Альберт Зарипов - Был жестокий бой Страница 59

Наша обыкновенная пехота окончательно выбилась из сил, без устали атакуя один и тот же Президентский Дворец. Поэтому они уступили свои позиции другим нашим подразделениям. А ведь им на замену пришли морские пехотинцы. Они также попытались было взять Дворец одним яростным штурмом. Но чеченцы очень вовремя повылазили из своих подвалов и дали морпехам жесточайший отпор. История повторялась.

И вдруг наши авиационные военачальники вспомнили про то, что у них на вооружении (Уже столько-то лет!) находятся самые настоящие бетонобойные бомбы. которые-то и были специально предназначены для того, чтобы беспрепятственно проникать глубоко под землю и разрываться непосредственно там, где они и прекратят своё движение вниз. Ведь именно такими бомбами и собирались советские авиаконструкторы уничтожать подземные ракетные базы и бункеры с боеприпасами, тайные вражеские города и всякие там засекреченные объекты.

И вот когда в подвалах Президентского Дворца разорвалась первая бетонобойная бомба… которая без особых усилий пробилась вниз сквозь девять верхних этажей… Когда вслед за первой сдетонировала уже и вторая бетонобойная "сестричка". Вот тогда-то обороняющие Дворец дудаевцы поняли, что дело пахнет керосином.[18]

И тут началась новая атака на Президентский дворец. Под прикрытием автоматно-пулемётного огня, открытого с верхних этажей СовМина, морские пехотинцы ринулись вперёд. Засевшие в других зданиях чеченцы попытались было открыть стрельбу на поражение, но их позиции находились не так близко… Одно ведь дело, когда боевики вели огонь из тех домов, что стояли сбоку площади. И совсем другое, находясь в зданиях позади Дворца. Так что защитники чеченской независимости не смогли создать плотный и смертоносный огонь. Да и свежее подкрепление не успело пробраться во Дворец по подземным ходам сообщений.

Так военная Удача улыбнулась нашим доблестным морпехам. Они с минимальными потерями проскочили площадь и через оконные проёмы ворвались на первый этаж Президентского Дворца. И страшно удивились, не встретив здесь ни одного живого боевика. Но когда из тёмных подвалов всё же послышались какие-то подозрительные звуки, то вниз полетели ручные гранаты. После серии взрывов и в подвальных помещениях наступила долгая-предолгая тишина.

И сразу же в освобождённый от боевиков Президентский Дворец были направлены дополнительные силы морской пехоты. Чтобы закрепиться на отвоёванных позициях и успешно отбить возможные контратаки дудаевцев. А над разбомблённой крышей Президентского Дворца… Ну, как и было заведено нашими дедами да прадедами… Там уже развевались наши флаги. Ну, разумеется… Это был бело-сине-красный стяг России и боевое знамя Военно-Морского Флота РФ.

Так закончилось сражение за главный опорный пункт чеченских боевиков! То есть самая настоящая битва за девятиэтажный символ независимости Чеченской Республики Ичкерия. Этот бесконечный и кровопролитный бой за Президентский Дворец… Эта яростная и беспощадная схватка сторонников отделения гордой Чечни от имперской России и их противников, которые всей своей ратью ратовали за целостность нашей Российской Федерации.

Через несколько дней наши войска пошли в дальнейшее наступление. Оно проходило более-менее успешно. Чеченские боевики берегли свои силы и почти без боя сдали несколько следующих зданий, находившихся позади Президентского Дворца. А когда и мы собрались в те края, то дудаевцев отогнали ещё на несколько кварталов дальше.

- Так что… - говорил ротный Батолин, садясь в кабину Урала. - Там сейчас вроде бы тихо. Мы быстро! Туда и обратно!

- Ну… - произнёс комбат Тарасов нам на прощанье. - смотрите там в-оба! Ясно?

Ротный уже уселся на своё коронное место посерёдке, оставив справа место для меня.

- Так точно! - ответил я и захлопнул за собой дверцу.

Водитель запустил двигатель и мы медленно вырулили направо. В кузове нашего Урала находилось четверо моих бойцов. Причём одним из них был молодой солдат Шатульский, который когда-то проживал в городе Грозный.

Минут через десять мы въехали на городскую окраину, где расположились высотные здания. Некоторые из них были покрыты густой копотью от недавних пожаров. В других высотках зияли пробоины, как мне показалось, от танковых снарядов. Ведь обычная артиллерия вряд-ли сможет выстрелить почти по горизонтальной траектории. А тут и дыра получилась достаточно аккуратная, и разлетевшиеся осколки выбили в окружающей штукатурке довольно-таки симпатичный рисунок.

- Вот здесь был консервный завод!

Это целеуказание выдал солдат Шатульский, слегка высунув голову из правого окошка в брезентовом тенте. Он добросовестно выполнял свои обязанности внештатного проводника и очень своевременно предупредил нас о приближении интересующих нас объектов. Как оказалось, наш Урал уже очень близко подъехал к некогда консервному заводу и поэтому сразу же принял вправо, остановившись на обочине.

- Во-он! - разведчик Шатун ткнул рукой в нужном направлении.

Мы посмотрели вправо… Но ничего такого особенного там не увидали. Какие-то полуразрушенные стены, обвалившиеся крыши… В общем, развалины…

- А где трамвайное депо? - прокричал Батолин.

Проводник-экскурсовод Шатульский помолчал, оценивая окружающую обстановку, а потом честно нам признался:

- Уже проехали…

- Понятно. - ухмыльнулся Серёга. - Наверное, это было там, где мы рельсы проезжали.

Логика у ротного была железная. Наверное, потому -то капитан Батолин являлся командиром нашего подразделения специального назначения. И мне до его уровня анализа было ещё расти и расти.

Пока я невольно размышлял над своими дальнейшими перспективами карьерного роста, наш Урал домчался до конца улицы и повернул вправо. Уже было видно, что по мере приближения к центру города разрушения становились всё сильнее. Скажем так, более масштабнее. И мы смотрели по сторонам, стараясь не пропустить ни одной мало-мальски интересной детали.

Вот под балконом первого этажа, который нависал сверху на подобии своеобразного козырька… Под этим балконом настороженно притаилась БМД-1. Спереди и по обоим бортам она была защищена наспех выложенными стеночками из кирпичей и кусков бетона. Причём, наполовину присыпанными землёй. Скорей всего, таким вот нехитрым образом десантники пытались прикрыть свою легкобронированную БМДешку как от всепрожигающей кумулятивной струи РПГ, так и от разнокалиберных пуль.

- Наблюдают. - сказал командир роты с явным удовлетворением.

- А то! - согласился с ним я. - И правильно делают!

Сейчас стоял ясный зимний день. Но боевую бдительность следовало соблюдать в любую погоду и ежеминутно. Что десантники и делали. Самих солдат ВДВ мы не увидели. Но рядом с замаскированной БМД-единичкой был сооружён своеобразный ДЗОТ, в узких бойницах которого я заметил какое-то движение.

А наш грузовик продолжал своё медленное движение по разбитым улицам полуразрушенного Грозного.

- Смотри-смотри! - Батолин толкнул меня локтём. - Броник!

Я повернул голову вправо. Там на парапете какой-то площадки висел обычный армейский бронежилет. Не очень новый и не совсем чистый. С тёмным пятном снизу. Даже можно сказать, очень уж потрёпанный.

- Санитары сняли. - предположил я. - Ну, чтобы лишний груз не тащить.

Об остальном можно было только догадываться. сняли ли санитары этот бронежилет ещё с живого солдата. Или же с его мёртвого тела. В обоих случаях этот броник ему уже не был нужен. А потому… Этот бронежилет попросту перебросили на ближайший парапет. Он ограждал небольшую площадку, примыкавшую к высотному зданию. И я сразу же оценил всё с военной точки зрения. Ведь данная площадка располагалась на высоте около двух метров и на неё вёл широкий пандус. Причём, с таким же ограждением, за которым можно было перемещаться в полусогнутом положении.

"Может быть именно за этим парапетом он и пытался укрыться. - думал я. - Наверняка так оно и было. Солдат по пандусу пробрался наверх… Прячась от пуль за парапетом. Там с ним что-то и произошло. Раз бронежилет остался здесь. Уже не нужный. Интересно было бы узнать: остался он живым или нет?"

Но война хранила свои тайны и разгадать их было очень трудно. Практически невозможно. Ну, разве что при встрече с непосредственными участниками произошедших здесь событий. Если они, конечно же, остались в живых. Ведь все стены тут были покрыты многочисленными пулевыми отметинами. Как бы тут ни разворачивались боестолкновения, но они происходили без нас. Я смотрел на эти безмолвные следы недавней войны и думал… Старательно анализируя и запоминая.

А наш грузовик уже свернул влево и теперь мы ехали по какому-то бульвару. Между двух асфальтовых дорог тут имелся пешеходный тротуар, по обоим сторонам которого когда-то был газон с деревьями и кустами. Сейчас здесь чернела лишь голая и местами взрыхленная земля. А ещё мы наблюдали страшно изувеченный асфальт. От скамеек остались какие-то обломки. Кустарник отсутствовал почти начисто, ощетинившись короткими обрубочками прутьев. Как будто эти кусты пытался подрезать под корень сильно пьяный садовник. Который потом страшно разозлился и на другие насаждения. Поскольку деревья тоже были сильно посечены осколками и пулями.