Сергей Кольцов - Тихая разведка Страница 57

Он на ощупь уложил противотанковую гранату между двух туш стокилограммовых бомб, освободил ее стопорную вилку, откинув, вытянул предохранительную планку и встряхнул корпус…

Грохочущий обвалом взрыв вызвал тяжелый подземный удар: Толчок был настолько силен, что лейтенанта подбросило и с силой прижало к шершавой стене. Заходили, словно живые, обламываясь кусками, стены тоннеля. Массивные железобетонные плиты с треском лопались, как тонкие сосновые доски, провисая вниз на толстых жилах металлоконструкций. Сквозь образовавшиеся между плитами щели потоками сыпалась рыхлая земля.

Огромной силы взрыв, казалось, захлестнул все земное, сливаясь с отдельными очагами послабее в клокочущий ураган.

И здесь до сознания лейтенанта дошло значение происшедшего. Он привстал, оглушенный и засыпанный землей, дрожащей рукой сорвал все еще чудом держащуюся на голове немецкую пилотку и отбросил ее прочь, в сторону.

— Гады! — закричал он в исступлении, потрясая автоматом. — Идите… Ну-у. — И в то же мгновение лейтенант остро почувствовал дуновение свежего воздуха. Потянуло сквозняком. В брешь развороченной стены глухого тупика заглядывали звезды ночного неба. Еще не веря, что выход из тоннеля найден, осторожно, словно боясь обжечься, прикоснулся к стене рукой.

Он скатился по крутому оврагу. Цепкий кустарник рвал в клочья униформу немецкого унтер-офицера, в кровь царапал лицо, занозил руки. Но Черемушкин не чувствовал ни хлестких ударов ветвей, ни боли от их острых шипов. Он задыхался от свежего воздуха, от сидевшей, словно пуля в сердце, боли после гибели Алексея Телочкина, Александра Румянцева, Рувима Ласточкина, от неотступных мыслей о судьбах Ковровой и группы Егора Двуреченского.

Наскоро, как мог, лейтенант Черемушкин сделал себе перевязку кровоточащего бедра и, опираясь на автомат, петляя, долго шел по дну оврага. Потом он выбрался на лесную дорогу, сориентировался по карте и компасу, и, спотыкаясь, побрел в сторону заветной поляны «Черный кристалл».

Хотел он только одного — дойти живым. Что потом — не так уж важно. Только бы еще отпустила ему судьба несколько минут, и тогда можно коротко изложить добытые сведения, которых столько ждали по ту сторону линии фронта. Доложить от имени павших…

Черемушкин уже не чувствовал ни усталости, ни голода. Пока ему везло, — удалось беспрепятственно пересечь железнодорожную ветку Ширино — Лопатино, обойти стороной небольшой вражеский гарнизон в крохотной деревушке и выйти к давно нехоженой дороге, вьющейся в лесной дубраве.

И все же, не выдержав физического напряжения, лейтенант остановился у лесной дороги, которую нужно было пересечь, и долго, не доверяя интуиции, всматривался в темноту и вслушивался в малейшие шорохи. Потом, перейдя дорогу, он вышел на небольшую прогалину и упал ничком, едва не ударившись головой о гранитный валун, обросший мягким бархатистым мхом и принятый им за земляной холмик. Он лежал несколько минут бездумно, закрыв глаза, ощущая, как зудят и плывут куда-то его ноги, наполняется блаженством тело… Ему показалось, что он вздремнул. Очнувшись, Черемушкин осторожно подтянул к себе планшет и достал карту. Красноватый луч фонарика слабо высветил пульсирующую стрелку компаса. Судя по всему, он несколько уклонился восточнее, и теперь, выходило, хутор Камышиха, которого нужно было еще достичь, лежал от него правее, в полутора километрах.

Лейтенант уловил вдруг недалекие шорохи, приглушенный треск сучьев. Ему даже казалось, что он слышит учащенное дыхание людей, одиночные восклицания. Догадаться было нетрудно, что на последнем, пожалуй, самом сложном отрезке пути, неотступно преследующие гитлеровцы не дадут ему покоя.

И вроде бы совсем немного оставалось до партизанского края… Дозорные отряда Бородача, заслышав недалекую стрельбу, обязательно постараются выяснить причины возникшего боя и сумеют прийти на помощь… Но смогут ли? Возможно, партизаны сами зажаты в кольцо немецкими карательными частями и поневоле окажутся беспомощными свидетелями разыгравшейся в ночном лесу трагедии.

Черемушкин вскочил на ноги, но сейчас же, сраженный острой болью в коленном суставе, со стоном опустился на землю. Ему нестерпимо захотелось пить. Флягу с остатками воды он где-то обронил в пути. Оставалось одно — сорвать пучок пахучей травы и медленно его жевать. Но это не принесло ему облегчения. Во рту осталась тошнотворная клейкая горечь. Тогда, прижавшись лицом к холодному и влажному от росы гранитному валуну, он стал всасывать влагу, часто двигая губами.

Далекий рокот авиационных моторов остро ударил по его напряженным, словно обнаженным нервам. Лейтенант механически поднес к глазам циферблат наручных часов.

— Двадцать один час двадцать четыре минуты. Но почему? Самолет должен появиться над поляной «Черный кристалл» ровно в ноль-ноль пятнадцать. Может, часы стоят? — Но маленькая светящаяся зеленым огоньком секундная стрелка равномерно совершала свой неустанный круговой путь.

Разведчик приподнялся вновь, встал на ноги и, превозмогая разлившуюся по телу боль, сделал несколько неверных шагов. Затем не пригибаясь, во весь рост кинулся в лесную чащу, придерживаясь намеченного азимута. В быстром движении боль постепенно отступала, таяла, принося лишь сковывающую усталость. Мысль работала четко. Сколько он прошел в быстром темпе — пять, десять, пятнадцать минут? Время для него как бы остановилось. Внезапно впереди, в каких-нибудь в пятидесяти метрах от заваленной буреломом просеки, Черемушкин уловил слабый, сейчас же исчезнувший блеск отраженного света, относящийся либо к линзам очков, либо к стеклу часового циферблата.

Толстый ствол вывороченной с корнем сосны закрывал дорогу вперед. Лейтенант, будто остановленный непреодолимой преградой, как подкошенный упал плашмя на грудь в густую траву, неверным движением руки нажимая на спусковой крючок автомата. Несколько пуль, вырвавшихся из ствола, огненными стрелами прошивая деревья, ушли к невидимому горизонту. И видимо, это кому-то показалось сигналом. Послышался треск ломаемого кустарника. К сосне, за прочным стволом которой лежал лейтенант, метнулось гибкое собачье тело. Разведчик наугад успел дать короткую очередь, и огромный волкодав, захлебываясь визгом и царапая мощными лапами сосновую кору, свалился на землю, недотянув до разведчика полметра.

Черемушкина никто не ждал. Он сам нарвался на засаду, устраиваемую каждую ночь немецким подразделением, входящим в состав отдельного карательного батальона СС.

Уже не скрываясь, участники засады обрушили на разведчика бешеный автоматный огонь. Чтобы после, броском, предпринять атакующий маневр. Минуту-две лейтенант лежал неподвижно, не смея поднять голову. Пули дробили и кромсали дерево, беспорядочно разбрасывали в стороны пахнущую смолой щепу, наполняли воздух визгом. Прекратив стрельбу, гитлеровцы ринулись в атаку, чтобы захватить живьем обороняющегося. Но напоровшись на беспрерывную стрельбу, не выдержали, залегли.

Расстреляв патроны основного диска, а сменить его на запасной не было времени, Черемушкин выхватил из-за поясного ремня пистолет и выстрелил в ползущую к нему вражескую фигуру. Не успокаиваясь, в азарте схватки, он ловко освободил осколочную гранату от предохранительных усиков чеки и, в надежде пробить себе дорогу, метнул в место очевидного скопления фашистов. После короткого оглушительного взрыва, стремглав поднявшись, рванулся вперед, расстреливая пистолетную обойму. Новая, огненная боль, затмив прежнюю, вихрем помутила сознание. Плетью повисла левая рука, сделав дальнейший прорыв невозможным. Тогда, оставаясь на прежнем месте, он с трудом извлек из тугого чехла запасной магазин, вложил его в приемное окно автомата, приготовил гранату и затих, обдумывая возможный выход из ситуации.

А вокруг опять наступила; тишина. Только где-то совсем неподалеку, по-видимому, по дну неглубокой впадины журчал ручей.

Лейтенант лежал, молча сжимая автомат. Голова была ясной, но он ни о чем не думал. Больше всего ему сейчас хотелось видеть солнце, чувствовать его теплые лучи.

Полыхнувшая в стороне, чуть левее и сзади яростная перестрелка, затем — слившийся воедино ружейный залп взбудоражили, захлестнули горячей волной сознание Черемушкина. Примерно он мог догадываться, что происходит: преследующий его по пятам отряд егерей с ходу напоролся на группу рейдирующих партизан.

Незадолго до выхода лейтенанта Черемушкина к гранитному валуну полурота партизан из отряда Бородача, возвращающаяся с боевого задания, остановилась на привал. Во все стороны была выслана разведка. Заслышав неподалеку вспыхнувший быстротечный бой, партизаны быстро расчленились на две группы: одна подошла к месту стычки с немецкими солдатами, вторая организовала засаду.