Олдржих Шулерж - Всегда настороже. Партизанская хроника Страница 67

На первой подводе сидел Станин. На одном из поворотов он заметил какой-то отблеск над Подградной Льготой, словно бы там проехала машина. Хотел обратить на это внимание комиссара, но тот сидел на другой подводе.

Партизаны радовались быстрой езде, а Венца-Стражник и Гонза-Чертыхальщик раздавали из ранца сигареты с серебряными мундштуками.

Перед Райноховицами под первой подводой взорвались две ручные гранаты. К счастью, ни лошади, ни сама подвода не были повреждены. Здесь оказалась немецкая засада. Партизаны соскочили с подводы, и началась пальба. Один из пленных попытался было перебежать к своим, но Фима пристрелил его. Солдат в засаде оказалось мало, и они были вынуждены отступить. Партизаны не стали преследовать их. Вскочили на подводы и поехали дальше.

Светало, когда они съехали с шоссе на лесную дорогу, которая вела к лагерю. Отсюда шли уже пешком. Впереди — пленные, за ними — партизаны. Ребята радовались, предвкушая встречу с командиром. Только ездовые печалились, что должны вернуться, но что поделаешь — лошади должны быть утром в конюшне лесопильни.

— Ну что, есть теперь у тебя автомат? — спрашивал Москаленко Павлика Кожаржа. — Покажи!

Он восхищался трофейным автоматом, но Павлик особой радости не проявлял. Ведь дело-то было не в автомате. В нем сидел занозой и жег этот «буржуй», брошенный Геннадием.

На Черняве встретились с Герыком. Он как раз только что возвратился со своими разведчиками и привел пленного офицера.

Санитарки оказывали медицинскую помощь партизанам, раненным при нападении на замок в Лоучке. Одну из медицинских сестер с сопровождающим Мурзин послал к подошве Чернявы, где в доме лесоруба лежал Гена, раненный во время нападения немцев под Райноховицами. Командиры стали допрашивать офицера, которого привел Герык. Василь Веселый сортировал захваченное оружие, делил его между отрядами и подготовлял боеприпасы к размещению в складе.

Каждый был занят своим делом, и все каким-то образом забыли о двадцати трех пленных эсэсовцах из Лоучки, которые стояли на краю поляны. Они же тем временем решили бежать. Один из них вдруг сорвался с места и что было сил бросился в чащу.

Партизаны открыли огонь. Пуля настигла эсэсовца на прогалине — в белой рубахе он был хорошей мишенью. Степанов выхватил из кобуры пистолет и тоже подбежал к пленным.

Неожиданно на поляне воцарилась мертвая тишина. После беспорядочной стрельбы на земле остался лежать комиссар бригады. Он был убит наповал. Мурзин наклонился к нему — не верил, что Степанова нет в живых…

Его похоронили под триангуляционной вышкой на вершине горы…

На следующий день после гибели Степанова сильные немецкие подразделения предприняли мощное наступление на Черняву. Партизаны не могли выстоять против многократно превосходящего по численности противника и начали отходить. Раненых удалось вовремя укрыть, но запасы продовольствия и снаряжения остались на Черняве. Радиостанцию пришлось уничтожить, чтобы она не попала в руки врага. В боях прикрывающие отход дозоры потеряли двоих партизан.

Штаб бригады переместился на трнавские порубки, ударная рота — на Тесак. Оттуда она перебралась в русавское полесье. Отход с Чернявы однако не нарушил плана боевых действий партизан. Для выполнения намеченных операций они спускались отдельными отрядами в долины. С приближением фронта диверсий, нападений и вооруженных схваток с гитлеровцами становилось все больше.

19

Апрельской ночью Янек Горнянчин долго стоял на краю деревни, поджидая Петра Сибиряка, который должен был прийти к Юращакам на совещание. Стоял тихо, прижимаясь к дереву, и смотрел на шоссе.

Из раздумья его вывел капитан Петр. Он пришел со своей тенью — адъютантом Павкой Кривым. Поздоровались. Вместе зашагали на Вартовну. Горнянчин впереди, Петр и Павка — поодаль от него.

Горнянчин пошел между ригами за токами и вдруг заметил двух немцев с автоматами. У Янека все внутри оборвалось. Петра с Павкой ему уже не предупредить. И не оставалось ничего другого, как продолжать идти вперед тем же шагом.

Проходя мимо немцев, Горнянчин громко поздоровался:

— Добрый вечер!

Решил, что этим ничего не испортит, а русским все же будет знак.

Один из немцев промолчал, другой же спокойно ответил на приветствие.

«Вот будет стрельбы! — подумал Горнянчин, ускоряя шаг. — Только бы поскорее уйти с дороги, а там дай бог ноги!»

Янек весь съежился в ожидании выстрелов, но их не было. Он оглянулся и увидел в тумане немцев с поднятыми вверх руками, а Петр с Павкой снимали у них через голову автоматы, и все происходило так, словно четверка эта обо всем договорилась заранее.

— Мать честная! Вот так фокус! Как это вам удалось? — воскликнул Горнянчин. — Такого еще не видывал!

Петр и Павка отвели немцев к Юращакам. В горнице ребят полным-полно. И Федька из плоштинской группы был там. Он прибежал на Вартовну, когда фашисты сожгли Плоштину, Прлов и Варжаки. Оружие на стенах — как в казарме. Немцы недоумевали — ведь все это буквально в двух шагах от деревни, где они расположились на постой. Один из них — унтер-офицер — так и сверлил всех глазами.

Ребята отобрали у немцев документы, бумаги, фотографии и допросили. Они, как выяснилось, прибыли из липтальского гарнизона следить за подозрительными домами.

Петр позвал ребят на кухню. Решили немцев связать, увести подальше от дома и казнить.

Юращакова наварила соуса. Ребята ели его с хлебом. Предложили немцам. Но им, видно, было не до еды.

Петр сообщил им, что их поведут в штаб. Цыра и Филек начали связывать их. Они упирались, обещали, что не убегут. Но ребята не поддались на уговоры.

Юращак с Алексеем тем временем собирались пойти в лес рыть яму. Юращак пошел по дому в поисках заступа, заглянул в горницу, где находились пленные немцы, и увидел, что они связаны только веревочкой.

— Вы что, ребята! А если они убегут? Сожгут мою хату со всеми потрохами.

Он взял проволоку и клещами стянул ею немцам руки на спине.

Петр с Павкой ушли выслеживать остальных немцев, которые согласно показаниям пленных отправились на разведку. Юращак, Алексей, Филек и Цыра отправились рыть яму. Горнянчин, Буковян, Федька, Властик и Мато следом за ними повели немцев.

— Черт побери, как тяжело копать! — вздыхал в неглубокой яме Филек.

— А почему, собственно говоря, немцы не роют себе яму сами, как они это делают с нашими людьми?! Пусть остальное докапывают сами! — разозлился Цыра и бросил кирку.

— Но ведь мы не немцы, возразил Юращак. — Такую работу я готов делать каждый день…

Немцы всю дорогу рвались вперед, как норовистые кони. Притворялись, что спотыкаются, — проверяли, как их держат.

— Ну и тьма — как у коровы в животе! — пробормотал Властик.

Федька вел унтер-офицера и время от времени вполголоса отпускал в его адрес ругательства. После того как немцы сожгли его любимую девушку, Федька стал каким-то придурковатым, все время оплакивал свою зазнобу. Вдруг — то ли немец дернулся, то ли Федька не удержался — раздался выстрел, и немец упал. Властик, сообразив, в чем дело, выстрелил в другого немца.

Буковян выскочил из ямы (все это произошло в нескольких шагах от нее) и выругался.

— Вы что, обалдели, ребята?! — стал выговаривать он им. — Капитан приказал соблюдать тишину, а вы стрельбу затеяли. Ведь немцы кругом!

Федька сказал ему, плача:

— Дядечка, да ведь я любил ее всей душой…

— Не пререкайтесь, а помогите лучше копать, — прервал их Горнянчин.

Немцы лежали на земле. Алексей посмотрел на них и сказал:

— Посмотрите, ребята, какие на них башмаки! Не стоит, ей-богу, закапывать их в землю. Давайте разуем немчуру.

Сняли с немцев башмаки. Тогда Алексей осмотрел их свитеры.

— Партизанам в горах холодно. Снимем и свитеры!

Сняли свитеры. Под свитерами увидели теплые фланелевые рубашки.

— И это жаль зарывать в землю, — заметил Алексей.

Но охотников стягивать с мертвых немцев рубашки не нашлось.

– Я в ней ходить не стану, а кто хочет, тот пусть и снимает, — сказал Филек и плюнул.

— А что тут такого?! — воскликнул Властик, выскакивая из ямы. — Идет война. Рубашки нам нужны. Какие тут могут быть разговоры!

Он раздел одного и присел на корточках возле другого. Когда стягивал с него рубашку, ему показалось, будто немец сам помогал ему это делать. Властик положил ему руку на грудь и почувствовал удары сердца. Немец лежал вверх лицом. Глаза у него были открыты, и он смотрел на партизан…

— Алексей, а ну глянь — по-моему, он живой!

Алексей вытащил штык и склонился над немцем.

Когда же он поднял руку, чтоб нанести удар, немец схватил правой рукой штык, а другой впился ему в горло. Алексей потерял равновесие и упал лицом вниз. Немец проворно вскочил и скрылся в темноте…