Сергей Кольцов - Тихая разведка Страница 64

Через минуту-две шум автомобильных и мотоциклетных моторов растаял за поворотом лесной дороги.

Шел третий год войны. Большая часть планеты по-прежнему была охвачена незатухающим пожаром. На полях сражений продолжали гибнуть солдаты союзных и немецкой армий. Враг отходил на Запад, активно ведя оборонительные бои, переходя в яростные контратаки. Время, наращивая успехи, работало на армии и народы антигитлеровской коалиции. Время… Чем измерить величину его скорости, событий, пронесшихся за годы войны над планетой, имя которой Земля?! Сотнями тысяч жизней? И где оно, это начало, зачатое в хаосе становления Вселенной. Да, жизнь одного человеческого поколения ничтожно мала — один лишь миг, бесследно исчезающий во тьме стремления в вечность…

Конец первой половины июня 1944 года. Полночь. Поляна, широкой просекой выходящая на опушку леса небольшой, полевого типа аэродром специального назначения, обслуживаемый полуротой батальона аэродромно-технического обслуживания. У начала взлетно-посадочной полосы застыл военно-транспортный самолет СИ-47. Возле него — четверо авиатехников разных специальностей, выполняющих необходимую контрольную работу. По их начавшемуся негромкому разговору было понятно: самолет к вылету готов. В лесу в нескольких метрах от ОПП, — дом лесника. Экипаж самолета — в ожидании разрешения на вылет. Темнота и туман.

Около домика лесника, собравшись в кружок сидели несколько человек. То были десантники. Слышался приглушенный смех. Кто-то рассказывал то ли анекдот, то ли забавный случай из своей жизни.

Неожиданно, раздирая небо расплавленным бело-голубым искривленным столбом света, блудливо заиграл прожекторный луч. И тут же исчез, сломавшись на три неровные части, упал в темноту и туман на бурно дышавшую землю.

Из домика лесника, одетый в форму десантника, вышел человек. Завидев его, сидевшие и каламбурившие друг перед другом, тот час же поднялись и замерли в ожидании, что скажет им их командир. Унеслись, будто подхваченные ветром смех, веселые интонации.

— Товарищ командир, — раздался чей-то голос, — что же мы не даем ходу родной пословице: делу время — потехе час? Не солидно как-то получается…

Подошедший к команде десантников капитан Черемушкин по голосу узнал младшего сержанта Давида Юрского — двадцатидвухлетнего юношу, весельчака и забияку. Юрский был среднего роста. Его чуть курчавые черные волосы на большой голове кое-где пробивала седина, которая резко контрастировала с молодым, широким розовощеким лицом.

— Через полчасика дежурный по полетам обещал дать добро на старт, как только получит положительную метеосводку. Всем расслабиться и помечтать каждому о своем, заповедном. Мечта, ребята, — это большая часть нашей жизни на земле. Но не торопись, сделай милость…

Вновь зазвучал веселый расточительный смех.

— Товарищ капитан! Уделите, наконец, внимание женщине, — послышался тихий, вкрадчивый голос Ковровой.

Она вновь шла вместе со всеми в разведпоиск в качестве основной радистки и переводчика. Запасным считался ефрейтор Аркадий Цветохин.

Черемушкин присел рядом с ней на твердо упакованный вещевой мешок.

— Еще не поздно, Наташа. Подумай, что ожидает нас с тобой в дальнем логове. Это не прогулка за передним краем немцев. Очень тебя прошу, подумай… Еще есть время.

— Нет, милый, — положив голову на его плечо, твердо ответила она. — Я изведусь в тоске, дорогой мой человек. Скажи мне: разве в ближнем немецком тылу не умирает от пули, кинжала, осколка гранаты наш брат солдат-разведчик? Молчишь? Без тебя со мной может произойти ужасное… Не выдержу разлуки…

Черемушкин слушал, как четко и ровно бьется сердце его подруги, теперь уже законной жены. Для него она была любимой Наташей, для других — все той же Ковровой. Она по-прежнему носила свою девичью фамилию: так порешили они с мужем — до конца войны.

— Ну, хорошо, хорошо, Наташа. Не будем больше возвращаться к этой теме… — Он нашел губами завиток ее волос и поцеловал. Давай чуть помолчим…

— А ты помнишь, как вернулся из госпиталя в свою часть? — нарушила она молчание.

Конечно, он хорошо это помнил. Да и как не помнить о том, когда, залатав дыры и дырочки в своем теле, вернулся в дивизию и с ходу включился в боевую работу. Но забыть Наташу он, конечно, не мог…

То была встреча влюбленных на войне. Накоротке Коврова поведала Черемушкину о том, что хотела вновь вернуться в авиацию, в славный летный женский полк Марины Расковой. Перед армейским начальством настояла о перекомиссии во фронтовом госпитале на общих основаниях. Врачи единогласно решили: годна к службе в легкомоторной авиации по специальности. Но не ушла. Дождалась…

К приходу Черемушкина генерал-майор Чавчавадзе принял гвардейский стрелковый корпус и оказался достойным его военачальником. Произошли, не привлекающие общего внимания, но заметные изменения в составе боевого обеспечения части, а также в перечне командного состава. Не без помощи Чавчавадзе он, тогда еще лейтенант, получил должность заместителя начальника корпусной войсковой разведки. Назначение это было встречено всеми, кто знал Черемушкина, в том числе и армейским начальством, положительно. Повышение его в должности как раз совпало с наметившимся уходом заместителя начальника штаба по разведке подполковника Соколова в центральные органы НКВД.

Несколько ранее, по инициативе командования фронта, было решено: тщательно и разносторонне изучить созданную противником сложную систему обороны непосредственно по линии укрепрайона, а также на возможную глубину в полосе наступательного движения армий. Выбор разведпоиска пал на гвардии капитана Черемушкина. Но все это для всех, не исключая самого Черемушкина, оставалось тайной из тайн. А он, в силу своего опыта зная, как сложно в короткие сроки сформировать для работы за линией фронта, в глубине вражеского расположения, группу людей, обладающих нужными качествами, начал исподволь ее готовить. Так, в родной дивизии он отобрал двоих: старшего сержанта Михаила Касаткина — рослого, широкоплечего, с накачанными бицепсами двадцатитрехлетнего парня, с полным, красивым, но уже тронутым морщинками, лицом и серьезными темно-серыми глазами; сержанта Игоря Мудрого — коренастого, ладно сбитого, среднего роста юношу, в прошлом спортсмена. Ефрейтор Аркадий Цветохин, разведчик и радист первого класса — высокого роста, с суховатым, интеллигентным лицом и необычными серо-зеленого цвета радужными глазами, таящими в себе какую-то непонятную усмешку, встретился будущему командиру разведгруппы в одном из полков дивизии, входящей в корпус Чавчавадзе. Цветохин, зная немецкий язык, неплохо разбирался в военно-канцелярской терминологии.

В другом полку, той же стрелковой дивизии, Черемушкин встретился со знакомым ему разведчиком, как говорили о нем, разведчик от бога — младшим сержантом Сергеем Антоновым. Антонов и Черемушкин давно знали друг друга и потому сразу же нашли общий язык. Сержант был двадцать третьего года рождения, двухсаженного роста парень со спортивной фигурой, крупной головой и копной рыжеватых волос. Он считался озорником и философом, хотя выглядел сдержанным и молчаливым.

Последним в списке будущей разведгруппы, возможно, мог бы значиться старший сержант Глеб Сабуров. Его, двадцатидевятилетнего бывшего кузнеца и тракториста, юность считала глубоким стариком. За ним утвердилась кличка Медведь. Ростом он был невелик, но широк в кости. Бросались в глаза коротко стриженные, жесткие, как щетина, черные волосы, а весь внешний облик дополняли мощная шея борца, широкое пористое лицо с мясистым коротким носом и небольшие, с хитринкой, глубоко сидящие карие глаза.

Где-то в конце первой недели июня на столе капитана Черемушкина зазвонил телефон. Звонил командир корпуса генерал Чавчавадзе.

— Не спишь, полуночник? Работаешь?

— Время еще детское, товарищ первый. Одиннадцатый час.

— Что нового у тебя по службе?

Черемушкин сообщил кое-какие данные. Чавчавадзе помолчал, видимо, обдумывая вопрос, и сказал, как бы между прочим:

— Слушай, двадцать третий, то, что я хочу спросить, сугубо не телефонный разговор. Прошу к себе. Жду.

Черемушкин подумал о том, что не зря готовил себя и людей в гости к немцам. Что не совсем был уверен в своей догадке.

— Садись, чаю хочешь? Иван Савельевич, чайку бы нам пару стаканчиков, — попросил он адъютанта майора Савельева. — Горячий, черт!.. Но вкусный. Отменно готовит Савельевич. Что молчишь? Как там Коврова?

— Да… как будто бы все в порядке, товарищ генерал.

— Послушай, требуется твой совет как разведчика. Там, наверху, решили и нашли необходимым повторить рейд разведгруппы во вражеском стане. Другими словами — нужно получить объективный результат прошлогодней «Тихой разведки». Задание, прямо скажем, серьезное, порохом пахнет… Нужен подходящий командир данной разведгруппы. Ну, подбор каждого в отдельности разведчика поручим тебе. А вот как быть со старшим этой команды? Конечно, возможно, я и усложняю подбор, но требуется не раз проверенный и знающий по-настоящему ремесло разведчик. Тяжелая ноша будет у этого человека-икс.