Энтон Майрер - Однажды орел… Страница 68

— Вы забыли сказать о санобработке, — заметил Дэмон.

— Скажу и об этом. Но Бабблегатс вовсе не намеревался устраивать никакой проверки батальону, он думал только об этой вилле. Он сел за руль сам и, приехав туда, с удовольствием обнаружил, что в вилле есть винный погреб, полногрудая податливая femme de chambre[36] и роскошная мягкая кровать; не говоря уже о великолепной окружающей местности, включая и ту высоту. Все как по заказу…

Она повысила тон, ее голос стал более напряженным, глаза сверкали, как скрещенные шпаги. Дэмон перестал улыбаться.

— Может быть, прекратим этот разговор? — предложил он.

— Нет, нет, подождите. Самое интересное еще впереди. Бабблегатс звонит по телефону в Шомон и интересуется возможностями своего продвижения. За то, что ничего не делает. Генерал Сэкфул-Понч непреклонен: «Дорогой мой, я не могу представить тебя к присвоению звания „бригадный генерал“, у тебя слишком малы потери. Постарайся увеличить их, тогда я посмотрю, что можно сделать». Бабблегатс повергнут в уныние, но не надолго. Решение, решение! И что же он видит? Конечно же, тот самый батальон! В батальоне наконец поняли, что никакой проверки не будет, и теперь солдаты с трудом тащатся в пункт санобработки. Беда только в том, что Бабблегатс все слегка перепутал: все эти жирные куропатки, бутылки «Шато Помероль» и беготня из комнаты в комнату за femme de chambre подействовали на него так, что он потерял ориентацию. «Они атакуют! — кричит он. — Молодцы, ребята!» Через какое-нибудь мгновение он уже связался по телефону с артиллерией: «Огневой налет по квадрату К-42!» — приказывает он. «Но, полковник, этот квадрат у нас в тылу, это ведь там, где…» «Вы что же это, учите меня, что мне делать? — ревет во все горло Бабблегатс. — Если я сказал, по квадрату К-42, значит, мне нужен огонь по квадрату К-42! Стреляйте из всех орудий!» Разумеется, Бабблегатс перепутал войну с давнишней футбольной игрой там, в Вест-Пойнте, в старые добрые времена, когда он защищал честь своей родной команды. Но артиллерийский офицер, разумеется, не мог этого знать, приказ есть приказ и поэтому старый служака дергает за спусковой шнур. И — бах! Догадываетесь, что произошло? Первый залп шлепается в самую середину колонны — и все к чертовой матери! О боже, словами этого не опишешь — летящие в разные стороны руки и ноги, мечущиеся санитары, которые пытаются по частям собрать тела убитых…

— Довольно! — воскликнул Дэмон, поднимаясь на ноги; он взял Томми за плечи и сильно встряхнул ее. — Довольно! Прекратите, черт возьми…

— О, да, наконец-то для вас этого довольно… Дэмон был ошеломлен и кипел от гнева.

— Перестаньте, послушайте меня: в этой проклятой войне погибли тысячи хороших людей и издеваться над ними — это кощунство, понимаете?

— Я думаю…

— Вы можете думать что вам угодно, но не насмехайтесь над ними при мне…

— А вы думаете, мне это доставляет удовольствие? — зло спросила она. — Может быть, вы думаете, что я недостаточно насмотрелась на эту идиотскую войну, что я мало видела смердящих pan, гноя и всяких мерзостей, мало наслушалась непрекращающихся стонов? — Томми неожиданно заплакала, по щекам ее побежали слезы, которые она и не пыталась смахнуть. Растерявшийся Дэмон стоял перед ней, все еще держа ее за плечи и не зная, что предпринять. Затем он нежно обнял ее, а она, всхлипывая, прижалась к нему.

— Будьте вы все прокляты! — проговорила она сквозь всхлипывания. — Все вы глупые, чванливые идиоты…

— Успокойтесь, успокойтесь, — тихо промолвил Дэмон. — Кто он был?

Она откинула голову назад, как будто он ударил ее.

— Летчик, вот кто, и в сто раз лучше всех вас! Замечательный человек… О нет, простите, — спохватилась она и снова опустила голову. — Я не знаю, был ли он лучше, может, и не был. Простите меня, майор. Я не знаю. Но он был такой милый. Как он улыбался… Они подбили его самолет, и он попытался посадить его. Посадить самолет, потому что у него не было парашюта. Почему они не давали летчикам парашюты? — гневно крикнула она. — Почему? У немецких летчиков парашюты есть, а у наших нет. Почему?

— Не знаю, — ответил Дэмон.

— Он был абсолютно безнадежным, но не унывал. Все улыбался, О боже, это так ужасно! — Она всхлипывала, как будто ее сердце было разбито навсегда.

— Я сочувствую вам, — прошептал Дэмон, — видит бог, я сочувствую.

Из-за угла зубчатой стены замка вышли два американских моряка и остановились, глядя на них с нескрываемым любопытством. Повернувшись, Дэмон бросил на них сердитый взгляд и повелительно махнул головой; моряки нехотя повернули обратно. Почувствовав движение Дэмона, Томми подняла голову и заметила быстро скрывшихся за каменной стеной моряков.

— Этого еще не хватало, — сказала она раздраженно, выпрямилась и начала вытирать слезы. — Глупо. Не знаю, что со мной происходит. Я давно уже не плакала по Джиму. В самом деле. У меня очень взвинчены нервы, наверное, не следовало приезжать сюда. — Она откинула волосы назад. — Теперь мое лицо несколько часов будет как мокрая красная тряпка… Джейн сказала, что поездка сюда изменит всю мою жизнь. Джейн была у нас старшей сестрой в Невиле. Она приезжала сюда в отпуск и познакомилась с капитаном из войск охраны, который владеет чуть ли не половиной Австралии. — Она высморкалась в платочек. — Ей повезло, правда?

— Да, повезло.

— Она собирается унаследовать весь Мельбурн. — Томми посмотрела на Дэмона с притворной глупостью. — А вы, случайно, не миллионер?

Дэмон покачал головой.

— Нет, я самый простой и бедный парень с фермы.

— К тому же тщеславный, — добавила она.

— Правильно, — согласился он. — Какой уж есть.

Ее прелестное, покрасневшее от слез личико озарилось очаровательной улыбкой.

Глава 11

— Я плавала во всех океанах мира, — заявила Элси Лилиенкроп, высокая блондинка с красивым выразительным лицом и серодымчатыми глазами. Ее отец прежде торговал бриллиантами, и на Ривьере ее все называли Царевной. — Я плавала в Атлантике, и на Тихом океане, и, конечно, на Средиземном море. Плавала в Индийском океане и в Японском море.

— А как насчет Черного моря? — спросил Бен Крайслер.

— И на Черном море тоже была, в Трабзоне.

— О, продолжайте, продолжайте, дорогая, — вмешался лейтенант Пойндекстер. — Уж не собираетесь ли вы сказать нам, что плавали и в Арктике?

— Собираюсь, плавала, — кивнула она головой с победоносным видом. — Я была в Будё, в Норвегии.

— Но, милая Царевна, это же не Арктика…

— Это севернее Полярного круга.

Пойндекстер с недоверчивым видом повернулся к Томми; он прижал большой палец руки к подбородку, и это сделало его очень симпатичным.

— Неужели севернее? Томми, вы согласны с ней? Вы ведь везде побывали.

— Я пасую, — весело ответила Томми, пожав плечами. — Спросите у Сэма, он знает все эти тонкости.

— О’кей, майор, — обратился к нему Пойндекстер, — это правда?

Сэм улыбнулся:

— Если она прибыла в Будё на пароходе, значит, она плавала в Арктике. Полярный круг идет от острова Трэнеи через Кузомень в Финляндию. Будё севернее этих пунктов.

— О боже! — простонал Пойндекстер. Элси лукаво улыбнулась и пробормотала:

— Вот видите? Он знает.

— Я инстинктивно не доверяю человеку, который утверждает, что знает подобные вещи, — заявил Пойндекстер.

— Стерлинг, не показывай свою невоспитанность, — заметила Томми.

— Сэм знает все, — поддержал ее Бен Крайслер, поправляя рукой спавшие на лоб волосы. — У него потрясающая память. К тысяча девятьсот тридцать девятому году он станет начальником штаба сухопутных войск.

— Неужели он в самом деле будет начальником штаба? — недоверчиво спросила Арлин Хэнчетт, девушка из Красного Креста, которую Томми привела на вечер для Бена.

— А почему бы и нет? Я, во всяком случае, проголосовал бы за него.

— Тысяча девятьсот тридцать девятый? — снова вступил в разговор Пойндекстер. — К чему этот ни на чем не обоснованный разговор о тысяча девятьсот тридцать девятом?

Дэмон, Томми и их спутники сидели за столиком в небольшом модном кабаре «Пьяный жонглер», который находился в переулке, выходящем на улицу Антиб. В клубах сигаретного дыма, налетая друг на друга, весело кружили танцующие пары под шумную музыку негритянского оркестра из шести человек. Держа бокал, тихо напевая мелодию — оркестр играл «После того как ты ушла», — Томми Колдуэлл с интересом наблюдала за танцующими. Кто-то из них — Томми не узнала его — махнул ей рукой, и она ответила ему легким кивком головы. На их столике стояло несколько бутылок «Моэт-Шандон»; Пойндекстер настоял, чтобы заказать именно это вино, так как, по его убеждению, лучшего шампанского на свете не существует и пусть никто не пытается ему возражать. Друзья уже изрядно выпили, за столиком царило оживленное веселье.