Аркадий Минчковский - Мы еще встретимся Страница 56

Он появился внезапно в середине дня после обеденного перерыва. У Риты запылали уши, когда она узнала его. Он, кажется, заметил это, но продолжал как ни в чем не бывало рассматривать образцы заполнения бланков под стеклом. Время от времени он посматривал на Риту. Она не отрывала взгляда от стола, но когда он ушел, поправила прическу и проверила рукой, как лежит воротник платья.

Два дня Рита, убеждая себя, что опаздывает, пересаживалась на автобус. Но молодого человека в свободном сером пальто больше не встречала. А в следующий раз, когда она вечером после работы выходила из сберкассы, Рита ясно услышала за собой замедленные шаги. Она нарочно шла то быстрей, то тише, но кто-то настойчиво следовал за ней. Испытывая странное и прежде ей незнакомое волнение. Рита дошла до остановки трамвая и остановилась на краю панели. Молодой человек — теперь Рита отлично видела, тот самый — решительно приблизился к ней и, коснувшись рукой полей шляпы, мягко спросил:

— Нам, кажется, по пути?

Голос у него был низкий и приятный. Темные глаза смотрели смело и ласково. Любая девушка была бы не против познакомиться с таким. Но Рита резко отвернулась и, будто ничего не слышала, продолжала смотреть, не идет ли трамвай. Однако молодой человек оказался настойчив и, обходя ее и заглядывая ей в лицо, продолжал:

— Прошу прощения. Я только хотел установить факт соседства.

— Отстаньте, — сказала Рита так негромко, чтобы рядом никто не услышал.

Он рассмеялся.

— Вот вы и сказали одно слово. Скажите что-нибудь еще.

Рита молчала, закусив губу. Он долго смотрел на нее, потом вдруг сорвал шляпу и раскланялся:

— Игорь Радин. Композитор.

— Я не знакомлюсь на улице, — сказала Рита.

— Ну, это поправимо! — воскликнул он со смехом. — Зайдемте в магазин, познакомимся, а потом опять выйдем — и уже будем знакомы.

Рита не знала, следует ли ей оставаться на месте. Но он смешно сложил руки и сказал умоляюще:

— Скромный монах просит назвать ваше имя, принцесса.

И тут Рита не выдержала и улыбнулась. Он воспользовался этим и настойчиво повторил:

— Радин Игорь.

— Рита, — смущенно выдавила Рита и протянула руку, которую он очень бережно пожал.

Когда вошли в трамвай, Игорь делал такой вид, будто они старые знакомые. Он заплатил за Риту и, поддерживая ее под руку, все время что-то негромко говорил.

Проводив Риту, он записал ее телефон и просил разрешения звонить ей в свободное время.

Они стали встречаться.

Игорь приходил к Рите в сберкассу и вполголоса беседовал с нею через барьер. Рита чувствовала — на них посматривают сослуживцы. Ей было приятно. За нею ухаживал человек видный и заметный, каких Софья Антоновна называла «самостоятельными». Игорь объяснил Рите, что он композитор легкого жанра и его вещи исполняются повсюду. Когда они пошли в кино, билетов Игорь не брал. Они сидели в ложе дирекции. До начала сеанса поздороваться с Игорем являлись люди из оркестра, который играл в фойе. Ей Игорь никого не представлял. Но она видела одобрительные взгляды, которыми оценивали ее знакомые Игоря, и замечала, как он был доволен впечатлением, произведенным ее внешностью.

Когда они с Игорем шли по городу, на них оборачивались, такая это была заметная пара. Он держался солидно. Рита незаметно поглаживала мягкий рукав его ворсистого пальто. Она вспоминала: когда они ходили по улицам с Сашей Ступальских, они держались за руки и громко смеялись. Все видели: мальчишка с девчонкой — вот и все. Другое дело было теперь.

Как-то в субботу Игорь пригласил Риту в ресторан. В тот вечер он впервые зашел за ней домой. Войдя в комнату, он снял шляпу и молча стоял в ожидании, пока Рита торопливо надевала пальто и несколько раз примеряла косынку. Софья Антоновна предлагала гостю сесть и все время почему-то разглаживала ладонью бархатную скатерть на столе. Валерий Романович поднялся из-за стола и пожал Игорю руку. Было трудно так сразу найти общую тему для разговора, и говорили, как всегда, о плохой погоде в Ленинграде. Но пока Рита с ее новым знакомым не вышли в прихожую, отец не уселся за свои сметы. Рита вспомнила: когда приходил Саша Ступальских, на него, кажется, никто не обращал внимания. О, Игорь — это было совсем иное!..

Через час Рита в лучшем своем платье сидела в ресторане за столиком вблизи оркестра. Рядом сидел Игорь. И здесь ему были знакомы все, даже официанты. Когда оркестр делал перерыв, с эстрады к ним спускался приземистый человек, который играл на саксофоне. Игорь наливал ему рюмку коньяку и называл его Колей. Выпив рюмку и поблагодарив, Коля снова брался за свой саксофон. После одного перерыва Игорь сказал:

— Сейчас они будут играть мою вещь…

— Очень хорошая вещь.

Игорь наливал Рите портвейн, а сам понемногу пил коньяк, закусывая его лимоном. Столик был накрыт на четверых, но Игорь наклонил стулья к столу и отказывал всем, кто подходил справиться, не свободны ли места.

Сидя напротив Риты, Игорь, приподнимая рюмку, чуть склонял голову и иногда гладил ее руку и улыбался. Рита смотрела на него, такого подтянутого и строгого, на его хороший костюм и твердый воротничок, на стол, уставленный пирамидами накрахмаленных салфеток, на цветной перелив хрусталя в ярко зажженных люстрах, слушала песню о журавлях, которые все куда-то летели, и думала в тот вечер, что она — одна из самых счастливых девушек на свете.

Он отвез ее домой. И проводил до той самой парадной, где они так часто прощались с Сашей. Игорь дал дворничихе три рубля и так посмотрел на нее, что та, открыв двери, предпочла отойти подальше.

Он стоял и, глядя Рите в лицо, поглаживал ее руку. Потом вдруг глаза его сузились, и он спросил:

— Рита, скажите, вы девушка?

Рита вздрогнула и хотела вырвать руку, но он задержал ее.

— Неужели вы подумали?! — выпалила она.

Но он продолжал мягко:

— Я бы не хотел быть обманутым.

— Да кто же вас!.. — Рита не договорила. Слезы показались на ее глазах. Она вырвала руку и побежала вверх, не прощаясь, а он стоял в дверях парадной и смотрел ей вслед. Мать не спала, и Рита ей сказала, что в ресторане все было хорошо и Игорь был удивительно к ней внимателен. Софья Антоновна счастливо улыбнулась и посоветовала дочери не быть легкомысленной. Рита не выдержала и рассказала матери о том, что произошло в парадной. Софья Антоновна задумалась. Потом погладила Риту по волосам и сказала, вздохнув:

— Что же, девочка. Бывают требовательные люди… Он хорошо воспитан и… в конце концов это говорит только о том, что он порядочный человек.

Раздеваясь, Рита подумала: «Может быть, мать и права. Я ведь еще совсем не знаю жизни».

На следующий день Игорь пришел в сберкассу, когда она уже закрывалась, и принес Рите апельсины, которые в это время в городе были редкостью. Рита молча приняла пакет. Она не знала, следует ли ей продолжать сердиться.

Вышли вместе. На улице Игорь сказал:

— Мы должны заехать ко мне. Это ненадолго.

— Зачем? — спросила Рита.

— Там все станет ясно. Можете не сомневаться. Ваша неприкосновенность гарантируется.

Рита не протестовала. Они сели в машину. Игорь вел ее молча. Можно было подумать, что в их размолвке была виновата Рита, а не он.

В тихом переулке, неподалеку от Большого проспекта, поднялись на пятый этаж, Игорь открыл квартиру своим ключом, и они вошли в тускло освещенную переднюю. Где-то звучало радио, слышался приглушенный говор.

Не зажигая света, Игорь повел Риту коридором и вскоре отворил дверь.

— Моя обитель, — сказал он и повернул выключатель.

Рита увидела большую, очень большую комнату. На натертом до блеска полу лежал мягкий ковер. Мебель — стулья красного дерева и кресла — была ровно расставлена. Стол покрывала очень чистая, лоснящаяся от крахмала скатерть. На окнах — портьеры, за портьерами — прозрачные сетки. В углу стоял большой закрытый рояль. Пыли на нем не было видно, впрочем так же, как и на приемнике и на полированных выступах буфета. Казалось, из комнаты только что вышла придирчивая хозяйка.

Игорь ходил по комнате и касался руками вещей. Видно, он очень любил их, потому что было такое впечатление, что он их ласкал, как живые существа.

— Телефункен-супер, — сказал он, погладив лакированную поверхность приемника. Потом открыл рояль и показал Рите золотую марку фирмы на обратной стороне крышки. — Бехштейн. Концертный. Такой еще только в Филармонии… Вот так и живу, — продолжал Игорь, водя Риту по комнате, как по музею. Он отворил буфет. Там оказалось множество посуды. Игорь указал на стопки тарелок и вынул одну из них. — Баварский. На двенадцать персон. Изящный. Правда?

— Очень красивый рисунок, — согласилась Рита, любуясь цветами на тарелках. Игорь щелкнул пальцами по хрустальной сухарнице. Стекло приятно запело.