Иван Бережной - Два рейда Страница 78

Василий Захарович недоверчиво улыбнулся и загадочно сказал:

— Поживем — увидим.

Начали прощаться. Генерал-майор Корж предложил остаться у него и «почаевничать». Мы поблагодарили, пообещав воспользоваться приглашением в другой раз.

— Наладим прием самолетов, тогда почаевничаем. Возможно, с Большой земли пришлют чего-нибудь покрепче, — весело отозвался Бакрадзе.

В полк возвращались глухой лесной тропой. Долго ехали молча.

— Я бы Так не смог, — заговорил Бакрадзе.

— Как?

— На одном месте.

— Генералу самому это не по душе. Мне показалось, он завидует нам. Но у него нет выхода.

Свой лагерь мы застали в полном порядке: палатки установлены, замаскированы, шалаши построены. Партизаны чистили оружие. Слышались песни, по которым за время рейда соскучились бойцы. В стороне от лагеря горели костры: готовили обед.

— Подготовь радиограмму генералу Строкачу, и займемся формированием команд, — приказал мне Бакрадзе.

Через полчаса радисты Вася и Клава уже отстукивали радиограммы с точными координатами и описанием посадочной площадки. А мы с командиром полка, помпохозом Федчуком и Тютеревым определили состав разгрузочно-погрузочных команд. Ответственность за охрану и обеспечение аэродрома возложили на командира второго батальона Тютерева. Подготовкой и отправкой раненых должен ведать доктор Зима.

Первый самолет мы ждали на третий день. Но уже утром следующего дня получили радиограмму из Киева от генерал-лейтенанта Строкача. «Вас понял. Ждите самолет. Сообщите погоду районе посадки». Погода в нашем районе стояла замечательная, и мы с радостью доложили об этом.

К вечеру все, кто имел отношение к приему самолетов, заняли свои места: охранение выставлено, разгрузочно-погрузочные команды были готовы к действиям, обоз с ранеными вытянулся вдоль лесной опушки, «поджигатели» — у мест, предназначенных для костров. Тютерев торжественно расхаживал по аэродрому с заряженными двухствольными ракетницами.

Встречать первые самолеты пришел и Василий Захарович Корж со своим начальником штаба Федотовым. Мы расположились вокруг дежурного костра.

— Признаться, я не поверил, когда вы сказали, что через два дня прилетит самолет, — сказал Василий Захарович. — Да и сейчас еще не совсем верю. Нередко случалось — сообщают «встречайте», а самолетов нет. И так изо дня в день.

— Бывает и так, — согласился Бакрадзе. — На озере Червонном мы полмесяца напрасно жгли костры. Но тогда подводила погода. Зарядили снежные бураны. Летом совсем другое дело. Редко когда получаются срывы.

— К сожалению, мы этим похвастаться не можем, — проговорил кто-то из белорусских партизан.

Ночь подходила к середине, когда с юго-востока послышался гул самолета. Бакрадзе подал команду: «Приготовиться!» Гул моторов нарастал.

— Вижу, летит! — закричал Боголюбов, указывая в сторону плавно скользящего по небу огонька.

Огромные языки пламени взметнулись вверх. Саша выпустил сигнальные ракеты. Вибрирующий звук моторов нарастал. Красный и зеленый огоньки появились над макушками деревьев. Ударили сильные лучи прожекторов, осветили ветки и стволы поваленных деревьев, а затем заскользили по гладкой поверхности площадки. Самолет коснулся колесами земли и покатился по освещенной полосе. Не дошел метров сто до леса, остановился у последнего костра, выключил прожектор, развернулся в обратном направлении и заглушил моторы. Открылась дверца, и в проеме появился летчик в комбинезоне.

— Привет ковпаковцам! — крикнул он, а когда прикрепили стремянку, соскочил на землю и предупредил: — Поторапливайтесь, через несколько минут прилетит второй…

Это был командир корабля Михайлов. Вслед за ним из самолета вышел второй пилот Володя Полевода — старый друг партизан.

На аэродроме все пришло в движение. Ящики с патронами, взрывчаткой, снарядами, мешки с одеждой, солью, махоркой, газетами, письмами… Все это партизаны быстро выгружали с самолета и укладывали на повозки. Загруженные повозки отводили в лес, а их место занимали свободные…

— Давайте раненых! — приказал Бакрадзе врачу Мирославу Зиме..

К самолету потянулась вереница носилок с тяжелоранеными. Послышались торопливые слова прощания, наказы быстрее выздоравливать, просьбы не забывать. Некоторые не выдержали, начали всхлипывать.

— А это, кацо, ни к чему, — успокаивал Бакрадзе, слегка поглаживая руку Ивана Сердюка.

— Да я ничего. Они сами текут, — оправдывался командир первого батальона.

— Мы с Бокаревым еще вернемся! — выкрикнул Гриша Дорофеев.

— Э, брат, не успеете, — ответил я.

Погрузка закончена. Помигав на прощанье бортовыми огнями, самолет взревел, взял разбег и оторвался от аэродрома, большой темной птицей проплыл над лесом и скрылся с глаз. Вскоре и гул моторов растаял в весенней ночи.

Не прошло и пяти минут с момента отлета первого самолета, а на посадку пошел второй…

— Вот это да! — восхищался генерал Корж. — Так воевать можно.

Каждую ночь генерал Строкач присылал нам один-два, а то и три самолета с грузом. За короткое время мы сумели отправить на Большую землю всех тяжелораненых. Доктор Зима развернул кипучую деятельность. Непонятно, когда он ухитрялся спать! Днем готовил раненых к отправке, обрабатывал раны, оформлял документы, заботился, чтобы все были одеты в чистое белье. Он не давал покоя ни командиру полка, ни мне, ни Федчуку, ни командирам подразделений, не говоря уже о медицинских сестрах, которые от усталости валились с ног, А ему все мало. Его даже интересовало — всем ли выданы боевые характеристики и заготовили ли наградные листы на достойных…

— Назначили его ответственным на свою голову, — жаловался помпохоз Федчук. — Он и меня доведет до госпиталя.

Аэродром работал полным ходом.

У дежурных костров всю ночь царило оживление. В ожидании самолетов партизаны вспоминали проведенные бои, прочитанные до войны книги, рассказывали занимательные истории. Особой популярностью пользовался Колесников. На Большой земле он видел много кинокартин и постановок в театрах, о которых мы и представления-то не имели. Рассказывал он весело, со своими комментариями, зачастую увиденное дополнял собственными выдумками.

Здесь же мы узнали о забавном случае, который произошел однажды с Юрой. В апреле, перед выступлением полка из Большого Рожина на аэродром Комарова, из штаба дивизии пришел связной и сообщил, что командира полка вызывают на совещание. Бакрадзе занимался подготовкой полка к выступлению и вместо себя послал моего заместителя по разведке.

В штабе дивизии Колесников тотчас же пронюхал от писарей, что на предстоящем совещании пойдет речь о подготовке к приему с Большой земли грузов, сбрасываемых с самолетов. Это было нашей давнишней мечтой: в последнее время личный состав полка избегал боев ввиду отсутствия боеприпасов. Пополнить запас патронов, мин, снарядов и оружия — было исключительной мечтой всех командиров. А когда наконец-то такая возможность улыбнулась, старший лейтенант заволновался.

На совещание прибыли командиры полков Кульбака и Брайко, командир кавдивизиона Ленкин, командир разведроты Клейн и заместитель командира артбатареи Михайликов. Колесников завел разговор с Петей Брайко издалека, начал жаловаться, что люди после рейда очень устали и нуждаются в отдыхе, ведь скоро вновь придется выступать!

— Какой же это, к дьяволу, отдых, если по ночам придется дежурить у костров, — с печальным выражением говорил Колесников. — И еще вопрос — какая будет погода, прилетит ли самолет. А потом ползай по лесу и болоту, собирай грузы, парашюты, веди бухгалтерию, доставляй в штаб дивизии. Если чего не так, то и неприятностей потом не оберешься. Нет, увольте! С меня достаточно того, что я принимал грузы в Польше…

Брайко слушал вначале как будто равнодушно.

Потом Юра сказал:

— Первый полк ни в коем случае не согласится ишачить на аэродроме в то время, как другие подразделения будут отсыпаться.

Петр Евсеевич сочувствующе закивал головой, затем задумчиво отошел в сторону и начал что-то нашептывать командиру второго полка.

Прибывших на совещание пригласили к командиру дивизии. Вершигора заговорил о предстоящем получении грузов с Большой земли, о подготовке площадки и организации охраны.

Колесников, сидевший рядом с Брайко, сделал кислую физиономию и тихо шепнул: «Пусть лучше поручает кавдивизиону или второму полку… Хватит выезжать на чужом горбу».

Брайко промолчал. Когда же командир дивизии закончил и ждал ответа присутствующих, Петр Евсеевич первым поднялся и начал витиевато отказываться.

— В прошедшем рейде третьему полку очень досталось. Народ устал, товарищ комдив, в отдыхе нуждается. К тому же по вашему приказанию почти весь полк занят оказанием помощи населению: дома строим, пашем… Я бы рад, но вы сами понимаете, — и, посмотрев на сидевшего рядом Колесникова.