Станислав Ваупшасов - Партизанская хроника Страница 79

«…Грозный, но справедливый народный приговор белорусского народа над кровавым палачом Кубе приведен в исполнение.

Народная месть настигнет всех палачей. Никакой террор не сломит всенародной борьбы с фашистскими захватчиками.

Товарищи минчане! Приближается день вашего освобождения. Еще более усилим наши удары по оккупантам.

Смерть фашистским захватчикам!

Воззвание необходимо было отпечатать как можно быстрее, и сам редактор пошел помогать наборщикам.

За эту ночь газеты и воззвания были отпечатаны, а утром в Минск отправились братья Сенько, Воронков и Гуринович. Они должны были установить, не арестован ли кто из подпольщиков, и вместе со связными наметить новые способы доставки в город газет и листовок, так как постоянно пользоваться для этой цели машиной Иванова становилось слишком рискованным.

Пришло письмо от Мурашко. Он просил срочной встречи.

Взяв с собой Чернова и конных разведчиков, я выехал в Кайковский лес. Скоро пришел Мурашко.

— Что так спешно? — спросил я.

— Мы узнали, что оккупанты собираются с аэродрома вывезти куда-то всех военнопленных и вообще всех русских. Поэтому необходимо срочно убрать оттуда наших людей. Но я хочу вывести их с эффектом.

— Что вы придумали?

— Поджечь склад с горючим, — спокойно сказал Мурашко. — Зоя со своей подругой Александрой Никитиной берутся заминировать общежитие летного состава, а бывшие военнопленные Оперенко и Капустин — самолеты и цистерны.

Он рассказал мне подробности плана. Мурашко и Фолитар должны были ознакомить женщин и Василия Оперенко, как обращаться с маломагнитками. Долго мы беседовали, обсудили до мелочей все детали предстоящей операции. Прощаясь, я пожелал ему удачи.

Мурашко начал действовать. Вместе со своей женой Галиной Циркун (которая была подругой Зои Василевской) он подготовил заряд тола в десять килограммов, взял две маломагнитки и принес их в дом жены по Рабкоровской улице, совсем недалеко от общежития гитлеровских летчиков.

Галина привела к себе домой Зою Василевскую, показала ей, где находится мина и как заложить маломагнитку, чтобы она взорвалась в полночь, отдала ей ключ от своего дома, и они обе ушли на квартиру к Зое. Здесь Галина осталась, а Зоя отправилась за Никитиной и скоро привела ее и ребенка. Все они остались ночевать у Зои.

В это время Мурашко разыскал Олега Фолитара и передал ему шесть маломагниток, чтобы он отнес их к Оперенко. Мурашко тщательно проинструктировал Олега и сказал, что цистерны должны быть взорваны завтра после полуночи.

Оперенко и Капустин жили рядом с аэродромом, без охраны. Фолитар в сумерки подошел к бараку, вызвал Оперенко, передал ему маломагнитки и показал, как с ними обращаться.

— Добре, братишка, — кивнул Оперенко и ушел в барак. Он осторожно пробрался к своему топчану. Никто не заметил его отсутствия.

Лежа рядом с Капустиным, он сообщил ему новость. Оба товарища засунули мины себе под головы и до утра не смыкали глаз. Утром они встали позже других, тщательно спрятали под одеждой мины и как обычно пошли на работу.

Оперенко и Капустину приказали подготовить к старту «мессершмитт». Друзья стали промасленными тряпками вытирать плоскости самолета, наливать в бак бензин. Как только немецкий механик куда-то отлучился, Оперенко быстро сунул в отверстие моторной части маломагнитку. Она накрепко прилипла к металлу.

Окончив заправку самолета, Оперенко и Капустин украдкой посматривали на «мессершмитт», но тот все не стартовал. Друзья стали беспокоиться, что самолет взорвется на земле. Наконец Капустин увидел подходивших к самолету генерала, двух полковников и летчика. От радости он пребольно ущипнул Оперенко.

Пассажиры забрались в самолет, механики завели моторы, и самолет, плавно прокатив по дорожке, поднялся в воздух. Капустин и Оперенко готовили второй пассажирский, но тут в воздухе послышался какой-то глухой взрыв. Все подняли головы, самолет, охваченный пламенем, со страшной быстротой падал на землю и в районе товарной станции, врезавшись в пакгауз, разлетелся на куски.

С аэродрома к месту катастрофы тотчас же выехали две грузовые машины с немецкими техниками.

Выбрав удобный момент, Оперенко и Капустин подошли к цистернам и, убедившись, что за ними никто не наблюдает, приклеили к двум цистернам по две маломагнитки. После этого они опять направились к самолетам.

Из разговоров возвратившихся техников Оперенко и Капустин поняли, что их никто не подозревает. Комиссией было установлено, что взорвался бензиновый бак. Оперенко и Капустин продолжали работать дальше. Под вечер они начали готовить к старту двухмоторный грузовой самолет. Капустин всячески старался помочь механику и, как только тот отвернулся от мотора, подсунул туда мину.

Скоро самолет с артиллерийскими офицерами поднялся в воздух. Где-то в районе Радошкович он взорвался.

— Бежим отсюда, — шептал побледневший Капустин. — Уж сейчас-то догадаются.

— Еще рано, — коротко ответил Оперенко и посмотрел на общежитие. Условного сигнала пока не было.

Галина Циркун встала очень рано, разбудила Зою Василевскую и Никитину, и они начали собираться: потеплее одели детей, связали в узлы самые необходимые вещи.

Время тянулось медленно. Наконец половина восьмого. Зоя и Александра должны были идти на работу. Взяв Галину за руку, Зоя сказала:

— Галина… Мое сердце чувствует, что все кончится хорошо, но если что… не оставь наших малышей.

— Будь спокойна за них… — Галина поцеловала подруг, взяла детей и узлы и пошла из города.

Возле совхоза «Сеница» ее встретил Мурашко. Дети хныкали. Мурашко дал им сахару и начал с ними играть. Они успокоились.

В это время Александра и Зоя пошли на квартиру к Циркун, вытащили из-под кровати толовые шашки и две маломагнитки, уложили все в хозяйственные сумки и покрыли бумагой. Положив наверх кусок сала и несколько яиц, они вышли.

Зоя и Александра знали немецкий язык и не один час простаивали, болтая с летчиками. Те считали их своими людьми. И теперь, когда они проходили на аэродром, часовой подмигнул им и, глазами показывая на сетку, спросил:

— Провизию купили?

— Да нам из деревни привезли, не хочется возвращаться домой, вечером отнесем, — спокойно ответила Зоя.

Александра и Зоя подошли к общежитию. Александре нужно было идти в столовую.

— Как увидишь около дверей полотенце, иди ко мне, — сказала Зоя и, взяв обе сумки вошла в помещение.

Летчиков в общежитии еще не было, и Василевскую встретил хромой немец — комендант общежития.

— Сало есть? — показывая на сумку, пробормотал он.

Зоя вынула кусок сала и подала коменданту. Тот достал хлеб и сразу же начал есть, не отрывая глаз от сумки. «Хромой черт, еще вздумает запустить лапы в сумку, — подумала Зоя. — Надо что-то сделать, чтобы он отвязался». Она знала, что комендант очень боится начальника аэродрома капитана Элерта, и решила прибегнуть к хитрости.

— Завтра должен возвратиться из командировки капитан Элерт. Он просил меня, чтобы я ему купила сала, вот я и принесла, — сказала Зоя коменданту и обе сумки положила в шкафчик капитана, закрыв его на ключ.

Чтобы затянуть время и подольше побыть в общежитии, Зоя медленно застилала кровати, усердно вытряхивала простыни. А хромой комендант все вертелся около нее.

С места аварии самолета возвратились летчики, продолжая разговаривать о происшедшем. Зоя всячески старалась продлить уборку кроватей.

Наконец комендант куда-то поковылял. Летчики тоже разошлись, и Зоя осталась одна. Она закрыла дверь, вынула сумки со взрывчаткой, отодвинула доску и в образовавшуюся щель быстро начала засовывать толовые шашки. Она торопилась и слышала только биение своего сердца. Вот шашки уложены. Зоя взяла маломагнитку и тщательно приложила взрыватель к толовой шашке. Затем поставила на место отодвинутую доску и забила ее гвоздем. Открыла дверь и только теперь почувствовала невероятную усталость. Осмотрелась — никого нет. Она спрятала опустевшие сумки в шкафчик к Элерту, закрыла на ключ и выбросила его в окно, а около двери повесила полотенце — сигнал для Оперенко и Капустина.

Вскоре пришла Александра.

— Сделала? — шепотом спросила она.

Зоя молча кивнула.

Подруги быстро ушли.

Оперенко и Капустин, увидев вывешенное полотенце, поспешно убрались с аэродрома. Через несколько часов они все встретились за совхозом «Сеница».

Зоя кинулась к своей дочке Валечке, обняла ее и долго не могла произнести ни слова. Затем, успокоившись, она, внимательно посмотрев на Капустина и Оперенко, спросила:

— Ведь это вы действовали на аэродроме?