Бернард Корнуэлл - Боевое Знамя Страница 7

Сержант Траслоу, сидевший с другой стороны от костра, напротив обоих офицеров, посмеялся над усилиями капитана.

- Хреновый из вас сапожник.

- Я никогда и не претендовал ни на что другое.

- Вы сломаете чертову иголку, если будете так давить.

- Хотите сделать это вместо меня? - спросил Старбак, протягивая сержанту незаконченную работу.

- Чёрта с два, мне не платят за починку ваших башмаков.

- Тогда заткнитесь к чертовой матери, - сказал Старбак, пытаясь продеть иглу через одну из дырок, оставшихся от старого шва в подметке.

- А поутру всё равно моментально порвется, - заявил Траслоу после короткого молчания.

- Нет, если я сделаю всё как надо.

- И речи быть не может, - возразил Траслоу. Он вытащил кусок табака и заложил его за щеку. - Нужно предохранить нитку, ясно? Чтобы она не терлась о дорогу.

- Я этим и занимаюсь.

- Неа, не этим. Вы просто сшиваете вместе части ботинка. И слепой без пальцев сделал бы это лучше.

Лейтенант Коффмэн нервно прислушивался к разговору. Ему сказали, что капитан и сержант - друзья, вообще-то, что они стали друзьями, с тех пор как северянина Старбака послали, чтобы убедить ненавидящего янки Траслоу покинуть свою ферму в горах и вступить в Легион Фалконера, но Коффмэну эта дружба казалось весьма странной, раз ее выражали с подобным взаимным презрением. Теперь грозный Траслоу повернулся к нервному лейтенанту.

- Настоящий офицер, - признался он Коффмэну, - должен иметь черномазого для шитья.

- Настоящий офицер, - отозвался Старбак, - выбил бы из вашей пасти все гнилые зубы.

- В любое время, капитан, - расхохотался Траслоу.

Старбак завязал на нитке узел и критически осмотрел свою работу.

- Не идеально, - признал он, - но сойдет.

- Сойдет, - согласился Траслоу, - пока вы не будете в нем ходить.

Старбак засмеялся.

- Чёрт, через пару дней мы будем сражаться, и тогда я достану пару новеньких ботинок янки, - он осторожно натянул починенный ботинок на ногу и был приятно удивлен, что подошва не оторвалась немедленно.

- Прям как новенький, - сказал он и зажмурился, но не из-за ботинка, а потому что по лагерю разнесся истошный крик. Вопль внезапно оборвался, и через некоторое время донеслись печальные завывания.

Коффмэн выглядел испуганным, потому что звук словно бы исходил от человека, которого пытали. Так оно и было.

- Полковник Свинерд, - объяснил сержант Траслоу новичку-лейтенанту, - лупит одного из своих ниггеров.

- Полковник пьет, - добавил Старбак.

- Полковник - пьяница, - уточнил Траслоу.

- И все гадают, то ли его убьет выпивка, то ли один из рабов, - сказал Старбак, - или один из нас, к слову сказать, - он плюнул в костер. - Я бы с удовольствием прибил мерзавца.

- Добро пожаловать в бригаду Фалконера, - обратился Траслоу к Коффмэну.

Лейтенант не знал, что ответить на это циничное заявление, и потому просто нервно и озадаченно взирал на него, а потом зажмурился, когда ему пришла в голову какая-то мысль.

- Мы и правда будем через пару дней сражаться? - спросил он.

- Может быть, завтра, - Траслоу мотнул головой в сторону северного горизонта, залитого красными отсветами от артиллерийского огня. - Вот за что тебе платят, сынок, - добавил Траслоу, заметив нервозность Коффмэна.

- Мне не платят, - признался Коффмэн, моментально покраснев.

Траслоу и Старбак несколько секунд молчали, а потом Старбак нахмурился.

- Ты это о чем, черт возьми? - спросил он.

- Ну, мне должны платить, - ответил Коффмэн, - но я не получаю денег, понимаете?

- Нет, не понимаю.

Лейтенант смутился.

- Это всё моя мать.

- В смысле, это она получает деньги? - спросил Старбак.

- Она задолжала генералу Фалконеру, - объяснил Коффмэн, - потому что мы арендуем один из его домов по дороге на Росскилл, и матушка не смогла заплатить, так что Фалконер удерживает мое жалование.

Воцарилась очередная долгая пауза.

- Вот же хрень Господня, - богохульно нарушил ее Траслоу. - То есть этот мерзкий богатенький ублюдок забирает твои жалкие три бакса в неделю?

- Это ведь справедливо, разве нет? - ответил Коффмэн.

- Нет, чёрт побери, ни черта, - вступил Старбак. - если ты хочешь посылать деньги матери, то это справедливо, но несправедливо драться за так! Вот дерьмо! - зло выругался он.

- Вообще-то мне не особо нужны деньги, - Коффмэн попытался нервно защитить эту сделку.

- Конечно же нужны, - возразил Траслоу. - Как еще ты будешь покупать шлюх и виски?

- Ты говорил об этом с Дятлом? - поинтересовался Старбак.

Коффмэн покачал головой.

- Нет.

- Чёрт, тогда поговорю я, - заявил Старбак. - Я не собираюсь позволить тебе словить пулю задаром, - он поднялся на ноги. - Вернусь через полчаса. Вот же дерьмо! - последние гневные слова были вызваны не жадностью Вашингтона Фалконера, а тем, что подметка на его правом ботинке оторвалась при первом же шаге. Проклятое дерьмо! - зло выпалил он и похромал на поиски полковника Бёрда.

Траслоу ухмыльнулся, глядя на фиаско сапожных навыков Старбака, и сплюнул струю табака на край костра.

- Он добудет твои наличные, сынок, - произнес он.

- Добудет?

- Фалконер боится Старбака.

- Боится? Генерал боится капитана? - Коффмэн не мог в такое поверить.

- Старбак - настоящий военный. Он боец, а Фалконер просто носит красивый мундир и ездит на дорогой лошади. В конце концов боец всегда побеждает, - Траслоу выковырял кусок табака, застрявший между зубов. - Если, конечно, его не убьют.

- Убьют?

- Завтра ты встретишься с янки, сынок, - сказал Траслоу, - и некоторые из нас погибнут, но я уж постараюсь сделать так, чтобы тебя не укокошили. Начнем прямо сейчас, - он наклонился и оторвал металлические полоски от воротника лейтенанта, а потом бросил их в костер. - Снайперы ставят на винтовки телескопические прицелы, сынок, и высматривают офицеров, а янки плевать, что ты еще даже не вырос. Увидят пару лычек вроде этих и выстрелят, и ты уже в двух футах под землей с лопатой земли поверх глаз, - Траслоу выпустил струю табака. - Или еще чего похуже, - мрачно добавил он.

- Хуже? - занервничал Коффмэн.

- Тебя могут ранить, парень, и будешь визжать как резаная свинья, пока полупьяный доктор копается в твоих внутренностях. Или рыдать, как младенец, лежа на поле боя, пока крысы будут грызть твои кишки, и никто не узнает, где ты. Не очень-то приятно, и есть только один способ не превратить это в нечто еще более ужасное - это прибить сволочей прежде чем они прибьют тебя, - объяснил Траслоу. - Хуже всего ожидание. А теперь иди поспи, парень. Завтра тебе придется заняться мужской работой.

Высоко над головами падающая звезда прочертила белый огненный след на небе. Где-то солдат пел о покинутой возлюбленной, а другой наигрывал печальную мелодию на скрипке. Выпоротый раб полковника Свинерда пытался сдержать рыдания. Траслоу храпел, а Коффмэн дрожал, думая о завтрашнем дне.

Глава вторая

Кавалерийский дозор янки добрался до штаба генерала Бэнкса уже ночью. Он попал под обстрел у реки Рапидан, и потеря одной лошади замедлила поездку обратно в Калпепер, как и необходимость позаботиться о двух раненых. Капралу из Нью-Хэмпшира пуля попала в низ живота, и он наверняка должен был скоро умереть, а вторая скользнула по ребрам командира дозора, капитана. Рана вряд ли представляла опасность, но он расчесывал и тыкал в нее, пока на сорочке не появилось достаточное количество крови, чтобы придать ему героический вид.

Генерал-майор Натаниэль Бэнкс, командующий вторым корпусом генерала Поупа, курил последнюю сигару на веранде предоставленного ему дома, когда услышал, что дозор вернулся с ужасными новостями о том, что вражеская армия пересекает реку Рапидан.

- Приведите сюда этого человека! Давайте выслушаем его. И поживей! - Бэнкс был требовательным человеком, убежденным в собственном воинском гении, несмотря на все факты, говорящие об обратном.

Он определенно выглядел как успешный вояка, потому что немногие могли носить мундир Соединенных Штатов настолько самонадеянно. Он был подтянутым, резким и уверенным в себе, но до начала войны был лишь политиком, а не военным. Он поднялся до места спикера Палаты представителей, хотя и получил этот почетный пост всего 133 голосами, а потом был избран губернатором Массачусетса, где проживало столько готовых платить налоги граждан, что федеральное правительство в качестве знака благодарности посчитало необходимым предложить губернатору возможность покрыть себя бессмертной воинской славой. Губернатор Бэнкс столь же страстно любил свою страну, как и ненавидел работорговлю, и ухватился за этот шанс.

Теперь он ждал, стоя с прямой, как телеграфный столб, спиной, пока капитан кавалеристов, накинувший китель на плечи как плащ, так чтобы хорошо была видна окровавленная сорочка, поднялся по ступенькам веранды и отсалютовал генералу, но резко оборвал этот жест, вздрогнув от неожиданно сильной боли в груди.