Александр Авдеенко - Над Тиссой. Горная весна. Дунайские ночи Страница 69

Вот к этому набожному звонарю и направился Дубашевич, имея шифрованное предписание из штаба разведцентра «Юг», гласящее: «В самое ближайшее время перебросьте на ту сторону подателя сего. Об исполнении немедленно доложите».

Звонарь молча, надев на мясистый нос очки, прочитал шифровку, молча кивнул, приглашая «подателя сего» следовать за собой. По крутой винтовой лестнице, по глухому каменному стояку они взобрались наверх и очутились на пыльной, с крепостными бойницами колокольне.

Не спрашивая гостя, сыт тот или голоден, звонарь поставил перед ним литровый термос, большую банку с гусиным паштетом, положил хлеб, сахар и молча, будто глухонемой, с лицом, не выражавшим никаких эмоций и мыслей, направился вниз. На первой ступеньке железной лестницы Дубашевич задержал нелюбезного хозяина:

- Постойте… Вам ясно приказание?

Звонарь кивнул головой и отвернулся с явным намерением уйти.

- Да постой же ты, чучело! Скажи хоть слово. Долго я просижу в этой дыре?

- Сколько надо, столько и просидишь, - проворчал звонарь.

- Да, но…

- Не беспокойся, - перебил хозяин, - все будет сделано, как приказано.

- Ну, вот и хорошо. Этого я и добивался. Теперь можешь идти.

Оставшись один, «Учитель» подкрепился паштетом, выпил горячего кофе и, устроившись в углу колокольни на подстилке, наброшенной на охапку стружек, стал восстанавливать в памяти маршрут перехода через границу. Тиссаварская церковь стоит на левом берегу Тиссы. Прямо против нее, на правом, советском берегу, - дерево, разбитое молнией, заросшие бурьяном развалины домика бакенщика, Соняшна гора, виноградники. Чуть правее - мост через реку и Явор. Если бы не дождь и не туманная мгла, город был бы виден как на ладони.

Дубашевич знал, что этот участок границы охраняет пятая застава во главе с капитаном Шапошниковым. Ему также было известно от инструкторов из штаба «Бизона» что пограничники пятой заставы отличаются особой бдительностью, что они опытные следопыты, что необыкновенно упорны и выносливы в преследовании, бесстрашны и умелы в бою, способны к тому же разгадать самые хитроумные приемы перехода границы.

Знал Дубашевич, наконец, и то, что здесь, на участке пятой заставы, недавно потерпела поражение группа таких же наймитов, как и он.

Снаряжая первого подручного в путь, штаб «Бизона» счел необходимым сказать ему всю правду о том, с каким сильным противником ему придется иметь дело. Но сказал он и другое: нет, мол, такой силы, которую нельзя победить с помощью хитрости.

«Бизон» и его штаб выработали для Дубашевича остроумный план перехода границы. Оттого-то «Учитель», отдавая должное советским пограничникам, не очень тревожился за свою судьбу. Риск и неожиданность, конечно, не исключаются, но шансов на успех больше чем достаточно.

Иностранные разведки неустанно изощряются в приемах засылки своих агентов в Советскую страну. Неистощимо их хитроумие. Главные силы и средства разведцентров всегда направлены на то, чтобы найти оригинальный, до сих пор не употреблявшийся и, значит, не разгаданный способ прорыва через границу и благополучного существования в тылу. Один и тот же прием, как правило, никогда не повторялся, если в первом случае он потерпел неудачу и стал известен пограничникам и органам государственной безопасности.

Вот на этом правиле, вернее, на исключении из правила, и решил сыграть «Бизон». Известно, что бизоновцы боятся шаблона, повторения приемов в своей работе. Именно поэтому, рассчитывал «Бизон», для советской контрразведки будет совершенно неожиданным то, что «шаблонно» спланировал разведцентр «Юг».

Дубашевич должен был прорваться через Тиссу так же, как и его предшественник Кларк - «Колумбус» и почти под тем же прикрытием. Посылая его по проторенному, обильно политому кровью своих агентов маршруту, «Бизон» твердо рассчитывал еще и на то, что пограничники пятой заставы, упоенные недавним своим успехом, не ждут прорыва границы на своем участке.

На высокой безлесной вершине, открытой всем ветрам, обогретой жарким весенним солнцем, стояли два пограничника: старшина Смолярчук и рядовой Тюльпанов, переведенный недавно сюда с высокогорной заставы. У их ног лежал Витязь.

Получив согласие капитана Шапошникова, Смолярчук вышел в горы, чтобы на практике поучить молодого солдата искусству розыска нарушителя границы по следу. Так пограничники проводили утро своего выходного дня. Поднявшись на вершину, они долго и пристально вглядывались в безбрежный край весенних гор, альпийских лугов, долин, лесов, вечно затененных ущелий и быстрых белопенных потоков.

Горная весна наконец вступила в свои права и была в разгаре. От перевала к перевалу, по склонам зеленых гор, по долинам и ущельям, по всему горному Закарпатью гремели выстрелы, трубили пастухи в трембиты, стлался густой дым «живой ватры» - костров, зажженных старшими пастухами в знак того, что настал долгожданный час красной весны, что воскресли Полонины и готовы принять дорогих гостей - верховинских пастухов и их стада.

И на Верховине началось праздничное шествие, неповторимое «веснование», «ход на Полонины». Старики, дети, женщины, девушки, одетые во все лучшее, что у них было, провожали пастухов до окраин сел и дальше, в горы.

Все дороги и тропинки, ведущие в горы, забиты гуртами овец, коз, коров, волов, лошадей. Блеяние. Рев. Ржание. Лай сторожевых собак. Маржина охвачена предчувствием вольной жизни на зеленых просторах. Величавыми голосами продолжают перекликаться трембиты, пастушьи рога. Гремят выстрелы. Не умолкают бубны, скрипки, свирели. Парубки и девчата поют полонинки:

Ой, пиду я в полонину, там затрембитаю,Щоб мене було чути на девъяту стаю…Ой, высока полонинка с витром говорила,Як бы ей разораты - жито б народила.

Смолярчук повернул голову к молодому пограничнику, который все еще вглядывался и вслушивался в праздничную жизнь гор.

- Знаешь, как это здесь называется? «Веснование», «Ход на Полонины». В хорошее время начинается твоя пограничная служба на пятой заставе!

Тюльпанов, не отрывая взгляда от Карпат, сказал:

- Все у меня в жизни начиналось хорошо.

- Все? - недоверчиво спросил Смолярчук.

- Да, все. - Тюльпанов покраснел и улыбнулся. - Если бы даже сегодня не было «Веснования», если бы не светило солнце, а шел дождь или снег, гремел гром, все равно день был бы для меня хорошим.

- Это почему же?

- Таким уродился, - пошутил Тюльпанов. - Мать и отец с первого дня моей жизни настроили меня на такую волну, чтобы я видел и слышал только одно хорошее.

- Значит, на границе тебе делать нечего. У нас здесь одним хорошим не проживешь, - Смолярчук глянул на часы. - Пора бы и начинать!

Невдалеке, на южном склоне горы, густо заросшей буковым лесом, послышался резкий, продолжительный свист. Смолярчук приложил к глазам бинокль.

- Наконец!.. Пошли товарищ Тюльпанов. Старайся не отставать.

Витязь был уже на ногах, встревоженно визжал; натянув поводок, рвался вперед.

- Ишь, какой догадливый! Спокойно, Витязь, спокойно!

Спустившись с вершины горы, пограничники попали в старый лес, полный весеннего света, цветов, пения птиц, пчелиного жужжания и аромата разогретой хвои. Витязь, пущенный на обыск местности, обнаружил в густом ельнике тщательно замаскированный велосипед.

- Ну, что мы теперь должны делать! - спросил старшина, глядя на молодого своего напарника.

- Ставить собаку на след, искать велосипедиста.

- Правильно! Так и сделаем! След, Витязь! - скомандовал Смолярчук. - Ищи! Ищи!

Витязь сделал тройной круг по ельнику и, став на след, стремительно рванулся вперед. Преодолел овраг с бурным ручьем на дне. Пробежал поляну, промчался мимо водопада. Вскарабкался на крутой откос. Равнодушно проскочил мимо одной отары овец, догнал другую, с ходу врезался в ее гущу и с ожесточенным лаем бросился на большого барана, стал беспощадно трепать его и вдруг легко содрал шкуру. Под овчиной оказался человек. Витязь бросил шкуру, налетел на обманщика, схватил его за полу брезентовой куртки и свалил с ног.

Смолярчук весело, от души смеялся и, глядя на то, как овчарка треплет задержанного, поощрительно говорил:

- Хорошо, Витязь! Хорошо!

Смеялся и Тюльпанов. Смеялся и белокурый подпасок, вооруженный огромной трембитой. Смеялись и другие пастухи, опираясь на свои буровато-красные посохи, вырезанные из необыкновенно крепкого и красивого дерева - тисса. «Нарушитель» лежал на земле вниз лицом, закрыв голову руками. Витязь грозно рычал, положив ему лапы на спину.

- Витязь, ко мне! - скомандовал Смолярчук.

Собака покорно покинула задержанного, подбежала к инструктору, села у его ног, потерлась головой о колено. Почувствовав себя в безопасности, «нарушитель», то есть пограничник, которому в этом тренировочном поиске выпало на долю обозначать нарушителя, поднялся с земли. Теперь он был весь хорошо виден - худощавый, долговязый, с черной узкой полоской усиков.