Иван Бережной - Записки разведчика Страница 59

Размышлять не было времени. Националисты, а их было около пятидесяти человек, осмелели и, не прекращая стрельбы, начали приближаться к разведчикам.

– Прочь с дороги, гады! — потребовал Гомозов, а когда в ответ винтовочная стрельба участилась, подал команду: — Огонь!

Шквал партизанских автоматов заглушил разрозненные ружейные выстрелы националистов и заставил их залечь. Одна за другой замолкали вражеские винтовки. Наконец из цепи националистов послышалось:

– Прекратите стрельбу, мы вас пропустим.

Видя нерешительность противника, Гомозов ответил:

– Мы сами себе дорогу пробьем. — И, обращаясь к товарищам, приказал: — Приготовить гранаты!

Услышав эту команду, бандеровцы зашевелились, заерзали по снегу и начали отползать.

– Гранатами, огонь! — скомандовал Гомозов.

Две гранаты разорвались среди наступающих. Послышались крики и стоны. Уцелевшие один за другим поднимались и бросались наутек. Вскоре они все, подгоняемые очередями автоматов, обратились в бегство. На месте осталось свыше десяти убитых и раненых.

Это было первое знакомство наших разведчиков с украинскими буржуазными националистами, поставившими своей целью борьбу «за самостийную Украину».

Не задерживаясь дольше в Навозе, разведчики пошли к Ковелю. Однако чем дальше шли, тем чаще наталкивались на противодействие бандитов-«самостийников». Они на каждом шагу устраивали засады, преграждали путь через населенные пункты. Только благодаря местным жителям, которые предупреждали о засадах, и находчивости Гомозова разведчикам удавалось избегать потерь.

По всему было видно, что здесь свили свое змеиное гнездо националисты. Пришлось возвратиться, оторваться от преследования, обойти этот район и пробираться к Ковелю иным путем. Однако возле села Рудники Колковского района разведчики вынуждены были вступить в бой одновременно против немцев и националистов, действовавших в полном согласии. Бой вспыхнул внезапно и был неравным. Шестерке храбрецов пришлось драться с противником, который имел десятикратное превосходство. Немцы были вооружены автоматами и двумя пулеметами. Националисты винтовками. Разведчики могли всему этому противопоставить лишь шесть автоматов, несколько гранат и отвагу.

– Надо отходить, долго нам не устоять, — сказал Гомозов.

Начали с боем отходить к лесу. Противник, чувствуя свое превосходство, наседал и не давал возможности разведчикам оторваться. Тогда Виноградов подполз к Гомозову и сказал:

– Коля, отводи ребят, мы с Гришей прикроем.

– Всем надо отходить, — возразил Гомозов.

– Не сумеем. Прощай! — сказал Игорь, коротко пожал локоть Гомозова и отполз в сторону.

Николай хотел возразить Игорю, но того уже не было рядом. Времени терять нельзя. Как только Виноградов и Ковалев возобновили стрельбу, Гомозов, скрепя сердце, подал команду остальным отползать к лесу.

Лес был не так далеко, но добирались до него мучительно долго. Позади стрельба то затихала, то вновь вспыхивала. Пули свистели над головами, не давая возможности приподняться. Гомозов следил за отходившими товарищами и прислушивался к бою.

Когда лес был уже рядом и опасность миновала, Николай оглянулся назад. В это же время среди наступавших гитлеровцев разорвались две гранаты. Немцы залегли и сосредоточили огонь по Игорю и Грише. Один пулемет молчал. Рядом с ним на снегу, почерневшем от взрыва гранаты, распростерлось тело убитого гитлеровца…

Замолчал и автомат Ковалева. И лишь Игорь продолжал уничтожать фашистов, подползших к нему почти вплотную. Вот он приподнялся и посмотрел назад. Видно, хотел убедиться, спасены ли товарищи. И вдруг опять рухнул в снег.

Возбужденные гитлеровцы, не встречая сопротивления, оживленно загалдели и гурьбой кинулись вперед. Человек десять обступили Игоря, начали переворачивать его. Вдруг раздался взрыв гранаты, разметавший фашистов.

– По фашистам огонь! Огонь! — командовал Гомозов.

Уцелевшие разведчики обрушили огонь автоматов на противника. Но было поздно. Игорь Виноградов и Гриша Ковалев были мертвы…

Углубившись в лес, разведчики уходили от рокового места. Усталые от боя и потрясенные гибелью товарищей, шли, еле переставляя ноги, молчали.

Гомозов шел впереди поредевшего отделения, перебирая в памяти все, что было связано с Игорем и Гришей. Гриша всегда ходил с ним на ответственные задания. Но особой дружбой Николай был связан с Игорем Виноградовым. Вместе они сражались на фронте, пережили тяжелые дни окружения. Вместо пришли в партизанский отряд, в разведку. Они не расставались не только при выполнении заданий, но и в партизанском лагере. Их крепкая дружба была примером для многих.

Гомозов обвинял себя в гибели товарищей. Снова и снова перебирал подробности боя. «Надо было самому остаться», — думал он. Но внутренний голос отвечал ему: «Ты не прав. Ты командир и твои друзья-подчиненные Игорь и Гриша — не допустили бы этого… Не они, так другие. На их месте ты поступил бы точно так же». Но это не успокаивало Николая…

Незаметно прошла ночь. Наступил новый день. Казалось, солнечный день принесет радость. Но не тут-то было! Разведчикам предстояло перенести новый удар.

Разведчик Грушинский поминутно наклонялся, захватывая горстью снег, жадно ел его и все чаще присаживался отдыхать. Наконец он сел и не смог подняться. Гомозов подошел, чтобы помочь, дотронулся до руки Грушинского и с тревогой произнес:

– Что с тобой? Ты весь горишь!

Силы окончательно покинули Грушинского. Он временами терял сознание, метался в жару, бредил. Болезнь товарища заставила временно забыть о вчерашнем. Все внимание Гомозова переключилось на заботу о больном. Сначала его несли на себе поочередно, а затем соорудили носилки.

Больше пятидесяти километров по бездорожью, утопая в снегу, несли разведчики больного товарища. Состояние Грушинского ухудшилось настолько, что стало опасным переносить его. Вынуждены были оставить тяжелобольного в крестьянской семье на хуторе Подъясном Олевского района… Грушинского свалил сыпной тиф.

Гомозов надеялся застать соединение в Глушкевичах, взять подводу и привезти больного товарища. Однако разведчиков ждало глубокое разочарование. Соединения там уже не было. На месте села увидели одно пепелище. Вокруг следы боев. Только переправившись через Припять, разведчики от партизан Бати узнали, куда направились мы…

Докладывая результаты разведки, Гомозов даже не предполагал, что ровно через месяц соединение выйдет в те места, где погибли Игорь Виноградов и Гриша Ковалев и откуда он с товарищами только что вернулся. Но отважного партизанского штурмана, разведчика Гомозова, к этому времени среди партизан уже не было. Не на много он пережил своего друга Игоря. Из Ляховичей он был снова послан в дальнюю разведку и в отряд больше не вернулся. Обстоятельства его гибели так и остались неизвестными.

РАДОСТНЫЕ ВЕСТИ

Последнее время внимание партизан было приковано к событиям, которые происходили на подступах к Волге.

Партизаны осаждали радистов в надежде услышать от них свежие сводки о положении на фронтах. Не было покоя и Ане Маленькой. Несмотря на то, что Вершигора перешел в штаб, Аня не пожелала расставаться с друзьями из бывшей тринадцатой роты. Она обосновалась среди десантников во взводе лейтенанта Гапоненко. От нее мы узнавали все новости, которые происходили на Большой земле. Но на этот раз наше любопытство не удовлетворялось. Приходилось по нескольку раз перечитывать газеты, доставленные на самолетах.

Скупые сводки Совинформбюро не позволяли сделать определенного вывода о положении на фронте. Однако, наблюдая за тем, как нервничали гитлеровские власти на оккупированной ими территории, не трудно было догадаться, что на фронте их войска постигла неудача. Об этом говорили и сведения, которые доставляли наши разведчики. В их докладах все чаще и чаще стали упоминаться эшелоны с ранеными гитлеровцами и разбитой техникой, которые уходили на запад.

И здесь, в глубоком тылу врага, чувствовалось дыхание фронта. Даже мирное население как-то приободрилось. Видимо, и до них незримыми путями доходили сведения с фронта.

Наконец в последних числах января не только партизаны, но и весь мир узнал о грандиозном успехе Советской Армии, нанесшей сокрушительные удары по фашистским войскам под Ленинградом и на Волге.

Эти радостные вести сообщила нам сияющая радистка Аня.

– Как тебе нравится? Разгромлено сто две дивизии, свыше двухсот тысяч гитлеровцев захвачено в плен, тринадцать тысяч орудий, — радостно заговорил политрук Ковалев, прослушав сводку Совинформбюро, которую нам прочитала девушка. — Ты только подумай: продвинулись вперед на четыреста километров… Надо, чтобы об этом знали все разведчики, все советские граждане, где бы они ни были. Идем во взводы! — решительно закончил он и начал одеваться. Я последовал примеру политрука.