Николай Скоморохов - Резерв высоты Страница 56

Давыдов вел шестерку ЛаГГов и тройку «ишачков». На фоне земли самолеты противника не были видны, но он чувствовал, что фашисты должны быть где-то близко. Стоило немного снизиться, он тут же увидел две девятки Ю-88. Он помахал ведомым крыльями — «внимание» и передал по радио: «Слева „бомберы“, за мной!»

Завязался воздушный бой. ЛаГГи и «ишачки» набросились на бомбардировщиков и с первой же атаки подожгли два «юнкерса». Успех воодушевил атакующих, а отсутствие немецких истребителей способствовало свободе маневра. Давыдовцы разогнали фашистские бомбардировщики, предотвратив тем самым удары, мог быть, по своему же аэродрому.

Через несколько минут появилась еще девятка «юнкерсов», теперь уже в сопровождении истребителей. Давыдов снова повел группу на врага. «Мессершмитты» пытались помешать нашим самолетам, но не тут-то было. Окрыленные первым успехом, советские истребители дерзко атаковали, умело увертываясь от нападения «мессершмиттов». Два горящих самолета — Ю-87 и Ме-109, рассыпаясь на куски, понеслись к земле. Два других «юнкерса», окутанные густым черным дымом, медленно развернулись и стали уходить на запад. Остальные бомбардировщики беспорядочно бросили бомбы и тоже повернули восвояси… «Мессеры» последовали за ними.

Итак, первый вылет прошел удачно. Четыре вражеских самолета сбито, два повреждены, потерь нет. К сожалению, последующие вылеты были менее успешными, тем не менее летчики хорошо справлялись с боевыми задачами, отделываясь пока лишь пробоинами в самолетах.

В последующие дни обстановка осложнилась, фашистские группировки прорвали нашу оборону и устремились вперед. Полк Давыдова снова перебазировался на другой аэродром, через день — на третий.

В течение двух декад июля, маневрируя по фронту и удаляясь все дальше на восток, полк оказался в шестидесяти километрах северо-западнее Калача. Несмотря на пополнение, у Давыдова оставалось только восемь самолетов и девять летчиков. О техническом составе полка и других летчиках не было ни слуху ни духу.

Более трех недель на попутных машинах, повозках и пешком Фадеев и Гончаров добирались до своего полка. Анатолий, как и в прошлый раз, едва ступил на аэродром, как радость возвращения затмила все тяжелые переживания предшествовавших дней. Ноги сами несли его к стоянкам самолетов.

Первым друзей заметил Базаров.

— Кого я вижу!

Анатолий не успел ответить Базарову, как оказался в объятиях Богданова. Комэск обнял сразу обоих сержантов и не отпускал до тех пор, пока вокруг не собралась целая толпа.

Фадеев коротко отвечал на сыпавшиеся со всех сторон вопросы, всматривался в лица друзей, но не увидел среди них ни Овечкина, ни комиссара, и сразу грустно стало у него на душе — видно, неспроста комэск держит их так долго в объятиях, что-то случилось.

Вскоре подошел и Давыдов.

— Нашего полку прибыло! — обрадованно протянул он руки, здороваясь.

Богданов посторонился. Командир полка, так же как я комэск, крепко обнял обоих, а потом, легонько отстранив, спросил:

— Откуда вы? — Товарищ майор, мы были в окружении, вместе с войсками переправились через Северский Донец. На переправе нас контузило, лечились в госпитале и потом долго искали вас, — кратко доложил Фадеев.

— Как чувствуете себя сейчас?

— Нормально, — ответил Фадеев.

— Получайте новое обмундирование и готовьтесь рассказывать подробно о своих злоключениях. Думаю, что всем о них узнать будет не только интересно, но и полезно.

— Пойдемте в эскадрилью, — пригласил комэск, как только отошел командир полка.

— Где наши остальные, товарищ капитан? — с беспокойством спросил Анатолий.

— Летчики на задании, а техсостав — там, — Богданов показал рукой на запад.

— А Овечкин? — тихо спросил Фадеев.

— Жив-здоров. Он молодчина, — сказал Богданов.

— Значит, порядок, — обрадовался доселе молчавший Ваня. — Значит, мы еще повоюем!

Фадеев и Гончаров, возбужденные и радостные, продолжали рассказывать о своих бедах. Не успели они закончить повествование, как над аэродромом появилась тройка ЛаГГов во главе с замкомэском.

Летчики произвели посадку, быстро зарулили. Анатолий и Ваня не выдержали и, обогнав комэска, бросились обнимать боевых друзей.

Богданов смотрел на своих питомцев, и сердце его наполнялось радостью какие славные ребята! Как они любят и ценят друг друга! Вот она — дружба фронтовая!

Новый старшина полка, человек очень запасливый и расторопный, выдал Фадееву и Гончарову летное обмундирование и комбинезоны со шлемофонами. Друзья опять стали выглядеть настоящими боевыми летчиками, какими их привыкли видеть однополчане. Вечером в полку состоялся деловой разговор.

Фадеев и Гончаров вновь подробно рассказали о своих мытарствах в окружении и по дорогам отступления, обо всем, что видели и что довелось пережить лично.

Утром их вызвал к себе врач, начались обследования, которые закончились отстранением от полетов — сказалось не законченное в госпитале лечение.

Фашистская Германия, воспользовавшись отсутствием второго фронта в Европе, сосредоточила все свои резервы на южном крыле советско-германского фронта и летом сорок второго года продолжила наступление в направлении к Волге и Главному Кавказскому хребту. Советским войскам снова пришлось отступать.

Очень трудно наступать. Очень трудно подниматься в атаку пехотинцам, когда свинцовый шквал вдавливает в землю. Очень трудно летчикам атаковать цель, когда снаряды зенитных пушек врага преграждают путь самолету. И все же во сто крат тяжелее отступать. Страшнее автоматных и пулеметных очередей было для советских бойцов и командиров видеть боль и страдание в глазах женщин, ужас на лицах детей. Войска уходили на восток, они же оставались под пятой фашистских оккупантов. Бойцов и командиров никто не упрекал, советские люди хорошо понимали, какую титаническую битву с гитлеровцами ведет Красная Армия. Они верили, придет время, и наши полки повернут на запад. Волновал лишь один вопрос: «Когда же?»

В середине июля фашистские войска вышли к большой излучине Дона, создав угрозу прорыва к Волге и на Кавказ. Вновь на фронте сложилась чрезвычайно тяжелая обстановка. Предстояла величайшая в истории битва за Сталинград.

На Сталинградском направлении действовала немецкая группа армий «Б» в составе 6-й армии и 4-й танковой армии при поддержке основных сил 4-го воздушного флота и 8-го авиационного корпуса.

Наш Юго-Западный фронт Ставкой Верховного Главнокомандования был преобразован в Сталинградский. Его поддерживала 8-я воздушная армия под командованием генерал-майора авиации Хрюкина. В состав этой армии и полк Давыдова.

Противни, сосредоточив превосходящие силы, устремился к Дону севернее и южнее города Калача. Положение передовых отрядов 62-й и 64-й армий резко ухудшилось, они начали отход на основной рубеж обороны.

Давыдов, получив тревожные данные, построил летный состав, намереваясь поставить перед ним задачу, но в это время все увидели, что к аэродрому подошла колонна немецких автомашин.

— Кто это? Откуда? — с тревогой в голосе спросил Давыдов. Его рука невольно потянулась к кобуре. Летчики последовали примеру командира, выхватили пистолеты и, пригибаясь, развернутым веером бросились к машинам. Техники и механики защелкали затворами карабинов…

«Уже год сравнялся, как идет война, а я все учусь. Когда же на задание? Так и война кончится, а я ничего не успею сделать, — подумала Нина, отводя взгляд от книги, над которой сидела все утро. — Где-то Анатолий, где папа, Вика, Шура… Все при деле, а я книжки читаю…»

В дверь постучали, и в комнату вошел Лавров.

— Неутомимая труженица продолжает познавать науки?

Нина встала и ответила:

— Только труд, видимо, и поможет мне, бесталанной.

— Я тебе уже говорил о твоих способностях, они незаурядны, и ты это знаешь, но самый большой твой талант, — продолжил Лавров, — это умение трудиться. Однако я прервал твои занятия не для того, чтобы сказать тебе об этом. Подошло время от общей подготовки перейти к индивидуальной.

— Что вы имеете в виду? — оживилась Нина.

— Давай присядем перед длинным разговором. — Лавров подвинул стул, сел напротив Нины и начал в раздумье: — До сегодняшнего дня ты изучала предметы, которые необходимо знать каждому разведчику, независимо от того, в каком амплуа он будет работать. Не секрет, конечно, что мы присматривались к тебе, изучали твои возможности. Пора определить более конкретно объект, интересующий нашу разведку, познакомиться с местом предстоящей работы и обсудить легенду.

Внимательно слушая Лаврова, Нина хотела ответить ему, что уже не раз задумывалась над этим, представляла себя в разных ролях… Но Лавров продолжал: