Как встретить роту с техникой, ты знаешь. Постарайся запутать противника. Возможностей для маневра у тебя много, да и не мне тебя учить. Держись, друг!

– Прорвемся!

Шелестов приказал Буторину и Когану забрать Руммера и продолжить движение к базе.

В Копино был слышен грохот боя, виден дым, большим облаком поднявшийся над лесом.

Заместитель коменданта обер-лейтенант Вирт вбежал в кабинет.

– Арман, похоже, Руммер попал в засаду где-то в районе Боровки.

– Я не глухой и не слепой. У меня есть инструкции оберштурмбаннфюрера. Но следует ли придерживаться их, Бруно?

– Но это неисполнение приказа. За такое…

– Я знаю, что бывает за неисполнение приказа. Только вот где этот самый приказ? Он оформлен документально? Его слышал кто-то из наших солдат?

– Могли слышать. Да и Зигель наверняка в курсе.

– Если колонна попала в засаду, то ее организовала диверсионная группа. Тебе напомнить, как легко она уничтожила пехотную роту?

– Но на железной дороге было одно, а сейчас происходит совсем другое. Диверсанты наверняка отходят.

– Согласись, что ни Руммера, ни Зигеля, ни Грубера, ни Ленца, ни остальных солдат и полицейских уже нет в живых. Диверсанты никого не оставят на месте засады, добьют всех. Так что об операции можно забыть.

– Но у нас появился отличный шанс достать диверсантов и ликвидировать их. Это будет нашей победой.

– Во-первых, обер-лейтенант, согласно инструкции, я должен отправить с востока к селу один взвод охранной роты, а полицаев отдельно, по дороге. Остальных оставить в поселке. Даже Руммер понимал, что нельзя