Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 5 Страница 75

В целом можно констатировать, что различное понимание и интерпретация Женевских соглашений обеими сторонами создавали много трудностей и недоразумений. Позиция США, как одного из гарантов выполнения этих договоренностей, оказывала прямое влияние на поведение администрации Пакистана по «афганскому вопросу».

В уже упомянутых донесениях посла и моем говорилось:

«С целью обеспечения оперативной координации с деятельностью Миссии был установлен контакт с ее руководством. С Миссией налажена оперативная связь по военной линии. Приняты меры по прекращению вмешательства со стороны Пакистана в ее дела на территории Афганистана. Разработана и согласована с афганской стороной схема наших совместных действий. Накапливается информация о лагерях, базах, снабжении вооружением афганской контрреволюции на пакистанской территории, которая через начальника управления внешних сношений ВС РА передается в МИД и включается в официальные ноты протеста.

Деятельность Миссии добрых услуг распространялась фактически на два процесса: во-первых, на прекращение вмешательства с территории Пакистана в дела Афганистана; во-вторых, на осуществление наблюдения за выводом советских войск.

Штабная группа ООН в Кабуле осуществляла контроль за выводом войск с самого начала. Ей была представлена информация об общей численности Ограниченного контингента советских войск (100 300 чел.), гарнизонах дислокации и другие данные.

Наблюдатели ООН находились во время вывода войск на контрольных постах в пограничных пунктах Хайратон и Турагунди, посещали оставляемые нами гарнизоны Джелалабада, Кандагара, Файзабада; периодически присутствовали на аэродромах Кабула, Шинданда, Кандагара. Поэтому они лично подтверждали строгое и точное выполнение Советским Союзом своих обязательств и информировали об этом руководство ООН.

Пакистанская же сторона затягивала выполнение своих обязательств по свертыванию вмешательства во внутренние дела РА под предлогом «симметрии» военной помощи. После вступления в силу Женевских соглашений усилилась диверсионно-террористическая деятельность оппозиции, рассчитанная на деморализацию населения, разложение вооруженных сил и дестабилизацию обстановки. Она обеспечивалась непрекращающимся потоком оружия американского и другого производства, поступающего в бандформирования через пакистано-афганскую границу, нередко на пакистанском транспорте.

На встречах с представителями ООН (Д. Кордовесом, Р.Хельминеном, Б. Севаном) они уведомлялись о фактах нарушения Пакистаном принятых на себя обязательств. Им было предложено с нашей помощью изготовить карту объектов, подлежащих ликвидации на территории Пакистана (лагеря, базы, учебные центры мятежников), по которой можно было бы вести конкретные наблюдения за выполнением Пакистаном Женевских соглашений. Однако такой документ так и не был представлен. Контрольному органу ООН напоминалось о том, что ООН следует контролировать не только вывод советских войск, но также и ход ликвидации баз и центров подготовки мятежников в Пакистане.

Представители ООН, соглашаясь с нами, часто ссылались на невозможность осуществления жесткого контроля из-за позиции пакистанского руководства, которое оказывало всестороннюю поддержку мятежников «Альянса семи», всячески препятствовало работе наблюдателей ООН, не создавало нормальных условий для посещения районов, где дислоцировались мятежники и находились их центры подготовки.

ООН не смогла употребить свое влияние, чтобы прекратить вмешательство Пакистана и США в дела Афганистана и остановить кровопролитие в этой стране.

Когда приблизительно за месяц до начала вывода войск меня вызвали из Кабула в Москву для доклада на заседание комиссии Политбюро ЦК по Афганистану о готовности войск 40-й армии к выходу, то я, проинформировав ее о главном, еще раз подчеркнул наши надежды на то, что американская и пакистанская стороны тоже будут нести нагрузку и что параллельно с выводом советских войск из Афганистана будет обязательно разрушена инфраструктура оппозиции на территории Пакистана. Это имело бы колоссальное значение и для народа Афганистана (прекратится война), и для народов Средней Азии, поскольку возможность войны и на нашей территории, чем угрожали моджахеды, сводилась к нулю. Конечно, я рассчитывал на вдохновляющее всех нас в Афганистане решение. Надеялся услышать, что, мол, мы ваши предложения устные и письменные получали, они, несомненно, основательны и нашли свое подтверждение в Соглашении, которое подписано в Женеве, и мы будем добиваться, чтобы все это было выполнено.

Но вместо этого я услышал от председателя комиссии Шеварднадзе нечто вялое:

— Вы уже об этом говорили… Надо будет иметь это в виду…

После чего он тут же перешел к другому вопросу.

Поразительно! Всего лишь: «надо будет это иметь в виду». Кому и что иметь в виду? Вместо того, чтобы категорически заявить, что мы иначе и не мыслим, что именно так и будет все выполняться. Но хороши и другие члены комиссии — ведь никто активно меня не поддержал. Допустим, министру обороны Дмитрию Тимофеевичу Язову в то время высовываться было и ни к чему — только назначили, да и я сам тоже из Министерства обороны. Надо, чтобы выступил кто-то из других ведомств. Но… все промолчали.

Конечно, это меня озадачило. И вообще, сколько бы я ни поднимал перед руководством страны эту проблему, всегда она оставалась в подвешенном состоянии. Я ничего не мог понять. Как можно такой масштабный вопрос оставить без решения. Нет, это просто поразительно. Но значительно позднее, опираясь на факты, а также на все, что последовало за этим, я пришел к безошибочному выводу, что, несомненно, здесь налицо заговор: с одной стороны —  Горбачева и Шеварднадзе, а с другой — Рейгана и Шульца. Мы были преданы нашими «вождями» в пользу американцев. Это мерзко. И хотя в ходе вывода наших войск от имени Советского Союза и высказывались протесты в отношении США и Пакистана о том, что они нарушают подписанное Соглашение и т. п., но делалось это скорее для вида. Фактически это была ширма, которая прикрывала истинные цели сторон и обеспечивала их действия по известному только им плану.

Об этом наглядно свидетельствует заявление государственного секретаря США того времени Шульца, которое он сделал сразу же после подписания Женевских соглашений по афганскому вопросу: «В Соглашении нет ничего, что ограничивает США в представлении военной помощи сопротивлению (т. е. мятежникам. — Автор)!» Вот так нагло, но ясно! Конечно, Шульц полностью выразил мнение американского правительства. Но просто так такого рода Соглашения составляться не могут. Естественно, за этим стояла значительная благодарность, в том числе в материальном выражении. Таков капиталистический мир. Причем он ничего не прощает.

Я вполне могу предположить, что между Шульцем и Шеварднадзе (а через них, следовательно, и между Рейганом и Горбачевым) была особая договоренность о порядке действий в связи с выводом наших войск из Афганистана. То есть провести его так, как это ими было задумано и как было сделано фактически на первом этапе.

По Женевским соглашениям, с 15 мая по 15 июля мы вывели 50 процентов состава нашей 40-й армии (при этом предусмотрительно сохранили боевую мощь своей артиллерии и авиации). А в этот же период оппозиция, т. е. подопечные США и Пакистана, палец о палец не ударили, чтобы хотя бы для вида показать, что они что-то делают в этом духе. Открыто и нагло они отказывались допустить к себе кого-либо из ООН. Мало того, США делали всё, чтобы максимально усилить группировку оппозиции, оснастить ее всем необходимым. Мы об этом официально писали и звонили в Москву (каждое ведомство по своей линии). Руководство Афганистана непрерывно делало заявления (в том числе в ООН). Но все шло так, как надо было США.

Первый этап вывода наших войск прошел выразительно, был под всеобщим контролем и освещался всесторонне. И был он знаменательным — никаких потерь! Но знаменательным было и другое: провожал народ Афганистана, местные и центральные органы власти до президента РА включительно, а в СССР наших ребят встречал наш народ и местные органы власти. Правда, московских начальников не было, как всегда, они были заняты. А ведь полно членов Политбюро ЦК, в аппарате ЦК — целая дивизия работников, а еще руководство Президиума Верховного Совета, руководство правительства… Конечно, если всех их посчитать, наверное, столько не наберется, сколько выводилось войск. Для встречи наших воинов после почти 9-летней войны можно было бы найти человек пять, которые встретили бы наши части на Термезском и Кушкинском направлениях. Но этого не произошло. Конечно, солдату обидно и стыдно за таких предводителей.