Геннадий Гончаренко - Годы испытаний. Книга 1 Страница 56

- Как это тогда дороги наши не сошлись? - вздохнул Канашов. «Годов-то он моих… Умный мужик, калач, тертый жизнью», - подумал и тут же предложил: - Иди ко мне! Пока рука подживет, коней глядеть будешь, а там найдем тебе покрупнее работу.

Барабуля нерешительно взглянул на Канашова, потом твердо сказал:

- Нет у меня охоты, товарищ подполковник.

- Ты чего забоялся? Или обиду на меня держишь?

- Обиду держу. Да не в том дело… Меня война с родной земли согнала… Воевать я пришел, товарищ подполковник. Вот только рука подживет чуток - я опять к себе во взвод. Народ у нас там больно хороший. Свыкся с ними, как родные мне стали… Ну, что ежели лишнего сказал, не обессудьте. Что на душе было, то и выложил, по-партийному - все в глаза.

Канашов подошел к нему, взглянул в его честные, широко открытые глаза и крепко пожал руку:

- Спасибо, Игнат Барабуля! За правду спасибо!

3

Немцы в эти дни ожесточенно преследовали отступающие советские войска. Вначале они приняли подвижной отряд под командованием Жигуленко за крупные силы русских. Отряду, пользуясь темнотой, удалось оторваться, и Жигуленко расположил его на широком, фронте около километра.

На рассвете, когда немцы еще отдыхали, отряд открыл беглый огонь из автоматов, пулеметов и орудий. Этот внезапный огневой налет вызвал переполох в стане врага. Гитлеровцы начали поспешный отход. Тут и надо было Жигуленко нанести им повторный огневой удар, но он упустил момент. Отступающий противник почувствовал ослабление огня и активизировал разведку.

Жигуленко понимал, что ему не под силу вести бой с танковыми подразделениями. Поэтому, как только немецкие танковые части начали разведку, он приказал отходить, применяя короткие огневые удары и маневр отряда по лесам, где трудно действовать танкам противника. Вскоре немцы все же обнаружили, что против них действует небольшой отряд, и начали его преследовать. Жигуленко вызвал командиров и приказал посадить бойцов на машины. Каждой машине он дал свой маршрут отхода, назначив место сбора. Через несколько минут двенадцать машин с двумя орудиями на прицепе разъехались по узким лесным дорогам.

Немецкие танкисты были озлоблены дерзкими действиями небольшого отряда русских и решили уничтожить его во что бы то ни стало. Они кидались за каждой отходящей автомашиной, как стая гончих.

Вражеским снарядом была повреждена машина, на которой ехал Жигуленко. Но ему вместе с сержантом и двумя легко раненными бойцами удалось уйти от немецких танкистов. К вечеру они добрались до пункта сбора. Там уже собрались основные силы отряда. Жигуленко решил с наступлением темноты идти на соединение с полком. Но тут его разведчики доложили: в овраге Черная балка, через который пролегал их путь, остановилось немецкое танковое подразделение. Жигуленко выслал разведчиков. Они возвратились, захватив «языка» - командира танка лейтенанта Курта Шрапса, и тот сообщил, что их батальон из семи танков преследовал сегодня русский подвижной отряд и что у танков кончился бензин, а боеприпасы на исходе.

И Жигуленко, пользуясь тем, что у оврага были крутые берега, решил устроить ловушку: оба выхода из Черной балки завалить деревьями и заложить хворостом, а хворост облить керосином (две бочки его досталось им при утреннем налете на немцев) и поджечь. А чтобы немцы не выбрались из этой ловушки, поставить засады с пулеметами и орудиями.

С наступлением темноты немецкие часовые были сняты быстро и бесшумно. Бойцы натаскали вороха сухого хвороста, облили керосином, командиры расставили засады.

Но вдруг близко загудели моторы. Разведка донесла, что идут немецкие бензозаправщики, разыскивая свое танковое подразделение.

Жигуленко приказал начать огневой бой одновременно с бензозаправщиками и танками.

Сигналом для начала действий послужил огонь, открытый нашими бойцами по немецким бензозаправщикам. Подожгли и кучи хвороста. Но Жигуленко не учел, что у некоторых немецких танков еще был небольшой запас бензина. И как только вспыхнул хворост, они выскочили к выходам из оврага и открыли огонь. Наши артиллеристы подбили два танка, но и у них орудие было выведено из строя.

Хотя и не удалось уничтожить колонну бензозаправщиков и все танки противника, Жигуленко был доволен: на их боевом счету - два танка и три сожженных бензозаправщика, да еще и ценные разведывательные сведения. Разведчики Жигуленко подбили немецкого мотоциклиста-связного, везшего пакет из танковой группы в дивизию. В нем предписывалось танковой дивизии Мильдера возобновить наступление и к концу июля выйти на Днепр.

Глава десятая

1

Лейтенант Жигуленко особенно долго и старательно брился, начистил до блеска сапоги. И когда весь сияющий направился к коню, им залюбовался комиссар Бурунов.

- Вы, товарищ лейтенант, смахиваете на поручика уланского полка. Только красного мундира с золотым шитьем не хватает.

Евгений ловко сел на коня.

- Случайно не в штаб дивизии? - спросил комиссар. И, получив утвердительный ответ, попросил: - Передайте, кстати, и мой пакет. В политотдел отдайте. - И, похлопывая по спине лошадь, сказал полушутливо: - Вы только в медсанбат не заглядывайте, а то девчата друг другу глаза из-за вас выцарапают.

По пути Жигуленко беспокоила мысль: «Как быть с Ритой? А вдруг Русачев узнает о моих свиданиях с Ляной?…»

В полукилометре от медсанбата Евгений спрыгнул с коня, привязал его к дереву и разбинтовал руку. Рана уже покрылась плотной коричневой коркой. «Как же я приду к ней на перевязку? Рана поджила. Может направить в санроту полка, скажет: «Вам там ближе». А ну, Евгений Всеволодович, докажи, что у тебя настоящая любовь!» И он рывком, с силой провел подживающей рукой по коре сосны. Резанула жгучая боль, электрическим током пробежала по телу, и он невольно закрыл глаза, сжав зубы, а потом снова вскочил на коня и рванул с места галопом.

«Если бы ты знала, Ляна, что я для тебя готов сделать!» - с этой мыслью он вошел в перевязочную медсанбата. Вошел и остановился.

«А Ляна говорила, что она постоянно дежурит», - мелькнула мысль.

- На перевязку? - спросила, не оборачиваясь, санинструктор.

- Да-а, - хрипловатым голосом подтвердил Жигуленко…

- Проходите, пожалуйста, к столу. Посмотрим, что там у вас, - и она повернулась. Жигуленко замер.

- Наташа!- «Теперь я пропал… Обо всем будет знать Рита», - но он тут же справился с волнением, подошел к девушке, схватил ее руку.

- Здравствуй, здравствуй…

Наташа смущенно улыбалась.

- А тебе идет военная форма. Вот только кос, наверно, жаль?

- Что ты, нашел, о чем жалеть.

Жигуленко вдруг понял немой вопрос в глазах Наташи.

- Сашка здесь… Командует… У него теперь начальник Дубров.

Щеки Наташи зарумянились.

- А Аржанцев где? - спросила она.

- Растут люди. На повышение пошел. Батальоном командует.

- Показывай рану, - вдруг приказала Наташа.

- А ты что же, Сашку так и не видела?

- Чудак ты! Да я еще и с отцом не виделась. Только по телефону и поговорили. - И тут же в упор: - Где же это ты так ободрал руку? - Она вытащила из раны несколько чешуек сосновой коры.

Жигуленко смутился.

- Да было дело, по неосторожности. Конь у меня, понимаешь, норовистый, дьявол. Сбросил меня, ну и вот…

Наташа с сожалением оглядела его.

- Ну, а сам ты не ушибся?

- Нет, ничего.

Девушка закончила перевязку.

- У меня идея, Наташа. Давай Сашку удивим? Ты ему ни слова о себе. А я вызову его, будто в штаб. Ведь тебе на передовой не так-то просто его разыскать.

- Хорошо, давай.

Жигуленко вышел из медсанбата разочарованный. «Вот дотошная, черт, девка - вся в отца. А приезд Наташи может многому помешать. Надо сделать так, чтобы они не подружились с Ляной».

2

Ляна и всегда была аккуратна, но в последнее время стала много заниматься собой, обращая особое внимание на вечерний туалет. Наташа решила, что она влюбилась.

А в Ляне боролись противоречивые чувства. Что-то неведомое и настойчивое тянуло ее к Евгению, и вместе с тем ее гордая, самолюбивая натура противилась этому чувству. Однако Ляна согласилась прийти на свидание. «Значит, ты его полюбила», - вкрадчиво говорил ей чей-то голос. «Ой ли? Так ли это?» - не соглашалась девушка, стараясь уйти от прямого ответа,

В вечерних сумерках, среди темных стволов деревьев опушки леса она увидела Жигуленко.

- Здравствуйте, Ляна, - сказал Евгений, как ей показалось, глуховатым, не своим голосом. Он взял ее руку и ощутил в ее пальцах легкую дрожь.

- Вам холодно? - спросил он.

- Да… Нет. Так просто, - сбивчиво ответила Ляна и, освободив руку, сунула ее в карман шинели.

И сразу, нарушая эту неловкую тишину, прокатился далекий гул артиллерийской канонады. Он напомнил им о войне.