Степан Злобин - Пропавшие без вести Страница 59

— Вот потому-то нам эта ваша идея «штаба прорыва» в общем и по сердцу, — сказал Ивакин. — Пробьемся или погибнем, а прорыв — это главный лозунг!

Они расстались после того, как решили, что штаб Муравьева будет служить центром, организующим и приводящим в порядок массы людей и техники, но строго подчиненным во всем штабу армии.

Глава одиннадцатая

Иван Балашов долго лежал рядом с товарищами. Сквозь ровный храп Дмитрия слышались отдельные голоса из кучки бойцов, которым не спалось…

Спускалась ночь. Со стороны Вязьмы доносились редкие артиллерийские выстрелы. Над самой Вязьмой вставало ровное зарево, — должно быть, горела окраина города…

Несмотря на усталость, Иван не спал. Как заснуть, когда с дороги, почти рядом, слышалось напряженное движение! Что там за машины? Куда? Откуда? Иван оставил спавших товарищей, поднялся, вышел к шоссе и зашагал вдоль медленно движущегося, рокочущего моторами скопления техники.

Небо очистилось от облаков, и холодная большая луна освещала шоссе, отбрасывая на асфальт четкие, резкие тени машин и людей. Подул ледяной ветер, прохватывая все тело Ивана. Он плотнее запахнул плащ-палатку.

— Что за базар?! Что тут за безобразие?! Водители, почему сошли с мест? По машинам! — скомандовал повелительный голос в кучке споривших о чем-то шоферов.

Шумная группа людей мигом рассыпалась. Захлопали дверцы шоферских кабин.

— Товарищ водитель, машину правее! Становись позади пятитонки! — командовал тот же голос. — Равняй ряды! В три ряда автотранспорт! Очистить слева проезд!

Застрекотали стартеры. Какая-то машина рыкнула мотором и подалась к стороне.

— Конный обоз! На обочину! Ездовой! Заснул?! — слышался бодрый командный возглас.

Нет, это не то, что творилось тогда, у моста через Днепр! Здесь воля, организация, дисциплина. Значит, именно вот сюда и тянулись те вереницы бойцов, которых Иван расспрашивал у Днепра. Должно быть, сюда и указывал им собираться тот генерал… Какой генерал? Может быть, это и был угрюмый знакомец Логин, которого так донимал Иван за якобы брошенную винтовку?

«Ну и вли-ип!»— опять усмехнулся Иван, припоминая свои разговоры с Логином.

— Штабом приказано — располагать на шоссе машины, чтобы слева всегда оставался проезд для движения к востоку, — объяснял командир. — Колонны могут пойти в любую минуту. За нарушение приказа — расстрел, как за диверсию.

«Приказано»! «Штаб»!» — радостно повторял про себя Иван. От этих слов на душе у него стало легче. Он бодро шагал по шоссе, где был уже установлен порядок. Сонная зябкость, которая с ветром вначале забралась под шинель, теперь совершенно исчезла.

«Штаб! Приказ!» — повторял Иван.

Иван шел вперед вдоль выстроившейся гигантской колонны машин.

В голове колонны он миновал несколько танков, над люками которых рисовались силуэты бойцов. В кустах кое-где заметны длинные стволы зениток, за обочиной Иван разглядел противотанковые пушки.

А дальше шоссе шло на подъем, пустынное, белое под луной и немое. Вдруг в нескольких километрах впереди вся даль засветилась огнями, как будто жгли праздничный фейерверк на каком-то растянувшемся по горизонту невиданном торжестве. Загудел непрерывный рокочущий грохот боя. Иван представил себе, как между горящими селениями, там, на хлебных полях и огородах, поднимаются батальоны бойцов, чтобы идти вперед, наступая, тесня фашистские позиции, забрасывать их гранатами, падать под пулеметным огнем, под разрывами мин. Но новые бойцы поднимутся из окопов и снова настойчиво двинутся на врага, чтобы пробиваться к совим…

«Другие дерутся и умирают в бою, а я здесь жду, когда кто-то пробьет для меня брешь и выведет из окружения. Да еще ворчим тут, что нас предали!.. А здесь ведь вон сколько народу!» — думал Иван.

Ему мучительно захотелось быть среди тех, кто не ждет прорыва, а сотворяет его, кто стреляет, бросает гранаты, идет со штыком в атаку…

С запада, откуда он шел, послышались автомобильные сигналы. Нагоняя Ивана, катились те самые танки, которые он только что видел, за ними мчались грузовики. Большие машины, наполненные бойцами, летели мимо него вперед — десять, двадцать машин с красноармейцами…

«Сейчас им идти в атаку, — понял Иван, — а я тут пешечком плетусь!»

Он зашагал энергичнее. Обгоняя его, прогрохотала еще колонна машин со стрелками, пронеслись пулеметы. Треск пулеметов и орудийный гром впереди усилились. Теперь все там кипело.

Ивану ясно представилось, почему приказали машинам быть в любую минуту готовыми: этот дружный, одновременный удар разом сотен орудий в одну точку фашистского фронта, конечно, должен вот-вот открыть им, отрезанным, путь на восток. Вслед за этим ударом пойдут в атаку те батальоны, которые только что прокатили вперед на пополнение. Они пойдут в атаку за танками…

Иван услыхал, что сзади мчатся еще машины. Ему представилось, что это стронулась с места и несется вперед, на прорыв, вся стоявшая на шоссе громада… Он отскочил с середины шоссе на обочину, нацеливаясь заранее, чтобы в удобный момент прицепиться к какой-нибудь машине и скорее домчать к полю боя. Четыре высоких, тяжелых грузовика обогнали его. По очертаниям он узнал «катюши», которые ему кто-то впервые показывал несколько дней назад.

Иван, задыхаясь от бега, пустился за ними.

— Товарищи! Захватите меня! — надсадно выкрикнул он.

Но его никто не слыхал, никто не ответил. Грозные машины умчались. Иван быстро шагал к востоку, за ними…

Навстречу через его голову с воем перелетали немецкие мины. Едва он успел отшагать полсотни шагов, как они ударили огненными вихрями и впереди и сзади него по шоссе. Вокруг просвистали осколки. Но он не был ранен. Он соскочил в кювет и бежал теперь низом, по колено в воде, ломая ногами образовавшийся сверху хрупкий ледок. Когда разрывы мин остались уже далеко позади, он снова выбрался на асфальт и зашагал дальше…

На шоссе вокруг Балашова и впереди стало совсем светло. Он посмотрел на часы. Было ровно двенадцать. По привычной ассоциации вспомнив звон кремлевских часов, Иван запел:

Это есть наш последнийИ решительный бой!..

С востока в сверкающем хаосе взрывов и вспышек, ракет и трассирующих смертоносных искр внезапно зажглись разом десятки прожекторов, освещая всю местность.

«Началось! Что-то там уже началось!» Сжав крепче винтовку, Иван стремглав рванулся и побежал по шоссе с таким ощущением, что он должен успеть к той минуте, когда начнется решительный общий бой на прорыв, кровавая схватка грудь с грудью. Его мучил стыд за то, что он мог поверить тому старшине на дороге, а еще хуже оттого, что он ушел из оврага, со сборного пункта. Ему было бы удержать товарищей Митьку и Николая, а он, командир, и сам… Искупить этот стыд, казалось ему в этот миг, он мог только своим участием в кипящем там, впереди, бою. Он даже и не пытался представить себе реальную обстановку этого боя. Он просто в эти минуты готов был на все… В таком состоянии, легко стать героем, не думая о подвиге и о смерти, и только после, если останешься жить, самому про себя удивляться: «Неужели действительно это был я?!»

И вдруг впереди и сзади Ивана и где-то над головою его заревел оглушительный ураган. Ничего подобного никогда он не слышал. Отдельных ударов орудий словно бы не было, а над всем пространством катился один нарастающий, длящийся непрерывно раскат какой-то первозданной грозы, свиста и воя. Впереди, там, у города, поднималось сплошное сверкание взрывов, — казалось, десятков взрывов в секунду вдоль широкого горизонта, — но за этим ревом не стало их слышно, а откуда-то из-за спины Ивана, с неожиданно близко укрытой в деревьях позиции, вырвались огненные снаряды и мчались к востоку. Иван понял, что это и есть «катюша». Фронтовая легенда! Он застыл в изумлении перед этой мощью и минуты три оцепенело стоял, следя за полетом «PC» в сторону фронта.

А оттуда, куда упали огненные снаряды, с новой силой донеслись, содрогая самую землю, рокочущие взрывы, подобные гулкой дроби литавр, и море алого пламени широко разлилось над другими огнями.

«Как лава вулкана!» — подумал Иван.

Фашистские снаряды один за другим в ответ пролетели над его головою и разорвались в той стороне, откуда только что били «катюши».

Иван рванулся и снова пустился бежать по шоссе.

Фашистские снаряды и мины летели навстречу.

Впереди мелькнула отблеском лунного света река, и внезапно вырос неприметный в ночи серый силуэт стальных переплетов моста…

Ивану казалось уже, что за гулким грохотом фронта, за ревом и треском боя он слышит со стороны переднего края в тысячи голосов клич «ура»… Как вдруг на его пути возникла группа бойцов.

— Стой! Кто идет? — скомандовал молодой голос. Иван остановился под направленными стволами двух винтовок.