Бернард Корнуэлл - Ружья стрелка Шарпа Страница 6

– Правильно. Возможно, Лиссабон – самое верное решение. – Мюррей посмотрел на смазывающих ружейные замки солдат. – И не мучай людей.

– Я их не мучаю, – с ноткой вызова ответил лейтенант.

Слабая улыбка оживила лицо Мюррея.

– Тебе приходилось служить под командованием офицера из солдат?

Почувствовав критику, Шарп было ощетинился, но тут же сообразил, что капитан хочет ему помочь.

– Нет, сэр, никогда не приходилось.

– Людям это не нравится. Глупо, конечно. Они думают, что офицерами рождаются. – Мюррей вдохнул и содрогнулся от боли. Увидев, что Шарп предупредительно поднялся, капитан покачал головой. – У меня мало времени. Не хочется его терять. Я не навязываюсь?

– Нет, сэр.

Мюррей отхлебнул из кружки.

– Это хорошие парни.

– Да.

– Но у них своеобразные представления об офицерах. Они считают нас особыми людьми. Высшей кастой. Офицеры выбирают войну сознательно, в то время как солдаты воюют из нищеты. Ты меня понимаешь?

– Да.

– Они считают тебя таким же проклятым, как они сами, в то время как офицер должен быть избранником судьбы. – Мюррей печально покачал головой. – Не очень приятный разговор получился?

– Напротив, – солгал Шарп.

Ветер проникал в амбар через щели в углах и раздувал небольшой костерок. Мюррей невесело улыбнулся.

– Теперь несколько практических советов. Как добраться до Лиссабона. – Капитан нахмурился и несколько минут молчал. Потом посмотрел на Шарпа воспаленными красными глазами. – Привлеки на свою сторону Патрика Харпера.

Шарп непроизвольно обернулся и глянул на сгрудившихся в углу амбара стрелков. Похоже, огромный ирландец почувствовал, что речь идет о нем, и враждебно уставился на Шарпа.

– Он бузотер, но люди к нему прислушиваются. Я как-то раз пытался сделать его выбранным, – вместо нового слова «капрал» Мюррей по привычке употребил старый термин стрелков, – но он не захотел. Из него выйдет отличный сержант. Черт! Из него и офицер бы получился неплохой, если бы он умел читать! Люди его слушают. Сержант Уильямс у него под пятой.

– Я сумею с ним справиться, – с фальшивой убежденностью произнес Шарп.

Он и сам успел заметить, что ирландец – прирожденный лидер. Стрелки тянулись к его костру потравить солдатские байки. К любимым офицерам ирландец относился с насмешливым послушанием, остальных презирал. Стрелок внушал опасение не только гигантскими размерами, но и самоуверенностью.

– А Харпер уверен, что справится с тобой. Это твердый орешек. – Мюррей помолчал, улыбнулся и добавил: – При этом он жутко сентиментален.

– Значит, у него тоже есть слабость, – резко сказал Шарп.

– Разве это слабость? – Капитан пожал плечами. – Я не уверен. Ладно, можешь считать меня слабым. Когда я умру, – Мюррей махнул рукой, увидев, что лейтенант собрался его перебить, – когда я умру, – повторил он, – возьмешь мой палаш. Я скажу Уильямсу, что он твой.

Шарп посмотрел на прислоненный к стене огромный кавалерийский палаш в железных ножнах. Оружие выглядело нелепо и несуразно, но Шарп не стал возражать против подарка.

– Спасибо, – неуклюже пробормотал он. Лейтенант не привык к личным знакам внимания и не научился должным образом выражать благодарность.

– Не бог весть какой палаш, – продолжал Мюррей, – но тебе послужит. И если тебя с ним увидят… – Боль не дала ему закончить предложение.

– Стрелки решат, что я настоящий офицер? – Шарп не смог скрыть раздражения.

– Нет. Они поймут, что я тебя любил. Это тебе поможет.

Мягкий тон умирающего окончательно смутил Шарпа, и он снова забормотал слова благодарности.

– Я наблюдал за тобой во вчерашнем бою. Ты неплохо дерешься, а?

– Для интенданта?

– Много пришлось видеть сражений? – Мюррей проигнорировал вопрос Шарпа.

– Да.

– Это бестактно, – улыбнулся капитан. – Молодым лейтенантам не к лицу быть опытнее своих начальников. – Мюррей поднял голову и посмотрел на разломанную крышу. – Довелось же помирать в таком дурацком месте!

– Я сделаю все, чтобы вы выжили.

– Полагаю, вы многое можете сделать, лейтенант Шарп. Только вот чудеса вам не под силу.

Мюррей уснул.

В тот день все стрелки отдыхали. Дождь не переставал; к вечеру он превратился в тяжелый, мокрый снег, и скоро ближайшие холмы оказались укутаны белой пеленой.

Хэгмэн поймал в силки двух зайцев. Скромной добычи хватило, чтобы сдобрить скудную похлебку из фасоли и хлебных крошек, чудом сохранившихся в ранцах стрелков. Готовить было не в чем, солдаты использовали вместо кастрюль оловянные кружки.

С наступлением темноты Шарп вышел из амбара и отправился на разрушенную ферму. От строения остались лишь четыре стены, на которых некогда покоилась крыша из бревен и дерна. Одна дверь выходила на восток, другая – на запад. Через восточную дверь Шарп видел клубящуюся снегом долину. Был момент, когда ему показалось, что в дальнем ее конце курится дымок. Там их мог ожидать теплый ночлег и отдых… Но уже в следующее мгновение все опять потонуло в снежной пелене. Лейтенант задрожал от холода: не верилось, что все происходит в Испании.

Услышав шаги, Шарп обернулся. Стрелок Харпер протиснулся в западную дверь дома и замер, увидев офицера. Затем он показал на покрытые дерном стропила и сказал:

– Дерево, сэр. Для костра.

– Забирай.

Шарп смотрел, как ирландец выдергивает из камней бревна. Похоже, стрелку не нравилось, когда за ним наблюдают, ибо он выпрямился и уставился на офицера.

– Что мы будем делать, сэр?

На мгновение Шарпу показалось, что в грубоватом тоне содержится оскорбление, но потом он сообразил, что стрелок всего-навсего задал волновавший всех вопрос.

– Возвращаемся домой.

– Вы имеете в виду Англию?

– Я имею в виду назад, в армию. Пойдем на юг, к Лиссабону.

– Я и не думал, что вы поведете нас на Донегол.

– Ты оттуда?

– Ага.

Харпер задумчиво смотрел на снегопад в темнеющей долине.

– Донегол похож на это место. Только здесь лучше.

– Лучше?

Шарп удивился. В глубине души ему было приятно, что гигант снизошел до разговора с ним. Он даже начал ему нравиться.

– Ты сказал – лучше? – Шарпу пришлось повторить вопрос.

– Конечно, лучше. Здесь же никогда не правили англичане. – Харпер презрительно смотрел на сидящего перед ним Шарпа. – Это чистая страна.

Шарп понял, что его спровоцировали на вопрос, чтобы лишний раз посмеяться.

– Ты, кажется, пришел за дровами?

– Да.

– Тогда бери и иди.

Позже, проверив посты, Шарп вернулся в амбар и уселся у стены, прислушиваясь к негромким голосам стрелков, собравшихся у костра Харпера. Они тихо посмеивались, давая Шарпу понять, что не принимают его в компанию солдат. Даже обреченных. Он остался один.

Ночью Мюррей умер. Капитан скончался тихо, без агонии.

– Ребята решили его похоронить, – сказал Уильямс, словно ожидая от Шарпа возражений.

– Разумеется, – ответил лейтенант, стоя в дверях амбара.

– Он просил передать вам это. – Уильямс протянул палаш.

Наступил щекотливый момент. Принимая несуразное оружие, Шарп чувствовал на себе любопытные взгляды стрелков.

– Спасибо, сержант.

– Капитан всегда говорил, что в бою это лучше сабли, сэр. Вселяет в лягушатников смертный ужас. Настоящее мясницкое лезвие.

– Не сомневаюсь.

Передача палаша придала сержанту уверенности.

– Мы вчера толковали, сэр.

– Мы?

– Ну, я и ребята.

– И? – Шарп спрыгнул с высокого порога амбара в сияющий свежий снег. Вся долина сверкала под лучами бледного солнца, к которому подбирались темные тучи.

– Они не пойдут, сэр. Они не пойдут на юг. – Сержант говорил уважительно, но твердо.

Шарп прошелся по свежевыпавшему снегу. Изодранные, как у большинства стрелков, сапоги пропускали влагу. Подошва держалась на веревке. Сапоги Шарпа мало походили на обувь привилегированного офицера, за которым пойдут измученные стрелки.

– И кто же так решил, сержант?

– Мы все, сэр.

– С каких это пор, сержант, армия превратилась в… – Шарп пытался припомнить словечко, услышанное в офицерской столовой, – в демократию?

– Во что, сэр? – опешил Уильямс. Объяснить Шарп не мог, поэтому начал с другого:

– С каких это пор сержанты стали главнее лейтенантов?

– Дело не в том, сэр.

– В чем же тогда?

Сержант заколебался, но напряженные лица сгрудившихся у дверей амбара стрелков придали ему решимости.

– Дело в безумии вашего плана, сэр. Да. Нельзя идти на юг по такой погоде. Мы погибнем от голода. К тому же неизвестно, есть ли в Лиссабоне наш гарнизон.

– Да, неизвестно.

– Поэтому мы пойдем на север. – Уильямс говорил доверительно, словно оказывал Шарпу неоценимую услугу. – Там много портов, сэр. Мы сможем найти корабль. Я имею в виду, наш флот курсирует вдоль побережья. Они нас подберут.

– С чего вы решили, что там наш флот? Уильямс скромно пожал плечами.