Сергей Андрющенко - Начинали мы на Славутиче... Страница 62

— Сил у нас, конечно, маловато, — сказал М. Ф. Григорович, склонившись над картой, — но если собрать их в кулак да ударить…

Он вопросительно посмотрел на меня. В дрожащем свете электролампочки лицо его казалось усталым и задумчивым. На командном пункте, где мы располагались, стояла тишина. Лишь изредка доносились глухие разрывы снарядов.

— Давайте-ка подумаем, как это лучше сделать, — предложил комкор.

Примерно через час я уже докладывал начальнику штаба армии о наших предложениях. Суть их сводилась к следующему: двумя стрелковыми полками без средств усиления прикрыть полосу корпуса, а главные силы сосредоточить на узком трехкилометровом участке, откуда во взаимодействии с соседом слева и нанести удар в направлении Чабди, Тюкреш.

— Мне ваш план нравится, — заметил генерал Бирман после паузы. — Сейчас доложу его командарму. Ждите…

Генерал Петрушевский утвердил решение комкора, и утром 21 марта после короткого огневого налета корпус перешел в наступление. Ударом двух полков с юга и одного — с востока он овладел крупными опорными пунктами немцев, расположенными в Чабди и Вастель. Противник, сбитый с оборонительного рубежа, начал отходить в северном направлении, прикрываясь небольшими группами пехоты. Преследуя его, 252-я дивизия, действовавшая на нашем правом фланге, на следующий день захватила Тарьян, а чуть позже город Тата, после чего повернула фронт на северо-восток и овладела населенным пунктом Байна. Здесь ее левофланговые части соединились с соседом слева — 75-м корпусом. Наша 19-я дивизия оказалась, таким образом, во втором эшелоне, в полосе действий 68-го корпуса, которому и была переподчинена по приказу командарма.

А 252-я стрелковая дивизия продолжала теснить противника к Дунаю. Видя безвыходность своего положения, гитлеровцы напрягали все силы, чтобы сдержать наступление наших частей и переправить технику на северный берег реки. К исходу 23 марта у них по эту сторону остался лишь небольшой плацдарм до восьми километров по фронту и около шести — в глубину.

Днем 24 марта мы с Григоровичем, Орловым, Матышем, обсудив сложившуюся обстановку, пришли к единому мнению: необходимо ударом с юго-запада «срезать» плацдарм гитлеровцев на южном берегу Дуная, не дать им отвести за реку технику и личный состав. Но этому плану, к сожалению, не суждено было осуществиться. Под вечер мне снова позвонил генерал Бирман и сказал, что корпус получает новую задачу. Он должен сменить направление наступления и, нанося удар из района Моча, овладеть городом Комаром.

В ночь на 25 марта началась перегруппировка частей. Согласно распоряжению штаба корпуса, они сдавали свои участки и форсированным маршем выдвигались в район Моча, расположенный в восьми километрах от Комарома. Свернув КП, мы тоже собирались двинуться в путь. Вдруг со стороны Дуная донеслась артиллерийская канонада, усиливающаяся с каждой минутой. Я связался по рации с начальником штаба 252-й дивизии подполковником Иваном Семеновичем Фроловым и спросил, в чем дело.

— Немцы контратакуют нас в районе Модьорошбанья, — ответил он.

— Какими силами?

— До полка пехоты при поддержке артиллерии с северного берега Дуная.

Я доложил о случившемся М. Ф. Григоровичу.

— Передайте генералу Горбачеву, — распорядился комкор, — чтобы он двумя полками, расположенными в том районе, отразил контратаку противника, отбросил его в исходное положение, а затем продолжал выполнение поставленной задачи.

Подозвав полковника С. И. Матыша, Михаил Фролович приказал ему помочь 252-й дивизии огнем корпусной артиллерийской группы.

Два часа продолжался ожесточенный бой. Понеся большие потери, гитлеровцы отошли на прежние позиции. 252-я дивизия, отразив контратаку противника, совершила марш и к утру вышла в район Товарош, Моча.

Стремясь удержать город Комаром, где находилось два нефтеперегонных завода, гитлеровцы сосредоточили здесь крупные силы пехоты и большое количество артиллерии. В шести километрах юго-восточнее города они заранее подготовили оборонительный рубеж, прикрыв его минными полями.

В течение двух дней части корпуса вели упорные бои на подступах к городу. Люди проявляли величайшее мужество и стойкость, однако сил, чтобы прорвать оборону противника, было явно недостаточно. Удалось лишь незначительно потеснить гитлеровцев и овладеть рядом господствующих высот.

Понимая наше положение, командарм А. В. Петрушевский приказал вернуть в состав корпуса 19-ю дивизию. Одновременно нам была переподчинена и 223-я стрелковая. Перегруппировав силы, мы снова начали наступление.

В это время сосед слева, двигаясь в направлении Дьера, овладел населенным пунктом Ач в восьми километрах юго-западнее Комарома. М. Ф. Григорович тут же решил использовать его успех. Он перебросил четыре стрелковых полка в полосу левого соседа и нанес удар в направлении Комарома с юга и юго-запада. Ночью группы разграждения, выделенные от 420-го корпусного саперного батальона, под личным руководством комбата Михаила Григорьевича Козлова проделали проходы в минных полях, плотно прикрывающих немецкую оборону. Путь пехоте был открыт.

28 марта соединения корпуса штурмом взяли Комаром и снова вышли к реке Дунай. В городе нашими частями было уничтожено и захвачено 40 бронеединиц, 129 орудий и минометов, 1150 вагонов, взято в плен свыше 500 солдат и офицеров. Немцы потеряли только убитыми до двух тысяч человек. За взятие Комарома Верховный Главнокомандующий всему личному составу корпуса объявил благодарность. Почти одновременно пришла и другая радостная для нас весть. За образцовое выполнение заданий командования при прорыве обороны немцев в горах Вертешхедьшаг западнее Будапешта и овладение городами Фелынегалла, Тата и проявленные при этом доблесть и мужество Указом Президиума Верховного Совета СССР корпус был награжден орденом Красного Знамени.

В весеннем наступлении войска 2-го Украинского фронта прорвали оборону немцев на реке Грон и к концу марта отбросили противника за Малый Дунай. В этом им активно помогала Дунайская флотилия. Она провела в районах Эстергома, Таты и Комарома ряд удачных десантных операций. В них снова отличился мой давний знакомый — майор В. П. Быстров, этот лихой, никогда не унывающий голубоглазый моряк, с которым мы вместе воевали в Буде. Западнее Таты десант под его командованием овладел узлом железных дорог и четыре дня держал его до подхода наших войск, отразив за это время 39 ожесточенных вражеских атак. Это произошло в двадцатых числах марта. А через несколько дней мы с ним встретились вновь. Но об этом несколько ниже.

28 марта мы получили приказ форсировать Дунай западнее Комарно (в Словакии, на противоположном от венгерского Комарома берегу реки), овладеть этим городом и во взаимодействии с Дунайской флотилией в дальнейшем наступать между Малым и Большим Дунаем на Братиславу.

Ночью подполковник Видиборец со своими операторами подготовил проект боевого приказа и совместно с Перельштейном составил план форсирования реки. Матыш с Гладковым разработали график артподготовки и поддержки атаки. Дащук организовал разведку противника, исходных районов и маршрутов выхода подразделений к водной преграде. Я координировал эту работу, поддерживая тесный контакт не только с начальниками отделов и служб, но и непосредственно с исполнителями.

Рано утром 29 марта началась рекогносцировка. Все расположились в укрытии на высоте западнее станции Комаром. Отсюда хорошо просматривался участок форсирования и противоположный берег реки, занятый противником. Было теплое утро. Над Дунаем висела легкая дымка, не мешавшая, однако, ярким солнечным лучам отражаться в воде. Казалось, будто река усыпана блестками серебра — глазам больно. Мы смотрели на воду, завороженные этой великолепной игрой света.

— Красив Дунай, — сказал М. Ф. Григорович мечтательно, — очень красив. Но любоваться нам, к сожалению, некогда. Давайте, товарищи, приступим к работе. Доставайте карты…

Мы стали решать, где удобнее расположить пункты переправ, как подвезти и спустить на воду лодки и паромы, на каких высотах оборудовать наблюдательные пункты. В деталях были уточнены задачи дивизий, отработаны вопросы взаимодействия разведывательных групп, передовых отрядов и главных сил с артиллерией, инженерными частями. Кроме того, намечались огневые позиции орудий и минометов, исходные районы полкам для форсирования, места сосредоточения переправочных средств. Наконец, каждой части была определена конкретная задача, доведен подробный график артподготовки и форсирования.

Группировку противника, оборонявшего левый берег Дуная, а также систему его огня удалось разведать только в общих чертах. Поэтому мы решили форсирование реки начать мелкими разведывательными группами. Днем они вели наблюдение за действиями гитлеровцев, изучали противоположный берег, расположение огневых точек в обороне врага, а с наступлением темноты должны были начать переправу.