Поль Сидиропуло - Костры на башнях Страница 69

По Владикавказу ехали осторожно — многие жилые дома были разрушены во время бомбардировок, приходилось то и дело объезжать груды развалин. Фронт зловеще подступал к городу.

Знакомство с обстановкой началось с осмотра командного пункта Комитета обороны города. Он располагался в старинном особняке, обнесенном мощным каменным забором. Из особняка вели ходы сообщения в различные концы города.

Тюленев поднялся на наблюдательный пункт, посмотрел в полевой бинокль. Здесь, на западной окраине Владикавказа не затухали пожарища, небо затянулось дымом, сквозь белесую пелену проклевывались яркие вспышки артиллерийского обстрела.

Разговор с командующим Северной группой войск генералом Масленниковым был трудным. Тюленева насторожили неоправданные действия руководства: оказалось, что штаб группы переведен в Грозный. Нужно было срочно выправлять положение.

— Сейчас линия фронта здесь, под Владикавказом, — сдержанно говорил Тюленев генералу Масленникову. — До Грозного отсюда свыше ста километров, штаб оторван от войск. Нужно ли доказывать, что допущена грубейшая ошибка командованием группы?! Владикавказ — это ключ от Кавказа, ворота на Восток. Мне ли вам говорить об этом, Иван Иванович! — жарко и убежденно продолжал Тюленев. — Сдать город мы не имеем права. Приказ — оборонять его до последнего вздоха.

— Приказ будет выполнен! — решительно ответил генерал Масленников.

— Сейчас же объявить осадное положение в городе. Трусов, провокаторов, паникеров немедленно предавать суду военного трибунала. Ввести комендантский час. Срочно созвать Военный совет для обсуждения чрезвычайного положения, создавшегося во Владикавказе и решения конкретных практических задач обороны города.

Заседание Военного совета состоялось в тот же день, 2 ноября 1942 года, на командном пункте. Тюленев предоставил слово председателю Владикавказского комитета обороны, первому секретарю обкома КПСС Н. П. Мазину.

— Бойцы народного ополчения, — сказал Николай Петрович, — заняли отведенный им рубеж. На предприятиях города продолжается производство боеприпасов и горючей смеси для истребления танков и мотомехчастей, работают все предприятия пищевой промышленности, действуют электростанция, водопровод, выходят газеты. Население Северной Осетии готово героически сражаться во имя свободы.

Тут же было зачитано обращение обкома и правительства республики, которое начиналось словами осетинского поэта Коста Хетагурова: «Лучше умереть народом свободным, чем рабами деспоту служить». Обращение призывало всех тружеников городов, селений и горных аулов, партизан помочь воинам разгромить врага у стен Владикавказа.

Еще в пути генерал армии Тюленев распорядился о переброске в Северную группу войск некоторых соединений; что же касается существенных корректив, то их командующий фронтом внес уже здесь, когда ознакомился с положением дел на местах. Размышляя над планом обороны города, Иван Владимирович приходил к выводу, что противнику необходимо противопоставить свои тщательно продуманные, выверенные действия.

— Я приказал срочно перебросить на владикавказское направление дополнительные силы, — сказал Тюленев. — Необходимо, однако, чтобы части успели вовремя изготовиться к решительному сражению. А оно наверняка будет невероятно тяжелым. В сорока пяти километрах от города, на узком участке, в коридоре между гор, у так называемых Эльхотовских ворот, Клейст сосредоточил мощные силы и первым рванулся в долину и нанес удар. Помимо авиация и артиллерии, танков у противника насчитывается около трехсот.

— Разумеется, силы у Клейста уже не те, прежних резервов не осталось, — продолжал далее Тюленев, — тем не менее враг предпримет все, чтобы прорваться к стратегически важной Военно-Грузинской дороге.

Генерал-майору Тимофееву, назначенному в эти дня командиром корпуса, приказывалось занять оборону по внешнему обводу оборонительного района.

Познакомив собравшихся с планом командования, Иван Владимирович, невольно задержав взгляд на загорелом мужественном лице Тимофеева, закончил:

— Достоверно известно, что Гитлер собирается в самый святой наш день, Седьмого ноября, оповестить мир о том, что ключ от Кавказа в его руках, а фашистские колонны маршируют по Военно-Грузинской дороге. Гитлеровцы стоят у стен города, но судьба его в наших руках. Вот вам мое слово солдата: шестого вечером мы снова соберемся здесь, и наш голос донесется до самой Москвы.

…Ночью позвонил Сталин.

— Все подготовлено для обороны Владикавказа? — сухо спросил Верховный Главнокомандующий. Затем, выслушав короткий отчет Тюленева, заговорил теплее: — К вам я отправил американского генерала. Личного представителя президента США. Проявляет большой интерес к обороне Владикавказа. Пожелал побывать на одном из важных участков фронта… (Речь шла о генерале Патрика Дж. Хэрли, бывшем военном министре США.) — Надеюсь, вы не против, — продолжал Сталин каким-то бесстрастным голосом, — оказать нашему гостю такую возможность.

Иван Владимирович повесил трубку и усмехнулся: гонец из Америки, похоже, тоже намеревается проверить настроение советских бойцов в пору суровых испытаний, как Уинстон Черчилль в августе, когда посетил Советский Союз.

…Утром генерал Хэрли осмотрел укрепленный район. Николай Иванович Ващенко показывал ему образцы советского оружия, трофейную немецкую технику.

— Мне хорошо известно, — обратился генерал Хэрли к сержанту, — что воины Красной Армии сражаются до последнего патрона, до последнего вздоха.

— А зачем подставлять себя под пулю? — усмехнулся Асхат Аргуданов. — Воевать тоже нужно умело. Биться нужно не до последнего вздоха или до последней капли крови, а до последнего фашиста.

Глава пятая

Утром 2 ноября Клейст подписал приказ:

«С богом на штурм! Судьба Владикавказа решена!»

Начался обстрел северо-западных окраин города дальнобойной артиллерией. С небольшими промежутками в сумрачном, потревоженном небе двигались грозными рядами бомбардировщики. Дрожала от нескончаемых взрывов земля, потемнело от дыма, вспыхивали пожары.

Первые донесения, поступающие командующему группой армий «А», вполне удовлетворяли Клейста:

«Силы противника на западном берегу Терека можно считать уничтоженными. Остатки, отброшенные в горы, идут навстречу своей гибели. Преследование в направлении Владикавказа продолжается».

Клейст снова поверил в свои силы: он прорвется в Баку и, как обещал фюреру, выпьет там за его здоровье бокал шампанского.

…Канонада доносилась в ущелье, по которому двигался полк Конрада Эбнера. Ему все еще не удавалось выйти к берегу реки Терек, он должен был то сделать до штурма Владикавказа, но все еще петлял на подступах к Дарьяльскому ущелью. И естественно, не мог, как командиры других частей, похвастаться своими успехами.

Конрад полагал, что к этому времени сможет отправить Эвальду фон Клейсту важное донесение. Что же сдерживает и препятствует продвижению? Как же развернуться боевой технике в теснине?

Тонко и протяжно засвистели в лабиринте скал пули. Начался бой. И хотя Конрад ждал его, готовился к нему — тем не менее дрогнул, как будто это был первый в его жизни бой. Горы вдруг напугали Эбнера.

Командир первого батальона капитан Лац предложил выйти вперед и занять у той реки позицию, а затем дать возможность пройти полковой технике к магистральной дороге. Конрад одобрил, а в душе похвалил молодого офицера. Неожиданное появление противника в горах сковывало действия полка, нельзя было развернуть подразделения во всю силу. Конрад, кажется, лишь теперь оценил в должной мере, как ему повезло, что в полку имеются опытные, отважные офицеры: все они относились к нему с подчеркнутым уважением, проявляли усердие, зная о том, как расположен к нему Клейст. Он же, капитан Лац, предложил оставить на выходе из ущелья одну из рот, которая займет прочную оборону, чтобы остальные могли пройти к назначенному месту.

— Отлично! — Конрад охотно претворял в дело толковые советы подчиненного и нисколько не переживал о том, что это задевает его самолюбие, либо принижает командирское достоинство — сейчас это неважно, потом Конрад отблагодарит Лаца и представит к награде.

Виктора Соколова вызвал Ващенко. Командир полка не дал комбату и рта раскрыть, чтобы доложить о своем прибытии, торопливо шагнул навстречу:

— Вот что, Соколов. Бойцы тридцать четвертой бригады никак не могут сдержать натиск фашистов. Потрепали их гитлеровцы еще на подступах к Орджоникидзе. Знаешь, каково было! Нужна срочная помощь, голубчик. Отыщешь, может, лазейку…

— Через Балтинский зигзаг?

— Молодец, мигом сориентировался. Хорошо, что горы знаешь. Твоему батальону нужно будет перехватить гитлеровцев. Всыпь им. Как, бывало, били мы оккупантов под руководством твоего отца. — Ващенко не приказывал, скорее советовался, но лицо его оставалось строгим. — Зажмем-ка мы гадов общими усилиями в каменном мешке. Свяжем, как говорится, по рукам и ногам. Перекроем им пути. И пусть тыкаются и мыкаются, дух из них вон!