Сергей Кольцов - Тихая разведка Страница 66

Сроки задания… Они зависят от вашей разумной активности. Но знаю, что сведения из заданного района будут необходимы штабу армии через неделю.

Давайте условимся. Ваши люди вместе с вами обязаны быть на лесном аэродроме Дятлов Бор через двое суток. Вылет в двадцать четыре ноль-ноль. Проверьте все сами: грузовой контейнер с запасом боеприпасов, продуктов, перевязочного материала… Уже на месте определите временную базу. Экипировка и вооружение — немецких спецвойск. В какой форме и качестве, если это вызовет необходимость, появитесь вы, капитан, в среде военнослужащих гитлеровского рейха?

— В униформе гауптштурмфюрера СС, товарищ генерал. Собственно, сама обстановка подскажет единственно правильную норму поведения.

— Что ж, подобное звание в вашем возрасте скромно, не вызовет излишних подозрений и по положению содержит определенную власть. И еще один, не очень скромный вопрос, Евгений Николаевич, — впервые по имени и отчеству назвал Валентинов Черемушкина. — Положительно ли отнесется ваша жена к тому, что вы с разведгруппой уходите в дальний стан врага. Какова будет ее реакция? Ведь я хорошо знаком с характером вашей боевой подруги. Знание ею особенностей немецкого языка, ее зрелые действия в прежней акции, мужество и находчивость.

— Я люблю Наталью, — смешавшись, произнес Черемушкин. — Она ведь будет знать, что от линии фронта разведгруппа окажется на расстоянии свыше ста километров.

— Но это не остановит Коврову. Не отрицая неоспоримости ваших суждений, она может пойти за вами хоть на край света.

— Но ее положение…

— Вы подозреваете ее в излишней женской деликатности?

Черемушкин неопределенно пожал плечами.

— Хорошо. Удачи вам, гвардии капитан, — сказал генерал Валентинов, подавая Черемушкину руку. — Станет туго — заляжете, как говорят, на дно, переждите накатную волну. Ни пуха ни пера.

Вернувшись, Черемушкин долго, продолжительно и обстоятельно объяснял Наташе всю сложность предстоящего рейда по территории, занятой противником, доказывал, что ей, женщине, естественно, намного будет труднее, чем мужчинам. Она молчала, пристально смотрела в глаза любимого и вдруг как-то устало улыбнулась, улыбнулась особенно, так, как только могла она, единственная для него в мире женщина…

— Женя! — сказала она, наконец, и помедлила, словно решая, говорить или нет. — Женя! Я знаю, генерал Валентинов прекрасной души человек, и он говорил тебе быть осторожным и не шуметь, не бить чужой посуды. Так ведь? Поэтому уверена — ты сумеешь в наилучшем виде выполнить задание. Но…

Итак, все его доводы остались неубедительны. Наташа оставалась неумолимой.

— Милый, — положив свои руки на его плечи, с некоторой укоризной сказала, — я хочу любить тебя до самой, самой… Не по-фронтовому, а по-земному. Думаю, что не стану для разведгруппы обузой… Если случится беда, мне сладко будет лежать вместе с тобой, укрытой той же землей, смешав свой прах с твоим прахом..: Родная ты моя Черемуха…

Он, не мигая, смотрел в ее большие с поволокой карие глаза, на ее ждущие поцелуя губы, касаясь своими губами ее прекрасных светло-каштановых волос.

— Боже! — только и мог сказать он, целуя ее и млея от восторга, от волнующей его близости любимой женщины.

Разведгруппа взлетела на СИ-47 по сигналу зеленой ракеты, когда уже казалось, что нет надежды на сегодняшний вылет, но не как планировалось, в полночь, а значительно позже.

Черемушкин внимательно по карте сверил со штурманом маршрут. Определились во времени. Самолет шел ровно, на предельной высоте. Через стекла иллюминаторов в облачных разрывах, сквозь беловато-пепельно-дымчатую пелену тумана изредка и холодно, крупными алмазами сияли звезды, просвечивался чумацкий шлях.

Раньше, при полете во временные вражеские владения, в голове Черемушкина роилось множество вопросов, на которые требовались немедленные ответы, и он тогда сам должен был принимать единственно правильные решения. Но на этот раз все было, казалось бы, ясно, беспокоило лишь одно — посадка, что было важнейшим условием тайны появления разведгруппы и, естественно, ее дальнейшего успеха. Капитан сидел плечом к плечу с Ковровой, слушая могучий гул авиационных моторов самолета, уносившего разведчиков в мир новых испытаний изменчивой и капризной военной судьбы.

Внезапно появилась боль в ушах и неприятно заныл желудок. Самолет заметно снижался. Из кабины управления вышел штурман и указал Черемушкину на карту.

— Приготовиться. Снижаемся до тысячи пятисот метров. Действуйте все враз, как условились на земле перед вылетом. Скорость — самая минимальная, почти планируем. Ветер но метеоусловиям отсутствует. Кучность приземления должна быть во! — Он показал большой палец правой руки. — Не дотягиваем до Станички семь километров. Грузовой контейнер пойдет первым…

В грузовом отсеке замигала красная лампочка.

Штурман потянул на себя и распахнул выходной люк, потом посмотрел на циферблат ручных часов и поднял руку вверх.

— Давай, капитан! Ныряйте вслед за контейнером. Ни пуха, ни пера и мягкой посадки! — Это он уже прокричал вслед оставившему самолет последним командиру разведгруппы.

Летчик по несколько крутоватой траектории стал разворачиваться на обратный курс.

Паря на парашюте, чувствуя быстро приближающую землю, Черемушкин через появившееся в тумане окно вдруг заметил, как снизу ползут какие-то не понятные ему лучики электрического света. Было очень похоже, что там парами, на определенном расстоянии друг от друга, бредут маленькие человечки, держа на вытянутых вперед руках горящие свечи или тускло испускающие свет электрические фонарики.

«Господи! — вздрогнув, подумал он. — Да это же по дороге следует вражеская автоколонна! Правда, небольшая… Но откуда она взялась? Почему она появилась именно в этот час? Судя по карте, в этом районе только одна автомагистраль: Станичка — Кобылино. Неужели летчики неправильно вычислили точку приземления? Вот тебе, матушка, и Юрьев день!»

А разведгруппа через несколько минут неминуемо должна была приземлиться — прямо на эти огоньки…

Черемушкин услышал слитный треск автоматных очередей и увидел резво вспыхивающие по пути следования колонны яркие костры. Сразу понял: ребята опускают вниз гранаты Ф-1. Прежде чем приземлиться, он успел заметить, как большой грузовой контейнер с маху врезался в кабину зачехленного брезентом грузовика, бритвой срезая все, что находилось в кузове вместе, а там плотными рядами сидели немецкие солдаты.

Сержанта Игоря Мудрого, как заправского акробата, занесло в центр платформы грузовика, замыкающего колонну, груженного до высоты бортов продолговатыми, крашенными в защитный цвет ящиками. В этой непонятной ситуации, полностью накрытый парашютной тканью он откуда-то снизу, из темноты, получил в пах обжигающий, немилосердный удар.

— Ах, мать твоя кобыла!.. — протяжно и несуразно взвыл от боли разведчик и, не размахиваясь, а так, тычком, пальцами, собранными в кулак, изо всех сил двинул во что-то мягкое, как понял потом — в живот немецкого солдата, забыв про финский нож, висевший в ножнах на поясе.

— Свинья! Русская собака! — злобно отозвался рослый гитлеровец, стараясь вырваться из цепких рук Игоря Мудрого.

— Ну, получи, смешная стерва, еще разок! — успев освободиться от связывающего движения парашюта, прорычал Мудрый. — Вот тебе за собаку! — И наотмашь врезал тому в чувствительное место, куда сам только что получил удар. Немец свалился за борт автомобиля.

Автоматные и пистолетные выстрелы, взрывы ручных гранат неожиданно одновременно, словно по команде, прекратились повсеместно. Только изредка слышались стоны раненых немецких солдат, треск горящего дерева. Пылало все — дизельное топливо, бензин, резина колес, грузовики. Смрадный дым и столбы пламени несли к предрассветному небу искры и пепел.

Из лежавшей на боку легковой машины «Татра» младший сержант Давид Юрский освобождал зажатого между сидениями дородного штандартенфюрера СС, судя по погонам и знакам отличия.

— Все, что уцелело в контейнере, особенно продукты, разделить между собой. Штандартенфюрера, — он бугай хороший, — загрузить вдвойне, ничего с ним не случится. Парашюты и мешки, все, что не можем взять с собой, — в огонь, — распорядился Черемушкин. — Место встречи с автоколонной немедленно покидаем. Кто имеет ранения и может потерпеть, прошу подождать перевязки, времени у нас в обрез. Использовать легковушку не имеет смысла. Грунт влажный, и след колес покажет направление нашего движения. Сержант Мудрый, что вы там копаетесь? Помощь нужна — скажите. Каждому внимательно осмотреться — не оставлено ли что, принадлежащее разведгруппе…

Через минимум времени команда капитана Черемушкина в темпе покидала точку приземления, резко забирая на северо-запад.