Евгений Рябчиков - Поединок на границе Страница 66

Так он очутился на покрытых зеленой тиной скользких камнях. А груз, попавший на самую стремнину, вырывал из ослабевших рук удилище. Чтобы не выпустить его, Алешка прыгнул на выступавший из воды мокрый плоский камень и, как на лыжах, покатился по нему. Потеряв равновесие, упал в реку. Его мгновенно подхватил поток и завертел в своих бурунах. Алешка, не выпуская из рук спиннинга, с головой погрузился в воду, как поступают в таких случаях опытные пловцы, чтобы нырком уйти из водоворота. Когда он снова вынырнул на поверхность, услышал истошный крик мечущегося на берегу Расула:

— Алешка тонет!!!

Алешку прибило к выступающему из воды камню, словно припаянному ко дну, около которого кружилась белая пена. Здесь было его спасение. Алешку несколько раз крутануло, но он удержался на поверхности, успел ухватиться за выступ. Нащупав дно ногами, оттолкнулся, течение вплотную прижало его к бугристой, с большими промоинами глыбине. Под водой камень действительно был глыбиной, иначе его бы давно снесло. Но на поверхность выступила лишь небольшая, ноздреватая, расщелистая поверхность. Высушенная солнцем, она заманчиво выглядывала из воды.

Алешка сунул удилище в расщелину, с трудом забрался на камень. Ноги по-прежнему оставались в воде. На этом пятачке можно было, обхватив камень, только лежать. Перед его глазами маячила натянувшаяся леска, а метрах в ста вынырнула красная головка, вокруг которой уже успела намотаться прошлогодняя трава.

Расул стоял на берегу и плакал. Плакал от бессилия, что он ничем в данный момент не может помочь товарищу.

Алешка почувствовал дрожь во всем теле. Горная вода обжигала холодом. Ноги деревенели. И вскоре он их перестал чувствовать.

— Чего ревешь? Беги на заставу! — хрипло крикнул Алешка.

Расул кивнул головой и убежал. Алешка крепко держался за камень. Одну ногу вытащил из воды и положил на свисающее удилище. Так было легче держаться.

«Только бы не ослабели руки, — думал он. — Обессилеешь — тогда каюк». Кружилась голова от бешено несущейся вокруг воды. Он закрыл глаза. Вдруг до его слуха донесся глухой хлопок. Алешка поднял голову. Над видневшейся макушкой пограничной вышки вспыхнула красная ракета. Радостно забилось сердце: «Заметили». Значит, Расул добрался до заставы. Но тут же Алешка услышал, как кто-то с того, чужого, берега свистнул. Алешка обернулся и увидел стоявшего солдата и человека в длиннополой шляпе. Показывая на леску, они знаками указывали: бросай, мол, спиннинг, отпускай груз, мы подцепим. Алешка снял ногу с удилища и хотел уже выдернуть катушку из расщелины. Человек в длиннополой шляпе приветливо улыбался ему, торопливо жестикулируя руками, показывая, как быстрее освободиться от спиннинга.

Алешка подумал: «Почему они не спасают меня, а в первую очередь хотят выловить груз, сидящий на тройнике? Что-то тут нечисто». Алешка отпрянул от спиннинга и сделал вид, что не понимает подаваемых ему знаков. Тогда человек в шляпе что-то зло крикнул солдату и тот засеменил по берегу, остановившись напротив того места, где виднелась красная головка. Алешка видел, как солдат поднял длинный багор и опустил в воду. Но течение отнесло багор в сторону. Снова и снова опускался багор. Но подцепить груз так и не удалось. Даже тогда, когда на помощь пришел человек в широкополой шляпе.

Алешка, забыв про сжимающий тело холод, победно поглядывал на человека в длиннополой шляпе. Тот, видя, что не выловить груз, оттолкнул солдата и снова стал знаками упрашивать Алешку отцепить груз. Алешка только сейчас смог рассмотреть этого человека. У него было костистое, обтянутое сухой кожей лицо, нависший крупный нос и глубоко запавшие злые глаза. Вскоре он почему-то перестал подавать знаки, а только умоляюще смотрел на него. Алешка отвернулся. Тогда раздался свист. Человек в шляпе был в ярости. Он рукой, в которой оказался пистолет, выразительно показывал: или ты отпустишь груз, или тебе придется расстаться с жизнью… Человек стал целиться. Алешка зажмурился, еще плотнее приник к камню. Раздался выстрел. Алешка почувствовал, как ледяные брызги ударили в лицо. Он открыл глаза и снова увидел прилипшее к пистолету костистое лицо. Подряд раздалось несколько выстрелов. Алешка понял, что человек в шляпе стреляет не по нему, вряд ли он с 20 метров промахнулся бы, а по леске, хочет ее перебить и освободить груз. Значит, он им очень нужен.

Алешка почувствовал, как с каждой минутой слабеют руки: он уже не в силах оторвать их от камня и пригнуть удилище, с тем чтобы леска ушла под воду и ее не могли перебить. С трудом Алешка подтянул вторую ногу и положил на спиннинг. Часть лески скрылась из виду. Только у самого камня оставался небольшой бурунчик. Немела спина. Кружилась голова. Горящими, ненавидящими глазами Алешка смотрел на человека в шляпе. Вдруг как иголками стало колоть тело, а на глаза наплыл какой-то белесый туман. Человек стал постепенно удаляться и наконец совсем растворился. Где-то в стороне булькнул в воду багор. А вдали послышался лай пограничной овчарки и радостный голос Расула:

— Алеша!..

Алешка лежит и слышит, будто в полусне, как сшибаются струи на стремнине, как журчит вода. А сквозь шум воды прорывается режущий слух мужской голос:

— Ну, как наш герой себя чувствует?

Ему отвечает тихий, вкрадчивый, по-видимому, женский:

— Кризис миновал. Недельку еще полежит — воспаление легких…

Алешка почувствовал, как кто-то взял его руку и двумя пальцами нащупал пульс. Установилась тишина. Только где-то рядом тикают часы. Может, он на «том свете»? Может, правда, есть «тот свет»? Алешка пытается открыть глаза, но никак не может. Все же он ощущает, что над ним светит электрическая лампочка. Снова силится открыть глаза.

Все бы ничего, но вот только колет в боку и под ключицей. Шевельнуться больно. Да еще голова стынет. Наверное, ветер студит? Откуда этот ветер? Потом Алешку опять бросает в жар. Он открывает глаза. Над ним склонилась женщина в шуршащем халате:

— Ну-с, молодой человек, как себя чувствуем?

— Хо-хо, — силится сказать Алешка и наконец произносит: — Хорошо.

К кровати подходит мужчина с накинутым на плечи халатом. Его где-то он уже видел. Вспоминает — это же отец Расула. Из-за его спины выглянул и сам Расул. Он метнул взгляд на Алешку и тут же опустил ресницы, смутился.

— Молодец, — заговорил отец Расула. — Мы тебя к награде представили. Ты же герой, такой мешок поймал…

«О каком мешке говорит командир, — гадает Алешка. Это же был термос». Потом решился спросить:

— Я же термос, а не мешок ловил…

— Красная головка не термос, а автоматическая рация, передающая сигналы. А внизу был свинцовый мешок, обложенный надувными камерами, чтобы не затонул и не застрял в камнях…

— А в мешке что было?

— Трава, земля, растительность. По ним иностранная разведка хотела кое-что важное узнать…

Алешка слушал, а сам глазами искал Расула. Он почему-то прятался за отцовской спиной. Командир встал, потрепал Алешку за вихор и ласково произнес:

— Ну, герой, выздоравливай. Поправишься — в Артек поедешь.

ФАКЕЛ

Прикрывая варежкой лицо от режущего морозного ветра, Калмагамбет устало брел по проторенной лыжне. Впереди, сгорбившись, тяжело передвигая лыжи, шел Сергей Сергеевич, его школьный учитель биологии. На его плече дулом вниз свисало ружье, а на боку болтался убитый с час назад заяц-русак. Где-то впереди слышался заливчатый лай Каштанки, гнавшей лису. Пора возвращаться домой, уже темнело. Но охотничий азарт брал верх. Они двигались по лисьему следу, заметаемому поземкой.

Калмагамбет устал. Рубашка давно прилипала к телу, хотелось распахнуть пальто и выстудиться. Чтобы получить передышку, Калмагамбет крикнул учителю:

— А не убежит Каштанка за границу?

— Пограничники ее не пропустят, потребуют пропуск, а то и визу, — отшутился Сергей Сергеевич. Он обернулся и, словно угадывая настроение Калмагамбета, спросил: — Устал?

— Да я еще с километр пройду, — упавшим голосом уверял Калмагамбет, хотя и мало верил в сказанное.

Учитель, не говоря ни слова, повернул лыжи к одиноко стоявшей кошаре:

— Сейчас согреемся…

Ворота кошары были забиты гвоздями. Сергей Сергеевич рванул ворота, и они со скрипом открылись. Кошара была набита сеном. Откуда ни возьмись, первой вскочила в нее Каштанка. За ней шагнул Калмагамбет прямо с висевшими на рукавицах лыжными палками. Не было никаких сил снять их. Учитель прикрыл дверь, чтобы не дуло, сел на пахучее сено и стал выкладывать еду. Кусок мяса бросил Каштанке, а бутерброд протянул Калмагамбету.

В кошаре было тихо. Пока ели, вроде бы и холода не замечали, кончили — и как-то сразу стало зябко.

Сергей Сергеевич предложил сыграть в «Кого любишь?». Он проворно схватил Калмагамбета и закидал сеном и еще сверху навалился на него.