Павел Яковенко - Герои смутного времени Страница 6

«Доносчиков» на сборы, естественно, не вернули — им зачли сборы «автоматом», а вот «дембеля» резко присмирели, и оставшиеся четыре дня прошли тихо.

Юра получил почетную грамоту за отличное несение службы — это порекомендовал военкомат — а потом начались выпускные экзамены, и, собственно говоря, поступление…

Нет, характера Юре все-таки не хватало. Не было армейской жилки. Подчиняться он мог легко, физические нагрузки переносил без особого напряжения, техническая часть трудностей не вызывала.

Но вот командовать кем-то… Нет, на это нужны врожденные способности. Зря говорят, что лидерами не рождаются, а становятся. Неправда это. Именно что рождаются. А если нет врожденных способностей — ничто не поможет…

У лидера всегда есть уверенность. Даже если ошибается… Видят, чувствуют, что ошибается, но… Но все равно верят, надеются и слушают. И прощают. Может еще и потому, что настоящий лидер всегда найдет, на кого свалить свою вину.

А вот если подчиненные чувствуют неуверенность… Слабинку чувствуют… То все — сядут на шею, и ножки свесят.

Полковник Баранов часто говорил Попову:

— Не туда, юноша, ты поступил. Ох, не туда. Тебе бы в службу РАВ надо — с техникой возиться поболее, с личным составом — поменее. Тебя же бойцы с говном живьем сожрут. Я даже не представляю, что ты с ними будешь делать.

— Ну что делать, — нагло отвечал Попов. — Буду служить, как смогу. А там видно будет. Увольняться, во всяком случае, я после училища не собираюсь. Я не для того здесь время трачу.

— Упорный, — не понятно, то ли с уважением, то ли с сарказмом, протягивал полковник, — может, что и получится из тебя. Не боги горшки обжигают…

В общем, не все так уж и плохо получилось. Попал Юра в часть под команду своего же выпускника ЛАУ, только учившегося на два года старше. Причем оба друг друга помнили. Игорь Шлейников как раз таки, в отличие от Юры, техническими знаниями не особо блистал, зато характер имел крайне волевой, и с личным составом проблем не имел. Хотя контингент ему достался еще тот — половина славян, половина лиц кавказской национальности. И если со славянами управляться Шлейникову было легко, то с кавказцами были разборки. В конце — концов, статус-кво удалось установить, а дальше все покатилось по накатанной колее.

Юра попал «под крыло» Игоря, и горя не знал. На его долю досталась техническая часть — боеприпасы, вооружения, карты, стрельбы и прочая, а безоговорочное подчинение личного состава обеспечивал командир батареи. Правда, такое безмятежное служебное счастье длилось недолго. Командир бригады решил, спустя год, что такое «санаторное» существование для кадрового офицера, когда в соседнем батальоне загибается под руководством «банды пиджаков» полноценная минометная батарея, недопустимо.

Так, в самое короткое время, недавний новоиспеченный лейтенант стал комбатом — не командиром батальона, конечно, а командиром батареи. Сокращение звучит одинаково…

Попов пришел «на руины». Конечно, подразделение функционировало — караулы и кухню еще никто не отменял, но на счет обучения было глухо. «Пиджаки» сами имели смутное представление о своей боевой специальности — что они могли объяснить личному составу?

Юра вздохнул, и начал анализ обстановки. Что имелось в наличии? С чего нужно было начинать?

Из офицерского состава имелись три «пиджака» — два старших лейтенанта, один — лейтенант. Оба старлея служили последние месяцы своего двухгодичного срока, и уже практически считали дни. Рассчитывать на них было сложно. Правда, один был из местных — а это позволяло в какой-то степени решать вопросы с кавказской частью личного состава, а второй — огромный как шкаф, и пудовыми кулаками. Это неплохо воздействовало на славянскую половину батареи.

Попов обнаружил в оружейке несколько не разобранных 82-мм минометов, ДАК, «сачок», две буссоли, ПУО… Все было новое, почти в смазке — очевидно, что никто к ним не прикладывался.

«Надо проводить занятия», — подумал Юра, — «все под рукой. А потом и на стрельбы, Бог даст, съездим… Плохо, конечно, что «пиджаки» ничего не делали, но, по крайней мере, ничего не испортили!».

Попов с горечью подумал о машинах. «Шишиги» хранились в боксах, в парке, и хотя числились под охраной караула, многие запчасти с них — наиболее ценные — были украдены. Из трех машин едва можно было бы собрать одну, годную для передвижения.

— В общем, принимай технику как есть, — сказал командир батальона, — а с «пиджаками» я поговорю. Им скоро увольняться… Но уволиться им будет нелегко, пока технику не восстановят. Пусть деньги собирают, покупают отсутствующее… А ты запчасти ценные, мой тебе совет, в парке не храни. Держи здесь — в казарме в каптерке у старшины. Старшина у вас хороший — ничего не уйдет отсюда. Лучше пусть водители перед выездом помучаются, поставят все, что надо — заодно и практику пройдут, а у тебя имущество все в порядке будет. В парке там проходной двор — прапоры наши собственные и тырят ценности. Как еще до боеприпасов не добрались, интересно?

«Пиджаки» покряхтели, конечно, но деньги собрали. После длительного разговора с командиром батальона.

Юра взял с собой на авторынок зампотеха, и под его чутким руководством практически сразу купил все, что ему было нужно.

— Наверное, наши же запчасти и покупаем, — грустно пошутил зампотех. — При коммунистах за такие дела у нас полчасти расстреляли бы. А сейчас все можно. Власти нормальной нет, порядка нет, никто государство не боится. Бандитов боятся. Смута, короче. Смутное время.

Старшина, конечно, в восторг не пришел. Попову пришлось проставиться — четыре бутылки водки, и две большие жареные курицы. После этого старшина записал все, что получил, прикрепил к каждой детали маленькую липкую бумагу с номером, и разложил по свободным полкам.

Другой проблемой стала сама канцелярия. Помещение было невероятно задрипанным. Нужно было менять полы, клеить обои, заменить стекло в окнах… Сама казарма была еще в относительно неплохом состоянии — старшина постарался. А вот канцелярию он делать отказался категорически — «Это забота командира батареи» — сказал. «Будет нормальный командир — сделает под себя».

Теперь, действительно, нужно было делать «под себя».

В личном составе оказались и плотник, и отделочник. Единственная, но, пожалуй, основная сложность состояла в том, что ба этих ценнейших кадра пребывали в непрерывной командировке — где-то что-то строили и отделывали. Иногда их отлавливал старшина. Самому Юре увидеть этих двух бойцов не удавалось. Он было рыпнулся к командиру батальона, но был мгновенно осажен.

«Эти в распоряжение комбрига отданы. Бесполезно дергаться. Воспитывай кадры в собственном коллективе», — сказал комбат. — «Главнейшую заповедь помнишь? Не можешь — научим, не хочешь — заставим».

Заставлять надо было еще много. Учебно-материальная база отсутствовала в принципе. «Пиджаки» даже не знали, что это такое. Как, собственно говоря, что такое батарейная документация. Из всего, что было нужно, присутствовала только штатка. Да и та — оформлена кое-как. Хорошо, что хоть у старшины с бумагами было все в ажуре.

Отъевшийся не по-детски каптерщик Салтыков все распоряжения старшины выполнял особо добросовестно, ибо и жизнь каптерная его вполне устраивала, да и бит сильно за провинности был он пару раз, что, видимо, запомнил надолго.

С расписанием занятий было полная «задница». Роль писаря в роте исполнял какой-то бедолага, не освобожденный от исполнения ни одной из остальных своих обязанностей. В результате его тащили, буквально рвали на части все, кому он был нужен. Из столового наряда забирали в канцелярию писать расписание, из каптерки тащили с матюками обратно в столовую…

Эту проблему Попов решил мгновенно. Сходил в штаб, поговорил с начальником, и убедил его, что так дальше жить нельзя. Акимов был сообразительным капитаном — по крайней мере, в том смысле, что прислушивался к голосу разума. Итогом переговоров стала новая система, при которой в штаб добавился еще один боец, и штабные «голованы» начали методично писать расписания для всего батальона. Одному из «пиджаков» требовалось только зайти в штаб и забрать готовое расписание, чтобы повесить его в казарме.

Пользуясь расположением своего бывшего командира батареи, Попов через третьи руки достал два пустых ящика из-под артиллерийских снарядов, и один — из-под мин. Это была основа для учебно-материальной базы. А теперь нужны были флажки, картон и пластик для схем, материал для нарукавных повязок…

Да, честно говоря, все было решаемо. И «пиджаки» не такие уж тупые и ленивые — они и рады были бы соответствовать своим должностям, только не знали — как? И деньги были, чтобы купить обои, ДСП, картон и прочий нужный материал. Не так уж и много денег на это требовалось.